— Сэр Джеймс Сьюэлл; мне кажется, он приходился этой мисс Лефейн каким-то родственником, но я не уверена…
— Интересно, нашла ли она тарелку, — задумчиво произнесла мисс Пим. — Я думаю, у нее было достаточно времени обыскать дом…
— Почему бы тебе не пойти и не спросить? — предложила Мейбл. — Если она ее нашла, то ей от одной тарелки мало проку.
— Не говори глупости, — сказала Клара. — Подумать только: в такую погоду идти по болотам и расспрашивать о тарелке, потерянной много лет назад. Я уверена, что Марта к тебе не прислушается…
Но Марта задумалась над словами кузины; эта мысль захватила ее; как это было бы здорово, если бы после стольких лет, почти целой жизни, она нашла тарелку, отсутствие которой так ее раздражало! И эта надежда вовсе не была безосновательной; вполне могло случиться, что старая мисс Лефейн, осматривая старинный дом, нашла недостающий предмет сервиза.
И, конечно, если бы она это сделала, будучи родственной душой в отношении коллекционирования, она наверняка рассталась бы с ней, чтобы сервиз стал полным.
Кузина попыталась отговорить ее; мисс Лефейн, по ее словам, жила затворницей и была странным созданием, которое могло сильно возмутиться подобным визитом и просьбой.
— Что ж, если так, я просто повернусь и уйду, — улыбнулась мисс Пим. — Полагаю, она не откусит мне голову; а вообще, мне нравится встречаться с подобными любопытными типами, — по крайней мере, нас с ней объединяет любовь к старинному фарфору.
— Как это глупо, — столько лет беспокоиться по поводу какой-то тарелки.
— Не просто тарелки, а тарелки «Кроун Дерби», — поправила ее мисс Пим. — Конечно, странно, почему я не подумала об этом раньше, но теперь, когда эта мысль запала мне в голову, я обязательно схожу туда. К тому же, — добавила она с надеждой, — мне, может быть, удастся увидеть привидение.
Дни, однако, оказались столь насыщенными приятными мелочами, что мисс Пим не представилось ни малейшего шанса немедленно претворить свой план в жизнь; но она не забыла о нем и даже порасспрашивала у местных жителей, что они знают о «Хартли» и мисс Лефейн.
Но никто ничего не знал, кроме того, что в доме якобы водятся привидения, а его хозяйка — «чокнутая».
— С домом что-то связано? — спрашивала мисс Пим, у которой призраки ассоциировались с милыми сказками.
Но ей всегда отвечали, что никому в точности не известно, отчего возникло такое мнение; старый Сьюэлл был наполовину безумцем, и, возможно, был похоронен в саду, отчего о доме и пошла дурная слава…
— Это неприятно, — соглашалась мисс Пим.
Встреча с призраком казалась ей маловероятной; ей следовало сказать судьбе спасибо, если удастся хотя бы заполучить тарелку «Кроун Дерби»; по крайней мере, она была полна решимости попытаться это сделать, а также удовлетворить легкое любопытство, возникшее у нее в результате расспросов о «Хартли» и воспоминаний о том дне, когда она посещала аукцион в уединенном старом доме.
Итак, едва ей представилась возможность, — пока Мейбл и Клара с комфортом отдыхали после обеда, — Марта Пим, предпочитавшая активный образ жизни, запрягла маленькую коляску и помчалась через болото.
Направление казалось ей правильным, и, однако, вскоре она сбилась с пути.
Под зимним небом, казавшимся серым и твердым, как металл, до самого горизонта тянулись унылые болота, сломанный оливково-коричневый камыш казался шрамами на поверхности шафранового цвета бочагов, прихваченных первыми заморозками; воздух был холодным, но не резким, а мягким, влажным; слабый туман делал неясными черные силуэты деревьев, возносивших свои голые ветви над дамбами; вороны, чайки и другие птицы с криками проносились над канавами и пустошами.
Мисс Пим остановила пони и оглядела эту призрачную сцену, доставлявшую определенное удовольствие тому, кого впереди непременно ожидала уютная деревня, веселый дом и хорошая компания.
Худой, бесцветный старик, словно являясь неотъемлемой частью серого пейзажа, шел по дороге между редкими деревьями.
Мисс Пим застегнула пальто и спросила, как проехать к «Хартли», когда он проходил мимо нее; он ответил, что ей нужно ехать все время прямо, и она проследовала дальше по дороге, тянувшейся через болота.
«Разумеется, — подумала она, — если вы живете в месте, подобном этому, то непременно населите его привидениями».
Дом внезапно показался на холме, окруженный голыми деревьями, обнесенный старой кирпичной стеной, из-за вечной сырости сплошь покрытой мхом и лишайником.
Это был, без сомнения, «Хартли», поскольку на всем огромном пространстве больше не было видно никакого другого человеческого жилья; кроме того, она вспомнила его, несмотря на прошедшие годы, стоящим на возвышении посреди болот, но тогда поля и деревья были по-летнему зелеными и яркими.
«Она, конечно, сумасшедшая, — подумала мисс Пим, — если живет здесь. И я очень сомневаюсь, чтобы мне удалось заполучить мою тарелку».
Она привязала маленькую лошадку у садовой калитки, небрежно приоткрытой, и вошла; сад был так запущен, что было удивительно видеть аккуратный дом, занавески на окнах и блестящий медный дверной молоток, который, должно быть, был отполирован совсем недавно, если учитывать постоянно присутствовавшую в воздухе сырость, — причину ржавчины и гнили.
Дом был внушительным, «в котором не было ничего плохого, кроме его местоположения», — решила мисс Пим, хотя его нельзя было назвать привлекательным; он был построен из серого камня, покрытого штукатуркой, столь популярного сто лет назад, с плоскими окнами и дверью; одна его сторона была затенена большим деревом, напоминающим кипарис, придававшим черный оттенок этой части сада.
Сад был неухожен, несколько кустов возвышались над пожухлой травой; возле ограждающей его высокой стены, сделанной так, чтобы защищать сад от постоянных ветров, виднелись фруктовые деревья, напоминающие скелеты.
Мисс Пим обратила на это внимание, прежде чем постучать в дверь; но вид сада не подействовал на нее угнетающе, она просто испытала крайнюю жалость к тому, кто жил в таком месте.
В дальнем конце сада, около стены, над мокрой бесцветной травой, виднелось надгробие; она вспомнила, что ей говорили о старом антикваре, похороненном на территории «Хартли».
Поскольку на ее стук никто не ответил, она отступила на шаг и взглянула на дом; в нем, несомненно, кто-то жил, — окна были закрыты белыми занавесками и серыми жалюзи, опущенными на один и тот же уровень.
Она снова посмотрела на дверь и увидела, что та открыта, и кто-то, скрытый темнотой коридора, пристально смотрит на нее.
— Добрый день, — весело произнесла мисс Пим. — Я подумала, что мне необходимо повидаться с мисс Лефейн… Вы ведь мисс Лефейн, не так ли?
— Это мой дом, — последовал ворчливый ответ.
Марта Пим и не ожидала увидеть здесь прислугу, хотя старушке, казалось, приходится изрядно трудиться, чтобы содержать дом в чистоте и порядке.
— Разумеется, — ответила она. — Можно мне войти? Меня зовут Марта Пим, я живу у Уинтонов, мы с вами виделись у них…
— Входите, — тихим голосом произнесла старушка. — Меня посещает мало людей, я чувствую себя очень одинокой.
«Ничего удивительного», — подумала мисс Пим, но решила не обращать внимания на странности хозяйки и вошла в дом с приятной улыбкой на лице.
Коридор был освещен плохо, но она смогла составить себе ясное представление о мисс Лефейн; первым впечатлением было то, что это бедное создание — ужасно старое, старше, чем это возможно для человека; она чувствовала себя совсем юной по сравнению с ней, — настолько блеклой, слабой и бледной была мисс Лефейн.
Кроме того, она была чудовищно толстой, а ее дряблая фигура — бесформенной; на ней было плохо скроенное неопределенного цвета и покроя платье, испачканное землей и пропитанное влагой там, где, по мнению мисс Пим, оно касалось земли, когда хозяйка работала в саду; платье, без сомнения, должно было скрыть ее полноту, но было так небрежно надето, что только добавляло ей тучности, поскольку везде висело складками.
Еще одним нелепым штрихом в облике бедной старушки были ее короткие волосы; несмотря на то, что она казалась очень дряхлой и одинокой, скудные остатки волос были тщательно уложены вокруг трясущейся головы.
— Боже мой, Боже мой, — произнесла она тонким скрипучим голосом. — Как это мило, что вы пришли. Полагаю, вы предпочитаете гостиную? Сама я обычно сижу в саду.
— В саду? Но ведь не в такую погоду?
— Я привыкла. Вы даже представить не можете, что можно привыкнуть к погоде.
— Пожалуй, — с сомнением согласилась мисс Пим. — Но ведь вы, наверное, живете здесь не одна?
— В последнее время — совсем одна. У меня была компаньонка, но ее увезли, не знаю точно, куда. Я так и не смогла отыскать ее следов, — раздраженно ответила старая леди.
«Наверное, несчастная компаньонка просто не выдержала таких условий, — подумала мисс Пим. — Это не удивительно… но ведь кто-то же должен присматривать за ней».
Они вошли в гостиную, в которой, к ужасу посетительницы, огонь разведен не был, хотя она и содержалась в хорошем состоянии.
Здесь, на десятках полок, стояли изумительные фарфоровые сервизы, при виде которых у Марты Пим заблестели глаза.
— Ага! — воскликнула мисс Лефейн. — Я вижу, вы по достоинству оценили мои сокровища! Завидуете? Хотели бы, чтобы некоторые из этих вещей принадлежали вам?
Марта Пим, разумеется, хотела бы этого; она с восхищением оглядывала стены, столы и шкафы, а старуха следовала за ней с выражением явного удовольствия на лице.
Это была прекрасная маленькая коллекция, очень изысканная, подобранная со вкусом, и Марта подумала: это удивительно, что столь слабое, древнее создание может содержать ее в таком порядке, а также выполнять обычную домашнюю работу.
— Неужели вы действительно делаете все сами и живете совсем одна? — спросила она, поеживаясь в своем толстом пальто и жалея, что энергии мисс Лефейн не хватило на разведение огня; по всей видимости, старушка жила на кухне, как это свойственно многим одиноким чудакам.