25 февраля 1956 г. в СССР произошло событие, которое, несмотря на свою «засекреченность», быстро стало известным и в стране, и за ее пределами: Н.С. Хрущев на закрытом заседании XX съезда КПСС зачитал доклад «О культе личности и его последствиях». Это выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Хрущев сказал о предыдущем вожде такое, что раньше в Советском Союзе никто не решился бы произнести ни с одной трибуны: «Сталину были совершенно чужды ленинские черты»; «Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны»; «Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны». Свой доклад Хрущев завершил призывом «решительно, раз и навсегда развенчать культ личности»[199].
Современные ученые определяют культ личности как набор ритуалов, центральные символы которых связаны с конкретным политическим лидером и занимают значительную или превалирующую часть в общественном пространстве того или иного государства[200]. В архаичных обществах культ личности вождя являлся олицетворением стабильности и благополучия, а сам вождь становился своего рода точкой опоры для всей конструкции мировосприятия древнего человека. Существовал также и культ усопших вождей[201].
Культ личности подразумевает сакральность, т. е. «священность» личности вождя[202], его непогрешимость. По убеждению древних людей, вождь наделен сверхчеловеческими способностями и в силу этого гарантирует благополучие всей подчиненной ему группы. Он олицетворяет собой мировую космическую гармонию, и в этом качестве не только способен выступать посредником между людьми и высшими силами, но даже и сам становится равным божеству[203].
XX век показал возможность существования культа личности и в государстве «эпохи модерна». В своем докладе Хрущев описал культ Сталина как «возвеличивание одной личности, превращение ее в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все может сделать; он непогрешим в своих поступках». Такие выводы весьма похожи на описание культа личности в древних обществах.
Причина формирования культа Сталина была традиционной для такого рода явлений — сохранение власти и облегчение управления народом. Основой культа были не только личные устремления вождя, но и недемократичная система правления, основанная на диктатуре. Западные ученые тех лет сделали вывод, что для выживания диктатуры в условиях XX в. она «должна быть триумфальным… доминированием одного набора идей, одной партии и одного лидера». Поэтому руководитель страны становится «почти мистическим символом власти, лидерства и национального величия». Народ должен смотреть на него как на мессию, а любые сомнения в этом рассматриваются как «преступление против государства»[204].
Большевики, пришедшие к власти в октябре 1917 г. недемократичным путем, разумеется, не желали эту власть отдавать. Тем не менее они были вынуждены допустить проведение выборов во Всероссийское учредительное собрание, которое должно было принять решение о будущем России. Однако на выборах, состоявшихся в ноябре того же года, партия Ленина получила только 24,5 % голосов, а большинство мест в Учредительном собрании досталось конкурентам большевиков — правым эсерам (51,7 %). Это означало, что по итогам работы Собрания большевики потеряли бы завоеванную в результате Октябрьской революции власть. Этого они допустить не могли — Учредительное собрание было разогнано после первого же заседания. В дальнейшем в стране была введена однопартийная система, а свободные выборы не допускались вплоть до 1989 г.
В условиях отказа большевиков от демократии сакрализация их идеологии, партии и вождей стала одним из главных инструментов удержания власти в стране и мобилизации народа на строительство «светлого будущего». Возникновение культа личности вождя является естественным результатом функционирования однопартийной системы[205].
Культ был создан и для В.И. Ленина как для «усопшего вождя» (в этом было отличие от культа личности Сталина). Почитание Ленина в тех или иных масштабах сохранялось в советском народе как минимум до конца 1980-х гг. (Характерно и абсолютно закономерно, что в своем докладе на XX съезде Хрущев не только не покусился на развенчание культа Ленина, но и постоянно ссылался на основателя Советского государства как на истину в последней инстанции.)
Культ личности Сталина в период его правления был работающим инструментом. Западные исследователи в 1940-е гг. отмечали, что «власть Сталина… стоит на уверенности [народа], что его правление представляет наиболее правильную адаптацию партийной программы к стратегическим требованиям текущей фазы революции»[206]. Одной из опор власти были «безмерное уважение» и «всенародная любовь к «отцу народов», любовь исступленная и почти религиозная», а также «надежда на то, что он приведет страну — не нас, так детей, внуков наших — в землю обетованную»[207]. К «любви» и «надежде» надо добавить «почти религиозную веру в Сталина», на которой воспитывалось целое поколение советских людей[208]. Вера в вождя сочеталась с верой в «светлое будущее» («рай на земле»), направлявшей советских людей на подвиги[209].
Таким образом, в середине 1950-х гг. сама власть в лице Н.С. Хрущева резко и неожиданно подорвала идеологические устои. Десакрализация[210] И.В. Сталина означала, что так или иначе была развенчана почти вся история советской власти, ведь он правил практически все время после революции — с 1924 (фактически с 1922 г.) по 1953 г., и почти все, что было сделано в Советской стране, связывалось с его именем. Как отмечал В.Л. Заславский, «нападки на культ Сталина и роль этого культа в создании советского государства ставили под вопрос» и вообще «правомерность монополии»[211] КПСС.
Антисталинские тенденции в действиях руководства СССР были заметны уже с 1953 г., но именно на XX съезде КПСС «десталинизация» была официально санкционирована. После опубликования 30 июня 1956 г. постановления «О преодолении культа личности и его последствий» этот процесс стал набирать обороты и пришел к своему пику в начале 1960-х гг. В СССР была изменена трактовка событий сталинского периода, переименованы объекты, названные в честь И.В. Сталина, убраны его памятники, бюсты, портреты, а тело «развенчанного» вождя в 1961 г. было вынесено из Мавзолея.
Неожиданное для народа отстранение от власти самого Н.С. Хрущева в октябре 1964 г. стало еще одним ударом по власти и идеологии. Во-первых, до того ни один советский лидер не уходил в отставку[212]. Поэтому закономерно, что некоторые люди восприняли свержение Хрущева ни много ни мало как «вторую Октябрьскую революцию в СССР»[213] (хотя по замыслу «заговорщиков» все должно было выглядеть как добровольный уход бывшего вождя на пенсию). Здесь опять сыграло отрицательную роль отсутствие демократии: как отмечал американский политолог Р. Вессон, в СССР не было «открытого и респектабельного метода избрания нового руководства»[214], и поэтому единственным путем для этого был заговор. Госдепартамент США на примере неожиданного снятия Хрущева сделал вывод, что «неспособность оформить конституционную процедуру политической преемственности» была, «возможно, наибольшей политической проблемой для советских лидеров»[215].
Во-вторых, отставка Н.С. Хрущева явно была недобровольной, а объявленные властями ее причины — надуманными («преклонный возраст и ухудшение состояния здоровья»). В народе они вызвали недоумение. На партсобрании Института народов Азии АН СССР в декабре 1964 г. Г.И. Мордвинов[216] возмущался: «Кто поверит, что Хрущев болен и ушел с поста по старости… Неужели нас считают дураками и дают нам только такое объяснение?»[217] Приход нового руководства СССР к власти в результате «политической интриги»[218] нанес удар по авторитету страны и за рубежом, где положение Л.И. Брежнева и его соратников воспринималось как нестабильное. Второй секретарь советского посольства в Швеции Е.П. Рымко сообщал о наличии в этой стране «многочисленных спекуляций… по поводу [дальнейших] возможных изменений в советском руководстве». Местные коммунисты переживали «тяжелое время», так как «ничего не знали, не получали никакой информации»[219] о событиях, происшедших в Советском Союзе.
Новое руководство страны не только отменило многие реформы и инициативы, начатые Н.С. Хрущевым, но и осуществило подрыв его авторитета. Хрущев был обвинен в «волюнтаризме», «субъективизме» и провалах идеологии. На заседании Политбюро 10 ноября 1966 г. Л.И. Брежнев заявил, что предыдущим лидером в идеологической сфере «было допущено не меньше ошибок, чем во всех областях, а даже больше. И самое главное, что эти ошибки не так просто, как некоторые другие, нам исправить». М.А. Суслов вторил генсеку: «Когда стоял у руководства Хрущев, нанесен нам огромнейший вред, буквально во всех направлениях, в том числе и в идеологической работе. Мы обманывали, развращали интеллигенцию, решали в ЦК одно, все соглашались, в том числе и он (Хрущев. — Ф.С.) соглашался, а выходил к интеллигенции или куда-то на другую широкую аудиторию — говорил совершенно другое, противоречащее тому, что было принято в коллективе». Выступил на совещании и Ю.В. Андропов, который отметил «совершенно ничем не обоснованный пров