с мышьяком и оловом). Таким образом, спецификой металлопроизводства этого периода становится использование оловянистой бронзы и многокомпонентных сплавов. А это в свою очередь свидетельствует о том, что мастера-металлурги постепенно постигают изменения свойств металла в зависимости от того, какой минерал и в каких пропорциях добавляется к шихте.
Изменяется и химическая характеристика металла, указывающая на новые адреса рудной базы. Если в III тысячелетии до н. э. эксплуатировались месторождения с низким содержанием никеля в границах Армянского нагорья, то с начала II тысячелетия до н. э. параллельно начинают разрабатываться высоконикелистые месторождения; они локализуются в границах Передней Азии. Следовательно, происходит переориентировка кавказских металлургов на более далекие сырьевые базы. Такая ситуация могла возникнуть лишь на основе сложной и четкой организации добычи и переправки металла на большие расстояния.
Бурного расцвета достигает ювелирное дело, которое выделяется в самостоятельную отрасль металлообработки. Особенно ярко это прослеживается на памятниках триалетской культуры с их великолепной серией изделий из драгоценных металлов, таких, как чаши, кубки, шкатулки, навершия штандартов, фигурки животных, бусы, булавки и пр. Все они отличаются отточенностью, совершенством форм, свидетельствующими о высоком искусстве мастеров, чьи творческие искания, изысканный вкус и тончайшее чувство материала заложили основы чеканного искусства Кавказа (Джапаридзе Н.О., 1988). В процессе развития постепенно вырабатывается своеобразный стиль: наряду с грануляцией, пунсоном, филигранью используется инкрустация; это придает изделиям самобытность и изысканность. Мастер находится в постоянных поисках новых пластических форм и особое внимание уделяет внешнему виду предмета. Форма и орнамент предмета подчиняются принципу «золотого сечения» (Джапаридзе Н.О., 1981, с. 23). Создается своеобразный цветной декоративный стиль.
Ювелирные изделия отличаются также разнообразием, сложностью и высоким уровнем техники обработки. Установление технологии процесса их изготовления показало, что для технического оснащения использовались специальные инструменты: деревянные сердечники, токарно-давильные станки, измерительные и режущие инструменты и др. Уникальной находкой в этом плане является резец для обработки золота и серебра из погребения ювелира в Авневи (Тавадзе Ф.Н., Сакварелидзе Т.Н., 1959, с. 27).
Технология металлообрабатывающих процессов и степень ее продвинутости восстанавливаются преимущественно по конечной продукции; ввиду слабой изученности поселений находки остатков этого производства составляют исключение, в то время как более ранние и более поздние мастерские хорошо известны. Прямым свидетельством металлообработки является лишь упоминавшийся «дом литейщика» на поселении Узерликтепе, где найдены глиняный тигель и кусок шлака. Имеется также упоминание, что на поселении Кюльтепе II зафиксированы следы металлообрабатывающей мастерской, где найдены глиняные тигли, сопло, молотки (Алиев В.Г., 1983, с. 17).
Таким образом, занятая в металлургическом производстве большая армия специалистов-профессионалов обеспечивала такие процессы, как разработка и обогащение руд, выплавка металла, приготовление сплавов, изготовление литейных форм, ковка, чеканка, шлифовка и очистка изделий, поиски и отделка драгоценных камней для инкрустации и др. Естественно предполагать, что мастера-металлурги не были заняты в сфере базовых отраслей хозяйства, а работали на общину, также на заказ и на рынок.
Большие перемены наблюдаются и в области гончарного производства. С начала III тысячелетия до н. э. коренным образом меняется облик посуды — возникают новые формы и приемы орнаментации, среди которых особенно примечательны роспись, резной и точечный орнаменты. Последние заметно совершенствуются на протяжении периода средней бронзы: если на ранних этапах они наносились резцом небрежно, то позднее появились штамп в виде «шагающей гребенки» и циркуль для разметки поверхности сосуда и последующего нанесения орнамента. Часть сосудов теперь изготавливается на гончарном круге. По-видимому, опыт керамистов, работавших на вращающемся станке, был заимствован ювелирами, так как чаши и кубки из драгоценных металлов сделаны по тому же принципу. Гончарное дело требовало высокого мастерства. Керамисты использовали набор рецептов глиняного теста (только посуда Алазанских курганов, например, была сформована из четырех его видов), осуществляли разнообразный обжиг на окислительном и восстановительном огне, применяли обработку поверхности сосудов шлифовкой, ангобированием, резьбой, штамповкой и росписью.
Значительные достижения имели место и в других отраслях ремесла. Деревообрабатывающее дело обслуживало различные стороны быта, а также потребности заупокойного культа. Для погребения рода-племенной знати сооружались громадные срубы (Марткопи, Бедени, Цнори); огромные камеры или залы перекрывались сложными бревенчатыми конструкциями (Учтепе, Триалети, Зуртакети и др.). Бревна транспортировались на большие расстояния. Достаточно сказать, что для оформления могилы третьего Учтепинского кургана в безлесную Мильскую степь было издалека завезено около 100 восьмиметровых стволов можжевельника (Иессен А.А., 1965в, с. 168).
Для перевозки продуктов земледелия, транспортировки скарба и продуктов на кочевья и обратно, доставки леса и камня для сооружения оборонительных стен, домов и могил использовались четырехколесные арбы, для погребения знатных лиц изготовлялись специальные траурные ложа и колесницы; некоторые из них украшены искусной резьбой. Плохая сохранность дерева лишает возможности всесторонне охарактеризовать эту отрасль ремесла, хотя ряд столярных операций четко восстанавливается по находкам (Мелитаури К.Н., 1969). Изготовлялись также деревянные ткацкие станки, различная мебель (столики и пр.), посуда, шкатулки и др. Наконец, на почетное место деревообрабатывающего ремесла указывают находки в богатых могилах металлических топоров и долот (Бедени, Марткопи, Шулавери, Кировакан). Скорее всего, эти предметы символизировали покровительство ремеслам со стороны погребенных в этих могилах владык.
В беденских гробницах обнаружены ковры, льняные и шерстяные ткани, войлок. На развитие ткачества указывают текстильная керамика Колхиды, детали от ткацкого станка из Илто и костяные четырехпалые детали, служившие для прибивания утка (бердо) на вертикальном ткацком станке из поселения Узерликтепе (табл. 39, 26) и одного из погребений в Ариче (табл. 37); вероятно, в последнем случае оно сопровождало женщину, занимавшуюся при жизни ткачеством. Наконец, насильственно убитая молодая женщина, около которой лежало веретено, сопровождала своего патрона в богатом беденском кургане Гадрачилигора.
О высоком уровне камнерезного дела говорят обсидиановые наконечники стрел из алазанских, беденских и триалетских погребений, тончайшая обработка которых может быть приравнена к ювелирному искусству. Вероятно, это были «парадные» стрелы, предназначавшиеся для погребений представителей верхушки общества, так как на бытовых памятниках постоянно встречаются значительно более примитивно оббитые экземпляры этого типа оружия.
Сложение такого огромного исторического пласта, как южнокавказские культуры периода средней бронзы, происходило при интенсивном общении их создателей с окружающим миром. Это ярко демонстрируют археологические факты, начиная с последней трети III тысячелетия до н. э., которые упорно нарастают вплоть до середины II тысячелетия до н. э. Такая ситуация должна быть поставлена в прямую связь со значительным ростом производительных сил в связи с развитием отгонной формы скотоводства, интенсификацией земледелия, бурным прогрессом металлургии и других ремесел. В итоге в руках элитарной части общества скопились значительные богатства для вступления в разносторонние международные контакты. Взаимовлияние могло осуществляться и в результате передвижения каких-то этнических групп, что характерно для этого времени в ряде областей переднеазиатско-малоазийского региона.
К сожалению, проблема влияния южнокавказских культур на культуры Переднего Востока до сих пор остается неразработанной, хотя можно сказать, что столь важный этнический массив, владеющий богатейшими природными ресурсами и создававший целые блоки своеобразных культур, не мог не воздействовать на соседние страны. Приведем лишь один пример. В Месопотамии известны изделия из чистой сурьмы и сурьмяных бронз, в то время как месторождения сурьмяных руд там отсутствуют. Как полагают, источником снабжения сурьмой Месопотамии (а также Египта), скорее всего, являлся Кавказ (Forbes R., 1950, p. 263). Это тем более вероятно, так как: 1) состав месопотамских сурьмяных бронз и изделий из сурьмы приближается к составам изделий древней Грузии (Тавадзе Ф.Н., Сакварелидзе Т.Н., 1959, с. 40); 2) на территории горной Рачи в древности широко разрабатывались сурьмяные руды (Гобеджишвили Г.Ф., 1952б; Гобеджишвили Г.Г., Инанишвили Г.В., Муджири Т.П., 1988).
В свою очередь, находясь на высоком уровне культурно-исторического развития, южнокавказское общество проявило способность к восприятию новшеств во многих сферах жизни. Это иллюстрируют богатые погребения, принадлежавшие элитарной прослойке кавказского общества и осуществлявшей контакты с соседними странами и народами. В целом этот период протекал при постоянных связях с цивилизациями Передней и Малой Азии (Арешян Г.Е., 1973) и совпадал со временем образования старовавилонского, староассирийского и хеттского царств, мощного подъема малоазийской культуры и консолидации племен в восточном Средиземноморье (История Древнего Востока, 1979, с. 130, 198, 232, 245). Соседство столь крупных цивилизаций должно было оказывать постоянное воздействие в первую очередь на Закавказье. Наиболее четко южнокавказские связи были ориентированы на юго-запад (Анатолия, Сирия), что наложило отпечаток на характер рассматриваемых культур периода средней бронзы.