Армянские дети. Когда они говорят, то их голоса звенят, как колокольчики. Для меня, не знающего языка и не понимающего смысла сказанного, кажется, когда говорят армянские дети, что они поют или плачут…
Проводить так проводить исторические параллели. Тысячи армянских детей, погибших в руинах разрушенных городов, ничем не отличаются от тех, что были посланы под копыта иноземной конницы. В декабре 1988 года жизни тысяч армянских детей на совести ответственных за низкое качество строительства в городах, на совести разворовывавших стройматериалы, цемент и т. д.
Еще предстоит определить окончательно, сколько из погибших стали жертвой неподвластной контролю стихии, а сколько — рукотворной беспечности и даже преступности.
Но так ли уж стихия вовсе не подвластна контролю? Все сейсмологи, специалисты в области сильных землетрясений, с которыми мне довелось беседовать, в один голос заявляют, что, оказывается, неизбежность сильного землетрясения в северной Армении широко обсуждалась зарубежными учеными еще несколько лет назад. Причем японские ученые были даже более точны в своих прогнозах, они говорили о возможности землетрясения в Армении именно в конце 1988 года. А вот какое интервью опубликовано в республиканской газете «Коммунист» 13 декабря 1988 года:
«Г. Ованесян, сотрудник Института геофизики и инженерной сейсмологии АН республики:
— Только в начале декабря я ознакомился с компонентными магнитометрическими данными за октябрь: они были с такой аномалией, что я даже усомнился в их точности. Мы решили выехать в Спитак, это было 7 декабря. Не успели… Я считаю, что в прогнозировании землетрясений мы отстаем от таких стран, как Япония, Греция, Новая Зеландия, США и другие на много лет».
Не подтверждением ли этим словам специалиста является тот факт, что после того, как в зоне бедствия установили свои приборы зарубежные ученые, удалось заблаговременно предупредить население о надвигающихся, хотя и затухающих, однако достаточно сильных, разрушительных землетрясениях. Это позволило избежать новых жертв. Больно писать о том, что можно было бы предотвратить…
Представители многих самых разных философских направлений признают существование прямой взаимосвязи между социальными и чисто природными явлениями. В печати можно встретить все более настойчивые утверждения о влиянии социальных обострений на природные процессы до такой степени, что всплески эмоций в обществе могут якобы вызвать даже колебание земной коры. Разумеется, материалистическое мировоззрение не позволяет нам всерьез ко всему этому относиться до тех пор, пока такие предположения не получат достаточного научного обоснования. И все же, анализируя случившееся в Закавказье в 1988 году, каждый раз невольно возвращаешься к этим на первый взгляд абсурдным предположениям. Уж слишком здесь все стянулось в один тугой и плотный узел…
Афтершоки. Так называются толчки затухающего землетрясения. Как бы хотелось, чтобы очередные всплески эмоций в армяно-азербайджанских отношениях свидетельствовали о том, что основной толчок этого сотрясения уже позади… Однако одного пожелания для этого слишком недостаточно.
В свое время покоритель народов Малой Азии Александр Македонский ударом меча разрубил знаменитый Гордиев узел, преподав на многие века урок решительности при разрешении трудных вопросов. Но так поступил завоеватель. Нам же, видимо, никак не избежать трудного и кропотливого распутывания кавказского узла.
Смею утверждать, что проблема армяно-азербайджанских отношений не могла не возникнуть. Другой ход развития событий, отличный от развертывающегося перед нашими глазами, мог предположить только тот, кто ничего не знает об этом регионе.
Непонятность, запутанность, иногда до неразрешимости, проблем взаимоотношений армянского и азербайджанского народов (именно народов) проистекает во многом из того, что в наши дни эти народы впервые за последние века своего развития начинают обретать подлинный национально-государственный суверенитет. Ведь если посмотреть правде в глаза, армяне не имеют своей подлинной государственности со времен разделения Армении между Турцией и Ираном в 16–18 веках, а азербайджанцы и того более. Предшественники современных азербайджанцев лишились своего государства — Кавказской Албании — в 10 веке. История свидетельствует, что периоды подъема политической активности масс всегда создавали условия не только для более эффективной, порой революционной, взаимодеятельности, но и для обострения отношений между национальностями. В этом регионе, где, повторяю, вопросы национально-государственного устройства просто долгое время не возникали на государственном уровне, можно было предположить обострение отношений. Более того, вскоре появились и их первые признаки. Затем состоялось официальное обращение со стороны НКАО. Затем развитие конфликта приобрело катастрофический характер. Пролилась кровь. Дальше уже без героического, с жертвами, посредничества армии эти два народа общаться между собой не могли…
Теперь совершенно очевидно, что центральное руководство недооценило опасность кавказского конфликта и выбрало явно негодную стратегию поведения в нем — выжидания и голословных призывов к дружбе.
На Востоке есть поговорка: «Ничто так не объединяет людей, как общее дело, и ничто так не разъединяет их, как общие слова». Надо было видеть, какой всплеск эмоций вызывают у обеих сторон любые слова, обращенные к двум народам сразу. Разумеется, слова эти говорились с благими намерениями, чтобы никого не обидеть. На самом же деле такая усредненность вызывала обиды у обеих сторон. Скажем, прозвучало сообщение о погибших военнослужащих в закавказских событиях при спасении граждан от разбушевавшихся экстремистов. Это сразу же вызвало волну возмущения в Армении, поскольку в сообщении не уточнялось, где были совершены эти убийства. Между тем на территории Армении ни одного убийства военнослужащих в связи с обострением отношений не было. В свою очередь азербайджанцы с негодованием воспринимали обобщенные упреки центральной прессы, которые с их точки зрения можно было отнести только к армянам. А в Москве никак не могли понять, что справедливость может быть достигнута только тогда, когда к этим народам отнесутся как к равноправным, но разным народам, и только на этом пути между ними возникнет дружба.
Ошибочная тактика центральной прессы во многом была обусловлена вульгарным пониманием интернационализма, которое господствовало еще в нашей идеологии и политике к началу возникновения армяно-азербайджанского конфликта.
Для того чтобы понять психологию конфликта в Закавказье, нельзя не вспомнить, что армянский народ первым испытал на себе темную, кровавую, оборотную сторону идейно-политических течений XX века, которые на первый взгляд казались прогрессивными.
В начале века все передовое, демократически настроенное человечество с восторгом восприняло революционные преобразования в Османской империи, приветствуя приход к власти младотурецких лидеров. Но вот чем это обернулось буквально через год после установления младотурецкой республики:
«Турки сразу не убивают мужчин, и, пока эти последние плавают в крови, их жены подвергаются насилию у них же на глазах… Потому что им недостаточно убивать. Они калечат, они мучают. «Мы слышим, — пишет сестра Мария-София, — душераздирающие крики, вой несчастных, которым вспарывают животы, которых подвергают пыткам».
Многие свидетели рассказывают, что армян привязывали за обе ноги вниз головой и разрубали топором, как туши на бойне. Других привязывали к деревянной кровати и поджигали ее; многие бывали пригвождены живыми к полу, к дверям, к столам.
Совершаются и чудовищные «шутки», зловещие забавы. Хватают армянина, связывают и на его неподвижных коленях разрезают на куски и распиливают его детей. Отец Бенуа из французских миссионеров сообщает еще о другого вида поступках:
«Палачи жонглировали недавно отрезанными головами и даже на глазах у родителей подкидывали маленьких детей и ловили их на кончики своего тесака».
Пытки бывают то грубые, то искусно утонченные. Некоторые жертвы подвергаются целому ряду пыток, производящихся с таким безупречным искусством, чтобы дольше продлить жизнь мученика и тем самым продлить свое удовольствие: их калечат медленно, размеренно, выдергивая у них ногти, ломая им пальцы, татуируя тело раскаленным железом, снимают с черепа скальп, под конец его превращают в кашу, которую бросают на корм собакам. У других ломают понемногу кости, иных распинают или зажигают, как факел. Вокруг жертвы собираются толпы людей, которые развлекаются при виде этого зрелища и рукоплещут при каждом движении пытаемого.
Порой это жуткие мерзости, оргии садистов. У армянина отрезают конечности, затем его заставляют жевать куски собственной плоти. Удушают женщин, набивая им в рот плоть их же детей. Другим вспарывают живот и в зияющую рану проталкивают четвертованное тельце ребенка, которого те недавно несли на руках».
Это выдержки из сборника документов и материалов «Геноцид армян в Османской империи». Такими свидетельствами трагедии армянского народа переполнены все свыше 600 страниц этой скорбной книги. В результате младотурецкой резни в начале XX века была уничтожена почти половина армянского народа. Разумеется, это событие — главное в исторической памяти армян и с ним так или иначе связаны любые проявления их национально-политического пробуждения. Не следует забывать, что большая часть бывшей территории Армении, вместе с такими национальными святынями, как гора Арарат и озеро Ван, в настоящее время является территорией Турции. Этим, кстати говоря, объясняется откровенно антимусульманский характер армянской национальной психологии, что, разумеется, не способствует торжеству здравого смысла при разрешении возникающих конфликтов. Непримиримость позиции некоторых лидеров армянского общественного движения во многом объясняется их попыткой связать теперешний конфликт с событиями многолетней давности. Особенно заметно это стало после событий в Сумгаите, жертвы которого были поставлены на один уровень с жертвами младотурецкого геноцида.