едостойным великого дела людей, которые гибнут, томимые жаждою, под жгучими лучами солнца, в пустынях Туркестана, гибнут в ледниках, на вершинах Альп, в снегах Балканских гор и проч.
Чтобы не нуждаться в миллионах, мы и предлагаем ввести в войска, которые, как все признают, уничтожить в настоящее время нельзя, — а мы думаем, что и не следует уничтожать, — хотя бы пока метеорологические лишь наблюдения во время учений, маневров и т. п. Нужно даже зло не уничтожать, чего и сделать нельзя, а превращать его в добро. В этом и заключается смысл заповеди, повелевающей не противиться злу злом…» (Федоров Н. Сочинения. М., 1982. С. 652–653).
Один очень известный армянский журналист говорил мне после того, как прибыл из зоны проведения спасательных работ, что до землетрясения он считал не только нецелесообразным, но даже вредным введение войск в Армению и установление комендантского часа, однако это счастье для пострадавших армян, что были введены войска, — говорил он.
В один из тех страшных декабрьских дней 1988 года мне довелось побеседовать с управляющим каталикосатом армян архиепископом Эчмиадзина Нерсесом, в настоящее время являющимся вторым после Вазгена I духовным лицом армянской церкви. Священник говорил не только о масштабах трагедии армянского народа, которые еще просто невозможно осознать, но и о значении братского участия в ликвидации последствий землетрясения людей всех стран, которое особенно важно теперь, в конце XX века. Более всего Нерсес обратил внимание на удивительную способность военнослужащих нашей армии мгновенно переключаться от решения задач с оружием в руках к выполнению, как ему кажется, не совсем военной работы по спасению людей.
Неудивительно ли, в самом деле, что именно Вооруженные Силы, предназначенные вроде бы для «поражения противника», явились главной умиротворяющей силой в закавказских событиях, той силой, которая, как сказал председатель Комитета особого управления НКАО Вольский А. И., главным образом предотвратила в 1988 году межнациональную армяно-азербайджанскую войну… Правда, среди откликов на это можно встретить не только удивление. Один из закавказских деятелей культуры сказал, что использовать армию для умиротворения да еще потом утверждать, что это есть наилучший способ организации взаимоотношений между народами, все равно как если б человек, за неимением ножа нарезающий хлеб топором, стал говорить, что так надо поступать всегда. Совершенно справедливые слова. Однако, как говорится, не улетая на Луну, надо признать, что в Закавказье в 1988 году эти проблемы другим путем решить было просто невозможно. Кстати, никто не дает гарантию, что такие ситуации в будущем не возникнут в других регионах.
Между тем вряд ли следует удивляться способности армии к такому мгновенному перевоплощению. Ведь она является наиболее мобильным элементом общественной системы. И эта мобильность может проявляться не только в возможности переброски подразделений из одного района в другой, где они могут приступить к выполнению поставленной задачи, но и в способности к быстрому переходу из одного качества в другое в зависимости от изменений не только социально-политической, но и, скажем, экологической обстановки в бурно меняющемся мире. И надо сказать, что такую свою способность наша армия демонстрирует, принимая участие в решении не только оборонных задач, но и народнохозяйственных. В том числе это показали и войска, прибывшие в Армению для поддержания порядка. Только воины внутренних войск после ввода в Ереван до землетрясения, оказывая помощь в уборочной кампании, собрали 357 тонн винограда, 150 тонн картофеля, 38 тонн груш, 16 тонн айвы, 10 тонн томатов, заготовили 59 тонн сена, оказали 18 колхозам помощь в очистке полей от камней.
Итак, с течением времени становится все более очевидной переориентация армии на выполнение ею широкомасштабных задач, в том числе и не связанных непосредственно с вооруженной борьбой, поскольку с течением времени количество задач, для решения которых понадобится оперативная организация молодых, здоровых мужчин, видимо, будет все более увеличиваться.
Здесь, однако, справедливо может возникнуть вопрос: а почему, собственно, эта мобильная, оперативная организация должна быть армией, если, скажем, отпадет необходимость готовиться к вооруженному столкновению с противником? Не лучше ли, в самом деле, чтобы она была организацией гражданской? Кстати, существуют же в различных ведомствах спасательные службы, в которых насчитывается около 40 тысяч различных спасателей, которые можно объединить в одну организацию.
Против такого возражения есть два очень серьезных аргумента. Первый состоит в том, что наша армия, видимо, еще очень долго будет вынуждена свою деятельность по спасению сочетать с готовностью вести вооруженную борьбу. А во-вторых, и это, возможно, даже важнее первого, только армия располагает традицией мобильного использования больших людских ресурсов для решения крупномасштабных задач. Армейские, воинские общественные связи — это не что иное, как выработанные тысячелетиями законы организации людей, наиболее приемлемые для критических ситуаций.
Вообще традиция — вещь великая. Она, кстати говоря, в силу своей способности сопротивляться всевозможным изменениям помогла армии уберечься от многих, хотя, к сожалению, не от всех, разлагающих вирусов периода застоя. Мало кто задумывается над тем, что во многих случаях в этот злосчастный период именно в армии были ближе всего к тем общечеловеческим ценностям, к тому общенравственному идеалу, о которых теперь столько говорится. Ведь нет никакого сомнения в том, что несравненно ближе к нравственному идеалу в эти годы был тот, кто, рискуя и жертвуя собственной жизнью, выполнял в Афганистане приказ, основанный на политически ошибочном решении, нежели тот, кто, не связанный воинским долгом, осознавал неправедность происходящего, но молчал. Некоторые договорились до того, что будто бы наша армия воевала против народа Афганистана. Но ведь это ложь. В Афганистане и сегодня идет братоубийственная война. Кого же тогда в этой войне можно считать народом? Тех отщепенцев, которые совершают террористические акты? Или же тех солдат, которые служат в афганской армии? Как все это очень похоже на наши закавказские события, где экстремисты амбициозно заявляют о том, что только они представляют и выражают интересы народа. Согласитесь, что все это надуманные крайности.
Армия не приемлет крайностей — ни левых, ни правых. В ней властвует единоначалие.
В то время когда отдавался приказ о введении войск в Афганистан, наш народ верил в справедливость этого решения. Официальное мнение поддерживалось большинством народа. Советский Союз оказывал братскую помощь Афганистану. Спасал революцию. Наши военнослужащие были уверены в этом. «Афганцы», оставшиеся в живых после этой войны, в своем большинстве до сих пор верят в то, что в Афганистане они делали правое дело. Люди не виноваты в том, что было принято политически неправильное решение. Солдаты выполняли приказ, а поэтому имеют право на то, чтобы никаких обвинений в свой адрес не принимать.
Уроки Армении более всего убеждают в том, что мобильные организации здоровых мужчин народам нужны не только для того, чтобы мериться силами друг с другом в вооруженных конфликтах. Нам еще предстоит осознать, сколь грандиозное в этом смысле событие произошло в конце 1988 года. Впервые в истории человечества воины стольких государств сошлись в одном месте не для убиения людей, а для их спасения. Не все, видимо, знают, что большинство прибывших иностранных групп спасателей из Австрии, Италии, Франции… даже Израиля — это соответствующие воинские подразделения гражданской обороны этих стран. К великому сожалению, оснащение наших подразделений гражданской обороны далеко уступало зарубежному. И если говорить о традиции наших специальных спасательных подразделений, то в первую очередь надо иметь в виду традиции мужества и самоотверженности, но никак не квалификации в оказании помощи.
Воины гражданской обороны выполняли в зоне бедствия нередко самую трудную, порой неблагодарную работу. Так, например, на их плечи легла забота по захоронению огромного количества падшего, разлагающегося скота. Трудности этой работы может представить себе только тот, кто видел все своими глазами… Повторяю, люди из подразделений гражданской обороны в мужестве и самоотверженности ни в чем не уступали другим, но вот сама система спасательной и аварийно-восстановительной деятельности, призванная в наше время, на мой взгляд, занимать центральное место в Вооруженных Силах, в очередной раз продемонстрировала свою несостоятельность. Сколько же нам надо трагедий пережить еще, чтобы понять первостепенную значимость службы спасения, необходимости привлечения в нее самых способных людей и самой лучшей техники?
Неужели вновь наступит успокоение? Неужели нам еще не ясно, что стихийные бедствия неизбежны, что они, по сути дела, закономерно повторяются? По данным ООН за последние 20 лет от стихийных бедствий погибло около 8 миллионов человек. Ситуация в мире все более усугубляется опасностью рукотворных катастроф. Но даже если иметь в виду только землетрясения, то можно вспомнить, что согласно летописным источникам в конце прошлого тысячелетия разрушительное землетрясение в Армении предшествовало волне сильнейших колебаний земной коры, которая прокатилась по всему миру. К этому надо готовиться.
* * *
В нашей книге собраны статьи военных публицистов — очевидцев кавказских событий 1988 года. Большинство из них представляют собой репортажи, оперативные отклики. Выпуская эту книгу, мы отдаем себе отчет, на какой огромный риск мы идем. Время в наши дни не сравнить даже с бурным потоком. Оно опережает все. И само, похоже, может быть эталоном стремительности. К моменту выхода книги многое изменится. Возможно, какие-то высказывания не будут вписываться в ту новую атмосферу, которая возникнет в связи с новыми событиями. Читатель, видимо, обратит внимание, что и взгляды самих авторов нашей книги, их выводы и оценки происшедших событий неоднозначны, точки зрения не всегда совпадают. Мы рискуем. Но что придает нам смелости? Только одно: мы искренне хотели рассказать правду о событиях. Поэтому и без колебания отдаем себя в руки самого беспощадного и самого беспристрастного, а потому и справедливого судии — времени.