В-третьих, педалирование концепций «общенародного государства» и «социалистической демократии» подчеркнуло мягкий отход от исчерпавших себя установок о «диктатуре пролетариата» и «классовой борьбе». Это должно было оказать «позитивное» воздействие на социум — в первую очередь, на интеллигенцию.
В-четвертых, опора на научно-техническую революцию потенциально приводила советскую идеологию в соответствие веяниям времени и прогресса. НТР подкрепляла декларировавшуюся «научную основу» идеологии, что должно было повысить авторитет власти и привлечь внимание интеллигенции к концепции «развитого социализма».
В-пятых, упор этой концепции на развитие экономики потенциально давал ответ и на проблемы в этой сфере, выявившиеся к 1960-м гг., и на вызов роста уровня жизни и перехода к «обществу потребления».
Однако на практике у концепции «развитого социализма» и других советских идеологических исканий проявились существенные недостатки, которые препятствовали их эффективности.
Эта концепция не смогла восстановить авторитет власти и идеологии. Ее содержание не было понято народом. Масштабная идеологическая кампания, развернутая партийными органами по внедрению этой концепции, не вызвала в обществе душевного отклика. Даже если люди ее «поддерживали и одобряли», то делали это механически[941]. В ходе социологического исследования, проведенного в России в 1994–1999 гг. (1,5 тыс. респондентов), почти % опрошенных сказали, что в советское время они не вникали в смысл термина «развитой социализм», который казался «им чем-то далеким от окружающей их реальности». Верили в то, что «развитой социализм» действительно был построен в стране, только 25 % респондентов[942]. Г.Х. Шахназаров в постсоветское время сделал вывод, что концепция «развитого социализма» распространялась «слишком декларативно и слишком мало обсуждалась на конкретных, связанных с жизнью примерах»[943], что и стало залогом ее слабого воздействия на общественное сознание.
Ученые из СССР и соцстран не достигли четкости, точности определения «развитого социализма» — возможно, потому что они сами не до конца «прониклись» этой концепцией. Сохранялись разные подходы к ее пониманию. Например, А.П. Бутенко давал «развитому социализму» определение просто через тавтологию: «Это… социалистическое общество, достигшее определенной ступени своей зрелости, а именно ставшее развитым». Болгарский ученый В. Добриянов считал, что «очень трудно дать краткую характеристику развитого социалистического общества»[944].
Даже в Высшей партийной школе при ЦК КПСС не было ясности в этом вопросе. В составленной ее руководством записке «О некоторых назревших актуальных проблемах истории, теории и политики КПСС» (январь 1971 г.) говорилось, что «крупнейшим теоретическим и политическим вопросом является вопрос о хронологических рамках и оценке сути ныне переживаемого периода нашего развития. Одни называют этот период завершения строительства социализма, другие — периодом перехода к развернутому строительству коммунизма, третьи — так называемым периодом зрелого социалистического общества. Столько толкований, столько разных понятий!.. Надо внести ясность и покончить с разноречием в оценке нынешнего периода коммунистического строительства»[945].
В докладной записке Института философии АН СССР «Основные итоги развития философской науки за 1971–1975 годы и задачи на новую пятилетку», изданной в марте 1976 г., были отмечены проблемы теоретической работы «в области научного коммунизма», в том числе ее «описательность, невнимание к анализу реальных противоречий и движущих сил социалистического общества». Кроме того, говорилось о «недостаточной обоснованности ряда исследований» — например, «нередко в одной кандидатской диссертации по научному коммунизму открывается до полдюжины новых законов социализма». В том же году В.И. Касьяненко в своей монографии, посвященной историографии и методологии «развитого социализма», выявил, что определение сущности и критериев этого исторического этапа «является одним из самых сложных и трудных аспектов», так как «существует немало разных взглядов и точек зрения». Автор монографии отмечал, что «качественные характеристики и признаки развитого социализма до сих пор зачастую определяются слишком общо, без выделения особенностей новой стадии зрелости социалистического общества»[946].
Разумеется, власти считали отсутствие четкости концепции «развитого социализма» недопустимым. Еще в 1971 г. П.Н. Демичев подчеркнул важность точности идеологии: «В математике ошибки легко поправить. Но если в идеологии произойдет смещение на один градус, то это вызовет огромные последствия». На симпозиуме ученых СССР и других соцстран в 1972 г. была отмечена необходимость «с научной точностью определять реальный уровень развития страны»[947]. Советское руководство побуждало ученых и идеологов продолжать искания, в том числе решить вопрос о путях, по которым «развитой социализм» перерастет в коммунизм[948].
В 1970-х гг. была проведена дальнейшая теоретическая проработка концепции «развитого социалистического общества»[949], в том числе с участием ученых из соцстран. В рамках организованных в первой половине этого десятилетия круглых столов и симпозиумов они, прежде всего, пытались дать более точное определение «развитого социалистического общества».
Е.П. Ситковский разбил это определение на две части, одной из которых была «внутренняя устойчивость системы» (он ссылался на слова члена Политбюро Болгарской компартии Т. Павлова, что «советские люди знают, что им никто ничего не сделает, что у них сложилась такая система социальных, политических, экономических и прочих отношений, которые содержат… внутренние силы для того, чтобы себя при всех обстоятельствах отстоять»). Вторая часть определения — что при «развитом социализме» «обеспечено и начинается движение вперед к построению высшей фазы — коммунизма, т. е. полного коммунизма»[950].
Заместитель ректора АОН Г.Е. Глезерман отмечал, что в «развитом социалистическом обществе» есть «соответствие между степенью развития различных сторон его жизни: материально-технической базы, экономики, духовной жизни, общественных отношений, политического строя»[951]. Тем самым еще раз подчеркивалась комплексность и гармоничность текущего этапа развития СССР.
Одно из самых длинных определений «развитому социализму» дал представитель Болгарской компартии Ж. Аройо: «Это этап… основанный на высоком развитии производительных сил, находящихся в полном соответствии с требованиями современной научно-технической революции; этап, на котором общество достигает полной зрелости социалистических производственных отношений и всемерного проявления экономических законов социализма; этап, на котором общественная система социализма развивается комплексно и гармонически; этап, на котором социализм полностью раскрывает свои преимущества перед капитализмом»[952].
Болгарский философ Н. Ирибаджаков считал, что «развитой социализм» «представляет собой наиболее высокий и последний этап в развитии социализма». Характерно, что он выдвигал идеи, в чем-то схожие с позицией советских историков «школы» академика М.Н. Покровского, в 1920-х и начале 1930-х гг. пропагандировавших «исторический нигилизм»: Ирибаджаков считал, что «развитой социализм» — это этап, когда «человечество окончательно прощается со всей своей предшествовавшей историей»[953].
Периодизация не только коммунизма, но и самого «развитого социализма» оставалась «трудным вопросом». Ученые из СССР и других соцстран пытались определить «этапы развития социалистического общества» — в том числе таким образом: «Переходный период от капитализма к социализму и построение основ социализма; создание развитого социалистического общества и постепенный переход к коммунизму». Своя периодизация была разработана в ГДР и Венгрии. При этом Румыния и Венгрия, в отличие от других стран, «никогда не формулировали тезис о фундаменте»[954] социализма как одной из стадий.
В 1974 г. Р.И. Косолапов разработал следующую периодизацию «первой фазы коммунизма» (она была опубликована также на английском языке в журнале «World Marxist Review»): «1. Период перехода от капитализма к социализму. 2. Начальная фаза социалистического развития. 3. Развитой социализм». Период «развитого социализма» он делил на две стадии: первая — когда две формы социалистической собственности сближаются и сливаются под влиянием строящейся материально-технической базы коммунизма, а также стираются классовые различия, которые, однако, остаются существенными. Вторая стадия — социалистическая собственность как собственность всего народа становится почти повсеместной и общество принимает бесклассовый характер, который, однако, еще не означает его финального перехода в социально однородное общество[955].
В следующем году П.Н. Федосеев заявил о наличии у социализма только двух этапов — «создание социализма в основном», и «зрелое, развитое социалистическое общество», которое характеризуется «всесторонним раскрытием преимуществ социализма, последовательным соединением достижений научно-технической революции с новыми общественными отношениями»[956]