– Хорошо, давайте таковую справку наведем, – промямлил Спирин и развернулся к видеалу всем корпусом. За его спиной Рашида строила Кратову презрительные гримасы и совершала жесты самого уничижительного свойства. – Гм-м… Э-э… Вот! – встрепенулся наконец Спирин. – «Бюллетень экзометрической физики», издание Института физики пространства-времени и сопространств при Сфазианском Экспонаториуме за 105 год – по нашему летоисчислению, разумеется. «Детальными исследованиями, проведенными с помощью вышеуказанной модели ЭМ-сканера, было установлено существование в экзометрическом сопространстве мобильных объектов конечной массы и устойчивой формы, что выразилось, во-первых, в равномерных, неволновой природы, искажениях структуры сопространства, а во-вторых, в торможении и рассеянии сканирующего импульса, каковое явление впоследствии было обозначено как „экзометрическое отражение“. Таким образом, математическая теория неоднородности экзометрического сопространства, предложенная Атмиагутидом и Инхаомтом еще в 55 году, нашла свое неожиданное практическое подтверждение…»
– Кто сии? – справился Кратов, успокаивающе поглаживая приунывшую Рашиду по плечу.
– Атмиагутид, Иэхи-ккап Ам-ваа, – прочитал Спирин. – Родился в 40 708 году по нкианхскому летоисчислению, покинул материальный мир, иначе говоря – умер, в 43 005 году, что соответствует нашему 97 году. Выдающийся ученый в области полиметрической математики и физики сопространств, один из создателей теории неоднородности экзометрического сопространства, а также нескольких теоретически непротиворечивых моделей ретротемпорального прокалывания.
– Это что, машина времени? – усмехнулся Кратов.
– Что-то вроде того… Инхаомт, Асвиш-фуор Ивда-лудх. Родился в 40 750 году, покинул материальный мир в 43 050 году, то есть приблизительно в нашем 102 году. Тоже выдающийся, и в тех же областях познания, как представляется – ближайший ученик, соратник и сподвижник Атмиагутида. Вы удовлетворены?
– До некоторой степени, – сказал Кратов. – Пускай будет зверь… Что же получается? Если я что-то понял из той наукообразной беллетристики, что вы давеча процитировали, то не так давно нкианхи испытывали некий прибор, условно именуемый «ЭМ-сканером». И на порождаемые им возмущения в экзометрической ткани реагировали некие предположительно живые твари. То есть бросались на треки от этих возмущений, как черт на грешную душу, тем самым выдавая свое до той поры ото всех скрытое существование.
Спирин кивал ему в унисон, но лицо его с каждым словом делалось все более озабоченным.
– То, что эти зверюги себя проявили во плоти, оказалось подтверждением какой-то умозрительной теории, возникшей в нкианхских же головах тоже весьма недавно…
– Я уже все понял, – поспешно сказал Спирин.
– …между тем, как первое документальное свидетельство о нападении ЭМ-зверя на корабль Братства состоялось гораздо раньше. За несколько веков до того, как доктора Атмиагутид и Инхаомт сообразили, что коли есть сопространство, так наверняка в нем кто-то должен пастись и щипать травку.
– Ужасно! – воскликнула Рашида. – Запомнить, а главное – повторить эти языколомные имена с первой же попытки!..
– Приведенная вами цитата убедительна, – заключил Кратов, – но не иллюстрирует ничего, кроме поразительного эгоцентризма нкианхов, не удосужившихся порыться в исторических хрониках Галактического Братства. Хотя мы с вами, пожалуй, первые, кто их в том может уличить.
– Здесь какая-то нестыковка, – сказал Спирин. – Телега впереди лошади. Может быть, мы что-то напутали с летоисчислениями… хотя вряд ли. Нужно поискать более глубокие отсылки.
– Поищите, поищите, – сказал Кратов. – Возможно, наткнетесь и на другие замечательные исторические казусы.
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что история исследований экзометрии, или, как это обозначено в вашем инфобанке, «экзометрического сопространства», покрыта флером недомолвок и лакун.
– Вам это, я вижу, не очень-то нравится, – заметил Спирин.
– А вам?
– Тоже не по душе.
– И правильно. За недосказанностями зачастую таятся мрачные дела.
– В экзометральной навигации-то? – спросил Спирин с недоверием. – Корабли Братства столько лет бороздят его вдоль и поперек, что там уже и места не осталось для малейшей кляксы мрака… Э, бросьте вы! – вдруг отмахнулся он. – Наверняка изрядное количество исторического материала попросту утрачено за давностью. Кому три тысячи лет назад могло прийти на ум, что двое… пардон, трое теплокровных вертикальных гуманоидов вдруг захотят докопаться до изначальных истин?!
– Когда и кем был совершен первый ЭМ-перелет? – полюбопытствовал Кратов.
– В 680 году до нашей эры. Космический крейсер нкианхов «Пернатый хищник» с тремя испытателями на борту, командир экипажа – трехфлаговый адмирал Юлли Юлтусф, – быстро ответил Спирин. Он внезапно преисполнился веселья. – Какие-нибудь там ассирийцы осаждают Иерусалим и рушат стены Вавилона. Какие-то туманные киммерийцы вкупе с урартами, о которых только разве что я и помню, лупцуют каких-то фригийцев. И вся эта шатия-братия и знать не знает, что в это время где-то за пологом звездного неба адмирал Юлтусф и его соколы…
– А вы говорите, «утрачено за давностью», – усмехнулся Кратов. – Это вам не скифские письмена, не библиотека Ивана Грозного. Это вам Вхилугский Компендиум… Ладно, пока ограничимся констатацией факта, что найти черную кошку в светлой комнате легко, но поймать очень сложно – особенно если она не хочет к вам на руки. Что нам стало известно об ЭМ-зверях? Что они реагируют на треки экзометральных возмущений. Особенно когда это солидные треки, вроде того, что оставил «Азмасфох» или ЭМ-сканер нкианхов. Что их можно подманивать и ловить. Во всяком случае, такова официальная версия происхождения кораблей-биотехнов вроде того, которым пользуюсь я… Вот только любопытно, как это выглядит на практике!
– На практике, коллега, это выглядит примерно так, – окончательно развеселился Спирин, отечески похлопывая Рашиду по ноге. – Я делаю запрос в инфобанк того же, скажем, Компендиума. Нельзя ли-де мне ознакомиться с технологической программой промыслового лова ЭМ-зверей, каковая была разработана, успешно испытана и осуществлена высокочтимыми коллегами нкианхами? Отчего же нет, отвечают мне. Делается это так. Строится ку-синус-альфа-омега-векторная гравитационная сеть с тензорными проседаниями в ку-тангенс-бета-гамма-сопространство и укладывается в сопроникающие минус-гармонические прото-области. Не понимаете? Ну, речь идет о системе координат, что позаимствована из пока еще слабо доступной человечеству области знаний, а именно: из ультра-инфра-грависпазматической парафизики. Что, даже не слыхали? Ну и плюньте, не забивайте себе мыслительный аппарат… Тем все и оканчивается. Вся наша беда в том, что до сих пор не нашелся еще человек, из плоти и крови, с парой ног и парой рук, кто бы всякий раз на их сочувственные вопросы отвечал: да нет, все в порядке, чего тут не понять – элементарная ультра-инфра-грависпазматическая парафизика, продолжайте пожалуйста…
– М-да, – неопределенно сказал Кратов. Он поерзал в кресле, и ему на колени тотчас же свалился череп. – Ультра, стало быть, инфра… Ну, и чем же закончилась эпопея «Азмасфоха»?
– Как я говорил, расположение эмиттеров ввело ЭМ-зверя в заблуждение, – сказал Спирин, – и он не нанес кораблю того урона, на который явно рассчитывал. Поэтому оставшемуся в живых суперкарго пришлось экстренно прервать полет и выброситься в субсвет. Процедура выхода из экзометрии выглядела предприятием рискованным, но все же удалась. После чего подоспели спасатели, и все закончилось наилучшим образом… если не считать гибели одного из тахамауков.
– Poor Yorick,[9] – пробормотал Кратов, рассеянно вертя череп в руках. – Кстати, отчего он погиб? Что там было – перегрузки, разгерметизация, отказ гибернационной техники?
– Сейчас посмотрим, – сказал Спирин. Его брови снова поползли кверху. – Забавно… То есть ничего забавного в смерти, разумеется, нет, но… несчастный тахамаук погиб от кровоизлияния в мозг, – он пожевал губами и с кривой усмешкой прибавил: – Такова официальная версия.
– А тот, что уцелел? – спросил Кратов. – Наверное, сошел с ума?
– С чего вы взяли?! – удивился Спирин. – Впрочем… – на его чело набежала тень. – Дьявол, – сказал он энергично. – Такое ощущение, что вы пришли сюда тыкать меня носом в дерьмо!
– Это не так, – мягко возразил Кратов.
– Суперкарго Нфебетнехп действительно был отстранен от дальнейших полетов по медицинским показаниям. У него наблюдались галлюцинации, расщепление личности, приступы глубокой депрессии…
– Стас, – чуть слышно проронила Рашида.
Расставание получилось довольно скомканным. Спирин уже не вел себя так оживленно, как это было вначале. По всему видать было, что ему не терпелось остаться наедине со своим видеалом и пропахать все доступные источники информации вдоль и поперек, пока нежданно возникшие смутности не рассеются, как утренний туман. Кратов оставил ему личный номер и поспешил прочь. Ему тоже хотелось на свет и простор.
– Ой! – вдруг сказала Рашида.
– Что случилось? – насторожился Кратов.
– Ничего страшного…
И лишь когда они поднялись наверх, удалились от лифта на изрядное расстояние и уже проходили мимо макета корабля Молчащих в одну десятитысячную естественной величины, Рашида пояснила:
– Он меня ущипнул.
– Ущипнул? – не поверил Кратов. – Тебя?!
– Угу. За мягкое.
– А где у тебя мягкое? – невинно полюбопытствовал Кратов.
– Везде! – рявкнула Рашида. – Это у тебя где ни хвати, всюду гранит и сталь, а я женщина…
– «Женщина устроена так, что она вся мягкая и влажная…»[10] – пробубнил себе под нос Кратов. – Больно?
– Не очень… – Рашида вдруг разозлилась: – Я же не девочка, чтобы меня щипать! Я зрелая женщина, у меня любовники были его лет! И что ты имел в виду, говоря, что я влажная?! Не забывай, что я инженер-навигатор Звездной Разведки в отставке! И я еще помню, как тормозить потоотделение!