Седьмая — крупные недостатки в организации планирования и управления народным хозяйством[1547]. (Проблемы централизованной плановой экономики.)
Поступала и критика с Запада. В 1965 г. второй секретарь посольства СССР в Швеции Е.П. Рымко сообщал в Москву, что шведские экономисты сделали вывод, что «советская промышленность переживает серьезные трудности, что она не учитывает желаний потребителей, что советская плановая система сковывает развитие советской экономики». В шведских СМИ появлялись сообщения, «что в Советском Союзе производится большое количество товаров, которые не находят сбыта из-за их плохой отделки и качества», а «государственная монополия на внешнюю торговлю… препятствует развитию советских внешнеэкономических связей». В августе 1966 г. до сведения руководства страны были доведены данные, что в опубликованном Экономической комиссией конгресса США пятитомном исследовании «Новые направления в советской экономике» эксперты американских правительственных учреждений сделали вывод, что «развитие советской экономики значительно отстает от американской, причем разрыв между ними в величине ВНП все время возрастает»[1548].
По выявленным в экономике недостаткам были приняты меры. Постановление Пленума ЦК КПСС, принятое в сентябре 1965 г., гласило, что «существующая организационная структура управления, методы планирования и экономического стимулирования в промышленности не отвечают современным условиям и уровню развития производительных сил».
Резолюции XXIII съезда партии (март — апрель 1966 г.) констатировали «серьезные недостатки в развитии отдельных отраслей экономики», в том числе невыполнение плановых заданий, недостаточные темпы роста производительности труда, техническую отсталость и низкое качество продукции многих предприятий, медленное внедрение достижений науки и техники[1549]. Характерно, что «откровенность и прямота», с которыми советские руководители говорили о недостатках, произвели впечатление за рубежом. По словам члена правления Компартии Швеции и депутата парламента этой страны X. Нильссона, шведы увидели в таких заявлениях «контраст с 1930-ми годами», когда в СССР «было принято отмечать только успехи в советской экономике и не замечать или замалчивать естественные трудности или ошибки, которые неизбежно возникают в сложном процессе экономического развития»[1550].
В июле 1966 г. Л.И. Брежнев в своей записке в Политбюро указал на «серьезные проблемы» в экономике, которые «в будущем могут привести к нежелательным последствиям». Он отмечал, что США «все дальше отрываются от других государств в области организации производства, внедрения передовой технологии, применения вычислительной техники», «добились значительных результатов в развитии экономики, в первую очередь за счет ускорения научного развития, опирающегося на огромные ассигнования… и за счет быстрого внедрения в производство результатов научных исследований»[1551].
Власти приняли решение продолжать готовившиеся еще при Н.С. Хрущеве реформы, но при жестком их контроле и тщательном подборе кадров для управления их реализацией[1552]. На сентябрьском пленуме 1965 г. был дан старт экономической реформе, которая позднее получила название «Косыгинская». В ее рамках было резко сокращено число директивных плановых показателей (с 30 до 9), предприятия получили более широкую самостоятельность и переводились на систему хозрасчета, в рамках которой учитывались их прибыль и рентабельность, а также были созданы фонды материального поощрения (премирование и оказание единовременной помощи работникам) и социальнокультурных мероприятий (средства на улучшение жилищных условий, строительство и содержание детских учреждений, домов отдыха, санаториев и на другие социальные нужды)[1553]. К 1968 г. 54 % всех предприятий СССР перешли на новую систему[1554].
Следует отметить, что в народе бытовали ожидания перехода к еще более радикальным реформам. Накануне сентябрьского пленума 1965 г. среди молодежи ходили слухи о разрешении частного предпринимательства в легкой промышленности и сфере обслуживания[1555]. Эти ожидания шли в ногу с идеями некоторых советских экономистов. Изданная в 1966 г. брошюра Г.С. Лисичкина «План или рынок» положила начало обсуждению проблем рынка в СССР. По воспоминаниям известного экономиста Я.М. Уринсона, рабочая группа, в состав которой он входил, предлагала введение в стране рыночных отношений[1556]. Однако это не было сделано вплоть до периода перестройки.
Зарубежная реакция на «Косыгинскую реформу» представляет особый интерес в плане откликов из Швеции, в связи с наличием в этой стране своей системы «социализма». В ноябре 1965 г. второй секретарь советского посольства в Швеции Е.П. Рымко сообщал в Москву, что «шведская печать уделила работе [сентябрьского] пленума и его решениям много места… Намеченные пленумом экономические реформы рассматриваются здесь как одно из самых крупных событий в экономической жизни Советского Союза за все время его существования». Газета «Стокгольмс-Тиднинген» 29 сентября 1965 г. писала, что «упор на доходность предприятий и увеличение их самостоятельности представляют собой наиболее радикальные изменения за время советской власти». Член правления Компартии Швеции X. Нильссон сообщил советским дипломатам, «что намеченная в СССР глубокая экономическая реформа оценивается в Швеции почти повсеместно позитивно». Он также отметил, что социал-демократы и представители «буржуазных» партий пытались «толковать стремление Советского Союза использовать прибыль, цену, новые формы стимулирования производства как возвращение к капиталистическим формам экономики». В свою очередь, Е.П. Рымко выявил, что «более серьезные шведские исследователи сами показали абсурдность подобных утверждений», так как КПСС «не отказывается от контроля за промышленностью, плановая система сохраняется». Он сообщал в Москву, что «в этом смысле решения пленума разочаровали некоторых шведских экономистов, которые высказывали сожаление о том, что А.Н. Косыгин не «пошел дальше в сторону либерализма»[1557].
Приложение IIЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СССР
По официальным данным, в 1960—1970-е гг. национальный доход в СССР вырос в четыре раза, а по ВВП на душу населения Советский Союз входил в первую тридцатку наиболее развитых стран мира[1558]. До середины 1970-х гг. среднегодовые темпы прироста валового общественного продукта удерживались на уровне 6–7 %, национального дохода — 6–8 %, промышленного производства — 7–9 %, реальных доходов населения — 4—6 %[1559]. Советские идеологи провозглашали, что в 1970-е гг. соцстраны, включая СССР, по экономическим показателям «стали… величиной, превосходящей каждый в отдельности из трех существующих центров силы империализма, т. е. и США, и Западную Европу, и Японию, а по многим показателям прочно вышли вообще на первое место в мире»[1560].
Однако, по мнению Г.И. Ханина, макроэкономическая статистика в СССР была лживой, а тревожные голоса отдельных экономистов и ученых других специальностей о состоянии экономики либо заглушались, либо игнорировались[1561].
С началом 9-й пятилетки (1972 г.) в стране начался спад экономики[1562], который особенно сильно стал сказываться со второй половины 1970-х гг.[1563] Происходило замедление темпов экономического роста[1564]. Динамика роста ВВП была такой: в 1956–1965 гг. — 211 %, в 1966–1975 гг. — 194 %, в 1976–1985 гг. — 146 %, производства национального дохода — 213 %, 191 % и 147 %, валовой продукции промышленности — 247 %, 215 % и 150 %, в том числе производства предметов потребления — 204 %, 205 %, 146 %, розничного товарооборота — 209 %, 202 %, 144 %, реальных доходов на душу населения — 157 %, 165 % и 131 %, соответственно[1565]. Если в период правления И.В. Сталина средний уровень выполнения государственных планов в экономике составлял 88 %, то к 1970-м гг. он упал до 55 %[1566].
Советская экономика по-прежнему отличалась своим экстенсивным характером, в том числе высокими затратами первичных и промежуточных продуктов на единицу готового продукта[1567], в связи с чем одной из причин замедления темпов и падения экономической эффективности производства стало истощение природных ресурсов в СССР[1568].
Модель экстенсивного роста ориентировала всю совокупность инвестиций и рост заработной платы на увеличение объемов производства, не заботясь об улучшении производительности[1569]. Среднегодовые темпы роста производительности труда в промышленности выглядели следующим образом: 1961–1965 гг. — 4,6 %, 1966–1970 гг. — 5,8 %, 1971–1975 гг. — 6,0 %, 1976–1980 гг. — 3,2 %, 1981–1985 гг. — 3,1 %. Рентабельность промышленных предприятий за 15 лет снизилась почти в два раза: с 22 % в 1970 г. до 12 % в 1985 г. Одновременно с 16 % в 1970 г. до 5 % в 1985 г. увеличилась доля топлива и электроэнергии в советском экспорте