— Эй, ты живой, козлина?
Механик не ответил.
— Вот уроды, — констатировала девушка, испытывая сильное желание бежать куда подальше. И желательно поскорее. Желание даже большее чем попинать неудавшихся насильников. Но…
Она побрела к парочке, соединенной штырем, попробовала стащить покойника с навзничь лежащей фигуры механика, но безуспешно. Тогда Ольга осторожно стянула капюшон, открыв…
— Ай! — воскликнула она, отшатнувшись.
"Лица" как такового у фигуры не оказалось, точнее вместо него была маска, то ли стеклянная, то ли из полированного металла с несколькими прорезями. И маска эта очень, очень походила на слепую харю многорукой твари, которую девушка встретила на Баллистической станции.
Два кружка-объектива диаметром сантиметров по пять снова зажглись зеленым.
— Пожара нет? — спросил механик. На сей раз голос почему-то показался звонким, хоть и с небольшой хрипотцой. Там где у человека был бы рот, появилась симметрично прыгающая полоса, как на осциллографе, Ольга видела такое в фильмах.
Девушка отрицательно помотала головой, чувствуя как в горле пересохло. Получается, трехрукий гад на Баллистической, насылавший фантазийные видения, тоже был из шестеренок?.. Колдун-механик?
— Вам помочь? — она протянула чуть дрожащую руку.
Левый окуляр железного человека наполовину скрылся за маленькой заслонкой, создавая впечатление, что хозяин прищурился.
— Масса моего тела в настоящий момент составляет округленно ноль восемнадцать сотых метрической тонны. Ты меня не поднимешь.
Механикум повернул голову и уставился на труп щербатого.
— Надо его подвинуть. Перевернуть. Урановый резак. Застрял.
— Урановый? Им уран режут?
— Это гиперзвуковой резак с рабочей частью из магнитострикционного материала, сплав железа с обедненным ураном. Для человека безопасен. При выполнении норм безопасности. Если неаккуратно удалить помеху, резак может сломаться.
Ольга вторично ухватила мертвеца и потянула в сторону. Щелчок, короткое шипение — и освобожденный труп с неожиданной легкостью перевернулся. Из груди неудачливого преступника торчал какой-то агрегат.
— Сломался, — констатировал железный человек. — Это создает проблему. Но решаемую.
— Что теперь делать будем? — спросила Ольга.
Механик на удивление ловко поднялся, втянул куда-то под балахон щупальце с когтями и дрелью. Звук при этом был как от протягивания цепи через металлический порог.
— Я вызвала сервиторов. Через двадцать шесть минут порядок будет восстановлен.
— А те двое, свалившие? Они… То есть — вызвала?
Окуляры превратились в прикрытые шторками две узкие полоски зеленого света.
— Вокс. Радиосигнал. Эфир. Способ сообщать волю Омниссии подчиненным машинам. Так они делают то, что я от них хочу. Беглецы могут покинуть станцию обслуживания только на транспорте. Транспорт будет досмотрен. Нарушители будут задержаны.
— Я знаю, что такое радио, — Ольга отмахнулась, — Просто вы так сказали, как будто вы… ты… женщина.
На складе повисла тишина. Зеленые щелочки стали еще уже.
— Это был вопрос? — спустя несколько долгих секунд поинтересовался (поинтересовалась?) собеседник.
— В общем-то, да.
— В настоящий момент я технически не имею пола. Я служу Омниссии и развиваюсь по пути обретения чистого разума, свободного от ограничения несовершенной плоти.
Механик помолчал, словно дав Ольге возможность проникнуться услышанным.
— Однако до того как приобщиться к таинству служения Богу-Машине я была женщиной. Поэтому с твой точки зрения имею женский пол. Я техновидец Дженнифер Вакруфманн. Техновидец это мой ранг, — добавила она после секундной паузы. — Твоя очередь.
— Послушник Ольга из Службы Очищения, — девушка засопела и вытерла нос. Пережитый стресс проявлялся в желании заплакать навзрыд, хотя все уже и закончилось. — Но все зовут меня Оллой… потому что один дурак не смог правильно выговорить и записать имя.
К месту побоища приближались два сервитора, один мигал двумя желтыми фонариками, совсем как обычная машина жилищно-коммунального хозяйства, другой тащил большую циркулярную пилу. Зачем ему пила Ольга решила не гадать.
— Личные контакты послушников Службы Очищения с посторонними не запрещены? — техновидец ухватила торчащую из щербатого железку и резко дернула. С отвратительным "хлюпом" та высвободилась. Судя по блеску, руки у бывшей женщины тоже были цельнометаллическими.
— Ты? Ты думаешь, что я хотела? С четырьмя уродами?! — взвилась Ольга.
— Империум включает более миллиона миров, возможно несколько миллионов. Каждый из них обладает собственной культурой и ритуалами, связанными с межполовой коммуникацией. Многие весьма оригинальны и экзотичны. Некоторые мне известны. Большинство нет, — Дженнифер отложила "резак" на полку и направилась к когтистой штанге. Подняв ее она обернулась, и щелки окуляров снова превратились в пару круглых фонарей. — Но это даже хорошо.
Ольга не успела взорваться градом обвинений, которые, скорее всего, превратились бы в истерику. Рука с вытянутым металлическим указательным пальцем почти уперлась баллонщице в нос, совсем как у того механика, что недавно читал нотацию про Франкенштейна.
— Это значит, что ты, очевидно, не будешь ложно свидетельствовать в защиту нарушителей против меня. И не будешь испытывать негативных эмоций относительно моих полностью обоснованных действий по нейтрализации угрозы в части обеспечения снабжения дислоцированных на данной территории подразделений.
Ольга вдруг почувствовала невероятную усталость. Спасение от изнасилования, если не чего похуже, вместо того, чтобы придать ей сил, буквально высосало их. Да и голова снова закружилась, щелчки механизмов сервочерепа отдавались в ней ударами плотницкого молотка.
— Я присяду… — по возможности твердо пробормотала она, ища глазами какой-нибудь табурет или скамейку.
— Адреналиновая усталость, — бесстрастно сообщила Дженнифер. — Снижение пульса, затрудненность дыхания, аритмия. Ощущаешь ли ты головную боль, нарушение зрения?
— Голова, — после слов механика Ольга вдруг поняла, что ей действительно трудно дышать. Табуретки нигде не было, и она решила, что лучше сесть прямо на бетон. Или лечь.
— Боль в области груди?
— Не знаю… Я тут посижу, ладно? Или полежу.
— … глюкозу в крови, электропроводимость кожи и внутриглазное давление, — голос Вакруфманн доносился откуда-то издалека. Краем сознания Ольга поняла, что ее с легкостью поднимают. — Очень неэффективное тело. Никакой самодиагностики. Когда в детстве…
Темнота была мягкой и теплой. И девушка больше ни о чем не думала, с благодарностью приняв забытье.
— Время подъема!
Ольге понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить — она не на своей койке. И вообще не в родном вагоне. Подскочив, девушка несильно ударилась головой обо что-то тяжелое и умеренно твердое, ойкнула и огляделась.
Это была довольно чистая комната, заставленная большим числом разнообразного оборудования, весьма ухоженного, пусть и не нового, судя по потертостям и сколам краски. Ольга подумала, что впервые видит столько технических штук в одном месте. Даже в вагонном гараже их было кратно меньше. Свет из большого и мутного — не из-за грязи, а по природе использованного пластика — окна падал на чистый облицованный гладкой плиткой пол. Напротив откидной лежанки, где сейчас сидела Ольга, располагался длинный узкий верстак, окруженный неизменными стеллажами, не в пример более аккуратными, чем на складе. Около него руки-в-боки стояла механик в красно-буром балахоне с наплечной накидкой-капюшоном, отороченном светлой вышивкой в виде крупных прямоугольных зубцов шестеренки.
В дневном свете было видно, что ее лицо представляет сплошную маску из множества элементов светлого металла с двумя круглыми окулярами вместо глаз и экранчиком на месте рта. Руки — как минимум от локтя — выглядывающие из подвернутых рукавов балахона, тоже были полностью искусственными.
— Ой-ой-ой, — пробормотала девушка, ощупывая себя. Вроде бы все было на месте и в порядке.
— Сон в одежде не соответствует культурным и гигиеническим нормам, но я не стала тебя раздевать, — сообщила механическая Дженнифер. — Здесь нет отопления. Вред здоровью.
— Спаси… бо, — выдавила Ольга.
— Через сорок минут на Самоходном центре санитарно-эпидемической очистки "Радиальный-12" начнется утренняя проверка.
— Ай! — воскликнула девушка уже во весь голос, соотнеся свет в окошке и утреннюю проверку. — Да меня уже вовсю ищут, наверное!
"И сразу же расстреляют за дезертирство".
— Нет, твое непосредственное руководство предупреждено об инциденте. Оно не заинтересовано в огласке. Но следующая командная инстанция начнет расследование при наличии твоего отсутствия на проверке через тридцать девять минут.
— Ох, спасибо…
Ольга почувствовала, что обливается потом, несмотря на упомянутое отсутствие отопления. Странно и в чем-то забавно, про ЭпидОтряд шепотом рассказывают разные кошмарные ужасы, но пока все неприятности, с которыми столкнулась послушница, были сугубо мирские — махинации со снабжением и обычная уголовщина.
— Кстати, у меня нет пищи, пригодной тебе в качестве завтрака. А еще я не успела узнать, зачем ты приходила на склад прошлым вечером?
— Э-э-э… — для все еще помраченного сознания Ольги механичка слишком быстро перескакивала в разговоре с одного на другое. — Берта сказала, что я должна забрать два каких-то магнита.
"А не сболтнула ли я лишнего?..".
— Машина четырнадцать-сорок два? Непредвиденные обстоятельства. Двух не будет, дам пока только один, восстановленный. Но он почти как новый, в пределах трех процентов, так передай.
Дженнифер достала с полки явно тяжелую железку сложной формы, внимательно (так вдруг показалось, несмотря на искусственную природу маски) осмотрела девушку, после чего вытащила откуда-то из под верстака брезентовый мешок с лямкой и засунула груз внутрь.