Гогадзе Э.М., 1976, с. 223).
Погребения рассматриваемого периода обнаружены в результате широких работ в Кахетии; установлено, что ТК бытовала и на территории Иори-Алазанского бассейна, распространяясь вплоть до южного подножия Большого Кавказа. Это, прежде всего, могильник Швиндиани (Русишвили Р.Н., 1977), на котором вокруг двух центральных курганов с кромлехами группировались более скромные могилы. В одном центральном погребении покойник был завернут в кусок ткани, скрепленной бронзовыми колечками и булавками; здесь было много сосудов триалетского типа. В рядовых могилах скелеты лежали в скорченном положении на правом или левом боку; рядом — грубые сосуды, изредка бронзовые булавки.
В бассейне р. Иори, в урочище Садуга раскопано три кургана с каменными насыпями и грунтовыми могилами. В них обнаружены кости мелкого и крупного рогатого скота, сосуды, небольшой бронзовый котел и кинжал, изделия из драгоценных металлов (штандарты, бусы, подвески и т. д.), а также уникальный для триалетской культуры бронзовый меч (Пицхелаури К.Н., Дедабришвили Ш.Ш., 1976, с. 17; Капанадзе М.Т., 1984). В самом богатом из курганов, видимо, был совершен обряд кремации. Здесь же, в Морском ущелье исследованы могильники Акакиант Хеви, Пурцелцкали и Мцарэцкали (Капанадзе М.Т., 1980а, б; 1981; 1984).
В Алазанской долине начато изучение бытовых памятников. Здесь открыта серия многослойных поселений с культурными отложениями средней бронзы; они ждут своего исследования. Наиболее интересными среди них является поселение Илто, которое ярко характеризует преемственное развитие культур ранней и средней бронзы (Дедабришвили Ш.Ш., 1969; 1970). Оно располагается на скальных террасах горного отрога. На нижней террасе открыты остатки семи прямоугольных помещений в виде легких деревянных конструкций, обмазанных глиной; перекрытия плоские. В помещениях и 20 хозяйственных ямах встречены обломки керамики ранней и средней бронзы; они использовались длительное время. Основные находки — керамика, среди которой была «кухонная» и столовая посуда, тара для хранения пищевых запасов. Второй слой характеризуется сосудами триалетского типа; все они черные и украшены точечным, резным и лощеным орнаментами.
Погребения «цветущей поры» ТК характеризуют такие аспекты, как уровень материального производства, социальный строй и погребальные обычаи оставившего их общества. В период бытования триалетской и родственных ей культур прочно укореняется обычай сооружения курганных насыпей. По обряду захоронения, масштабам сооружений, характеру и богатству инвентаря погребения ТК распадаются на три группы, фиксирующие существование в обществе по крайней мере трех социальных рангов. Особенно поражают грандиозные наземные погребальные залы и огромные деревянные срубы, впущенные в грунтовые ямы. Их сооружение требовало больших трудозатрат, а перекрытия таких пролетов могли быть осуществлены лишь с помощью высокоразвитой инженерной техники и мысли. Представителей высшего сословия, которых хоронили в этих залах, подвергали кремации; для захоронения их праха сооружались громадные склепы, прах укладывался на деревянную колесницу или специальное ложе, совершались жертвоприношения, могила обставлялась парадными предметами. Погребения второго ранга, а также рядовые захоронения характеризуются ингумацией и соответственно более скромным убранством могил.
Во многих богатых могилах оказались деревянные четырехколесные повозки, запряженные быками. Присутствие в могилах черепов и конечностей быков свидетельствует о возможном использовании их туш в качестве ритуальной пищи. Иногда повозку заменяли какая-то ее часть или колесо. Обычай помещения усопшего на колесницу, восходящий к бедено-алазанской культуре, был заимствован у юга, где погребения с повозками, запряженными быками, известны еще с начала III тысячелетия до н. э. Триалетские повозки напоминают колесницы царских гробниц Ура. Из Передней Азии, возможно, была заимствована и форма колесниц, несколько видоизмененная в дальнейшем местными мастерами (Джапаридзе О.М., 1969, с. 18). Вместе с тем в последнее время высказана точка зрения о возможном заимствовании деревянной повозки с севера.
В инвентаре преобладает керамика — преимущественно чернолощеная посуда на розовой «подкладке», указывающая на сохранение древних куро-аракских традиций. Вместе с тем форма, качество и украшения сосудов значительно совершенствуются. В триалетских курганах встречаются два типа сосудов, отличающиеся формой и характером декора: 1) низкогорлые округлые сосуды, украшенные резными шевронами, выпукло-вогнутым орнаментом, налепными шишечками, характерными для ранней группы курганов «цветущей поры» ТК (табл. 21, 30, 35; 22, 37, 44, 46, 51, 56; 23, 25, 27, 32–36); некоторыми чертами они тяготеют к керамике древних курганов; 2) большие сосуды — «гидрии» с удлиненным яйцевидным туловом, высокой шейкой и мягким отогнутым венчиком (табл. 22, 38, 42, 45, 47, 49, 57–59; 23, 31, 37, 38), они значительно отличаются от первой группы и несут в себе специфические черты посуды развитой стадии ТК; наряду со старыми орнаментальными мотивами на них неожиданно появляются штампованные нарядные точечные украшения геометрического характера (свастика, крест, трапеция), нанесенные так называемой шагающей гребенкой.
В богатых месхетских могилах так же, как в Триалети, встречаются крупные округлые сосуды с низкой шейкой, а также высокогорные «гидрии»; им сопутствует мелкая посуда, напоминающая керамику Нульского и Квасатальского могильников. В малых месхетских курганах — более грубая посуда с бурой или светлой поверхностью (маленькие широкогорлые кувшины, миски и кружки, украшенные налепными шишечками и резьбой). Эта посуда имеет более архаичный облик, отражающий традиции куро-аракской керамики, но с чертами, характерными для триалетского гончарного очага.
Крупные расписные сосуды встречены в богатых курганах. Наиболее традиционными являются красноангобированные с черной росписью, украшенные шевронами («схема воды»), между которыми символические фигуры («светила», змеи, стилизованные птицы; табл. 22, 28, 31, 35, 37, 38). Встречено также незначительное число сосудов со светлой, кремовой, поверхностью и нарядной коричневатой росписью в виде шевронов, волнистых линий, ромбов, треугольников, спиралей и «шахматного» узора (табл. 22, 50, 57–59).
Сам факт появления в богатых курганах расписной посуды следует связывать с южным влиянием. Она появляется в конце III тысячелетия до н. э. в культурах Южного Закавказья под влиянием малоазийско-средиземноморской керамической продукции. Однако формы и технические особенности местной керамики, точь-в-точь такие же, как у массовой чернолощеной посуды, указывают на ее закавказское происхождение. То же можно сказать о светлоангобированной расписной керамике, встреченной пока только в триалетских курганах.
Богатые погребения характеризуются относительной бедностью медно-бронзовых изделий (орудия, оружие). Их сравнительно больше в рядовых погребениях Нули и Квасатали (табл. 25). Кинжальные клинки ТК представлены разнообразными типами. Большинство имеет архаичную форму, но отличающуюся от клинков предшествующего периода. Они известны в синхронных культурах Закавказья и Северного Кавказа. Встречены также кинжалы развитой формы; среди них замечательный серебряный клинок из триалетского кургана XXIX с резко профилированным лезвием (табл. 22, 23). Триалетские кинжалы являются дальнейшим развитием местного оружия предшествующей эпохи. Для нульских и квасатальских могил характерно сочетание примитивных и развитых форм.
Относительно часто встречаются бронзовые втульчатые наконечники копий. В триалетских и месхетских курганах найдено по одному экземпляру (табл. 23, 5; 26, 22); аналогичные копья происходят из Кировакана, с. Бощури около Гори. В нульском и квасатальском могильниках втульчатые копья встречены в большом количестве; наряду с изящным оружием триалетского типа здесь находились грубоватые экземпляры с разрезанной втулкой (табл. 25, 3–8). Втульчатые копья известны по погребениям в селах Азнабюрт и Арич (Алиев В.Г., 1967; Хачатрян Т.С., 1975, рис. 67). Находки их на Северном Кавказе — в Первомайском и Турчи (Крупнов Е.И., 1950, с. 90; Круглов А.П., 1958, с. 74, рис. 18, 1) указывают на их проникновение за пределы Кавказского хребта.
Парадные бронзовые копья с серебряными и золотыми обоймами на втулке из Триалети, Месхети и Кировакана находят ближайшие аналогии в памятниках Сирии, в частности в Рас-Шамре I, где они датируются XVII–XV вв. до н. э. (Куфтин Б.А., 1941, с. 87, 93, 96; Schaeffer С., 1948). Их появление в Закавказье исследователи трактуют двояко — как предметов сирийского импорта (Мартиросян А.А., 1964, с. 64) и как изделий местных мастеров, прототипами которых послужили сирийские образцы (Джапаридзе О.М., 1969, с. 162).
На связи с эгейским миром указывают также экземпляры узких длинных «рапир» с резко выраженным ребром твердости. Они обнаружены как в комплексах Самтавро, Лило (Чубинишвили Т.Н., 1948, с. 29; Гогадзе Э.М., 1976, с. 233), так и случайно в разных местах Закавказья. Закавказские «рапиры» находят аналогии в оружии крито-микенского мира. Возможно, именно отсюда первые их экземпляры проникли на Кавказ (Ломтатидзе Г.А., 1974, с. 132). Однако найденные на территории Грузии экземпляры вплоть до деталей схожи между собой, что может свидетельствовать в пользу их местного происхождения.
Особую категорию находок в богатых погребениях ТК составляют ювелирные изделия из золота, серебра и бронзы (Джапаридзе Н.О., 1981; 1988). Почти все они уникальны и не имеют аналогов в памятниках синхронных культур Закавказья, Передней и Малой Азии. Некоторые украшены чеканкой, зернью и вставками из драгоценных камней и пасты. Среди этих предметов выделяются золотые и серебряные сосуды — кубки, чаши, ведерки (табл. 26). С точки зрения сложности технологии и использовании художественных возможностей особо следует отметить кубок из червонного золота из триалетского кургана XVII (табл. 26,