Ни судить, ни хвалить его я не стал: у каждого из нас должен быть выбор, свой опыт жизни, в которой невозможно все предусмотреть. И здесь командование, политработники не остались в стороне. Командир с пониманием отнесся к желанию прапорщика, обещал содействие с переводом. Кроме того, прапорщику была выделена материальная помощь на семерых детей. Офицеры собрали деньги, купили необходимые детские вещи. Да что там в части. Буквально на каждом углу в военном гарнизоне ему протягивали руки помощи, оказывали содействие в приобретении необходимого. А когда он оказался в универмаге Еревана, к нему подошел незнакомый мужчина. Как оказалось, работник универмага.
— Узнав, что я беру на сирот, — рассказывает Хачатрян, — принес три десятка детских колготок. «Вот, — говорит, — возьмите. Это от работников нашей секции».
Олег ФаличевНОЧНОЙ ПАТРУЛЬ
На Ленинакан опустилась ночь — четвертая ночь после трагедии. В темноте горят костры. В их зловещих отблесках фигуры людей, которые копошатся в обломках. У дороги — гробы, бумага, битое стекло, железобетонные плиты и конструкции. И все это, а также только что обнаруженные и еще не закрытые трупы стариков и детей, мужчин и женщин — все как абсурдный, сюрреалистический сон. И все же это явь. И отказывается разум понимать то, что именно в эти трудные для всего армянского народа дни нашлись отщепенцы, которые смотрели на все это совсем другими глазами, старались извлечь из всего этого только собственную выгоду. Что я имею в виду?
Еще днем, в первые-вторые сутки после беды, мы при въезде в Ленинакан увидели такую картину. У глухой стены стояли под дулами автоматов военизированного патруля четыре мародера. Когда мы подъехали к ним, рядовой Дмитрий Морозов объяснил, что они задержали этих людей потому, что те вывозили из пораженного города ковры, хрусталь, продукты, награбленные в разрушенных магазинах. Его слова подтвердил старший лейтенант П. Ибрагимов. Выходит, для кого беда, а для кого мать родна?
Неприятно писать эти строки, но, видимо, они нужны нам для того, чтобы лучше осознать, в каком мире мы живем и то время, которое породило преступность. Как, откуда они могли взяться рядом с нами и жить спокойно, дожидаясь своего часа? Некоторые ответы на эти вопросы дал ночной патруль, в котором довелось участвовать в ту самую ночь.
Когда мы прибыли в штаб части внутренних войск, которой командует подполковник В. Мартинович, подвижный войсковой наряд во главе со старшим лейтенантом В. Савенко был готов к движению. Проверив наши документы, подполковник Мартинович коротко ввел нас в оперативную обстановку, пожав руку, пожелал успеха.
И вот мы на маршруте. Освещение восстановлено далеко не на всех улицах. В синих отсветах проблескового маячка нашей машины все окружающее воспринимается еще более неестественно. Завалы, покосившиеся здания, груды мусора. Непривычно выглядят и мои спутники — воины, входящие в состав подвижной войсковой патрульной группы: сержант Иван Дунаев, рядовые Рудик Авдолян, Андрей Колпаков. На всех каски, бронежилеты, в руках оружие. К сожалению, все эти атрибуты экипировки совсем не лишние.
Из журнала оперативной обстановки:
«7.12.88. Войсковой наряд в составе рядовых Озерова, Мазурова, Бушмакина, Чеснокова предотвратил грабеж двух магазинов. Изъято 30 тысяч рублей и ручная граната.
8.12.88. Войсковой наряд в составе старшего лейтенанта Савенко, старшего сержанта Трохимчика, рядовых Сорко и Ковалева предотвратили грабеж винного магазина. Вернули в магазин 15 ящиков коньяка.
8.12.88. Войсковой наряд в составе сержанта Воробьева, рядовых Трохимчика, Якубова предотвратил вывоз имущества из промтоварного магазина. Задержали двух расхитителей социалистической собственности, обнаружили и сдали 385 рублей».
Даже эти короткие записи говорят о том, что обстановка в городе была в те, первые после землетрясения, дни крайне напряженной. Рядом с людским горем и страданием, подлинным героизмом и самопожертвованием встречались проявления и такой вот низости, которая никак не укладывалась в сознании.
…Выезжаем на улицу Ширакаци. В свете фар — костры и греющиеся возле них люди. У них лишь короткая передышка, и вновь за работу: дорог каждый час. Поразительно, но даже на пятые — седьмые сутки после трагедии находят еще живых людей. Вот и вчера нашли десять человек, которых, хочется верить, удастся вернуть к жизни. Я сам не раз был свидетелем этого. Вот и теперь у одного из домов мы увидели, как бригада спасателей из Франции обнаружила женщину лет сорока пяти. Казалось, жизнь оставила ее. Но после проведения на месте интенсивной терапии она глубоко вздохнула, раздался стон.
На одной из центральных, когда-то красивейших, а теперь заваленных железобетонными, искореженными плитами, площадей встречаем офицера внутренних войск командира роты капитана В. Юрченко, капитана С. Балахонкина и их подчиненного рядового В. Попова.
Они прибыли первыми сюда, когда население было еще в шоковом состоянии.
— Кое-кто тогда попытался воспользоваться этим, — рассказывают офицеры. — Мы задержали двоих, кто снимал кольца с мертвых… Но сейчас безобразия прекратились.
А вот рассказ другого офицера, начальника разведки полка, действующего тут же, на расчистке завалов, капитана А. Шубенкина. Он говорит, что очень острая реакция была на мародерство со стороны местных жителей. Люди, став свидетелями такого варварства своих одичавших сограждан, готовы были буквально разорвать их на куски. И этого нельзя не понять. В такое горькое время для армянского народа заниматься такими далекими, мягко говоря, от спасения людей делами — предел низости, духовного опустошения. Как, почему такое могло случиться?
Видимо, ответ на эти непростые вопросы должны будут еще дать психологи, социологи, органы правосудия… Не берусь брать на себя роль мудреца, вещающего только истину. Но мне кажется, время застоя, время обмана, время разбитых надежд и утраченной правды наложило свой отпечаток и на эти горькие явления нашей жизни. Разуверившись в идеалах, в тех постулатах, поклоняться которым призывали долгие годы радио, телевидение, газеты, люди со слабой волей, психикой стали на неправедный, алчный путь наживы, преступлений. Потенциально они давно «созрели», давно готовы были проявить себя с этой стороны. Нужны были только условия, которые бы раскрыли эти их качества. И такие условия — землетрясение — наступили.
Не хочу быть пророком, но мне думается, в нашем обществе за те самые годы, в том самом поколении, которое называют обманутым, видимо, еще найдется немало потенциальных мародеров, которые ждут своего часа, своего землетрясения. И сегодня надо крепко думать над тем, как предотвратить этот их страшный шаг.
Мы продолжаем патрулирование по ночному городу. Ближе к полуночи машин и людей на улицах меньше: комендантский час. И вдруг… На середину дороги выбегает мужчина средних лет и машет руками. В свете фар его лицо кажется испуганным, губы трясутся. Останавливаемся. В чем дело?
— Товарищи! Правда, что сегодня ночью будет новое, еще более сильное землетрясение? — умоляюще смотрит он на нас.
— Откуда у вас эти сведения? — Старший лейтенант Савенко напрямую задает вопрос.
— Все говорят, — неопределенно пожимает плечами мужчина. — Соседи вроде бы по радио слышали. Вещи собирают…
Видим, что прямой вопрос офицера поставил неизвестного в некоторое замешательство. По всему чувствуется, он поддался паническим слухам, которых тогда было немало в разрушенном городе, и теперь сам стал невольным (а может, умышленным?) их распространителем. Ведь, знаем, никаких сообщений по радио не было.
Старший лейтенант Савенко как можно спокойнее говорит об этом мужчине, просит его передать своим соседям. Но мужчина, чувствуется, не верит, продолжает расспрашивать. Я прошу его назвать себя. Неохотно произносит: «Акопян, Гарик». Работает сторожем.
Уходит он от нас не таким взвинченным. А я думаю о том, что, когда не работает телевидение, когда людям неоткуда получить объективную информацию о происходящем, каждое правдивое слово обретает действительно цену золота. И городским властям, думается, тут нельзя было упускать инициативу, контроль за обстановкой. Панические слухи порой могут породить такую же волну эмоций, страха, как и землетрясение.
К сожалению, прямо скажем, городские власти Ленинакана в те трудные дни оказались не в состоянии полностью контролировать обстановку. Эта нелегкая миссия была возложена на армию, внутренние войска. И воины не только блестяще справились с оказанием помощи, расчисткой завалов, но и с пресечением таких вот панических слухов, поддержанием в разрушенном городе, если хотите, психологического равновесия, моральной устойчивости среди населения.
«Проверено 14 848 человек, задержано 3637 человек, арестовано 69 человек, проверено автотранспорта 19 191 единица, задержано автотранспорта 501 единица, арестовано автотранспорта 28 единиц. Изъято холодного оружия 39 единиц, огнестрельного оружия 5 единиц, взрывчатых веществ 3 килограмма».
…Выезжаем на улицу 50 лет Советской Армии. Тут вместе с воинами несет службу капитан милиции А. Ваданян из городского управления внутренних дел. Начальник УВД Ленинакана полковник Л. Галстян накануне сообщил нам, что среди его работников погибло 12 человек, около 50 процентов сотрудников лишились близких родственников, но все, кто был на ногах, продолжали выполнять свои служебные обязанности. Вот и у Ваданяна тоже есть потери среди близких, но он на посту. Рассказывает, что на их участке пока все спокойно, но были попытки отдельных элементов войти в контакт с молодыми солдатами, склонить их на захват магазинов, сберегательных касс, достать из полуразрушенных магазинов водку, другие товары. Один из неизвестных предложил даже рядовому А. Захарину «взять» банк, посулил разделить «улов» пополам. Но бандит был тут же задержан воином, личность его устанавливается.