Примечания
1
Широкие спектральные исследования металла Северного Кавказа III тысячелетия до н. э. проведены в лаборатории ИА РАН под руководством Е.Н. Черных.
2
Укажем, кстати, что западные исследователи называли данную культуру культурой раннебронзового века Восточной Анатолии (Burney С.А., 1958) или «яникской культурой» (Dyson R.H., 1968).
3
Как отмечено выше, элементы куро-аракской культуры прослеживаются вплоть до Восточного Средиземноморья, в комплексах, характеризующих кирбет-керакскую культуру. Круг вопросов, связанных с изучением последней, составляет отдельную большую проблему, требующую специального рассмотрения (Hennesi J.B., 1969).
4
Даты приводятся по старому (5570±30 лет) периоду полураспада. По новому значению (5730±40 лет) приведенные даты для Амиранисгора соответственно следующие: 4200±109; 5600±74 и 5370±74 лет (Апакидзе А.М., Бурчуладзе А.А., 1987, с. 9).
5
Подробный разбор книги Г.Л. Кавтарадзе и содержащихся в ней заключений см.: Андреева М.В., 1987, с. 273–283.
6
Следовало бы добавить и то, что система исправления радиоуглеродных дат, основывающаяся на калибрационной кривой и таблицах, построенных по калифорнийской дендрошкале, не получила еще полного признания.
7
Точка зрения о том, что куро-аракская культура начала свое формирование в энеолите, а ее развитая стадия приходится на эпоху ранней бронзы, высказывалась среди специалистов и прежде (см., например: Пицхелаури К.Н., Дедабришвили Ш.Ш., 1976, с. 14).
8
Слой I в Шенгавите относится к энеолиту.
9
Бабадервиш I относится к эпохе энеолита.
10
В настоящее время на территории Нахичевани известно более десяти памятников куро-аракской культуры, в том числе Кюльтепе I и II, Махта I и II, Овчулартепеси, Халадж, Шортепе и др. (Ашуров С.Г., 1992, с. 8–12).
11
Группа памятников раннебронзового века исследована в бассейнах Риони и Квирили и их притоков. Причем если верхние горизонты некоторых пещерных стоянок (Самеле-клде, Даркветский навес, Самерцхле-клде и др.) относятся к его древнейшей фазе, то поселение на холме Дабла Гоми и особенно Сачхерский могильник характеризуют заключительный этап ранней бронзы в данном регионе.
В западногрузинских памятниках представлены элементы как майкопской, так и куро-аракской культуры (Джапаридзе О.М., 1961; Глонти Л.И., Джавахишвили А.И. и др., 1968; Пхакадзе Г.Г., 1987; и др.). Но в целом, например, Риони-Квирильский регион, безусловно, тяготеет к куро-араксу. Здесь открыты круглые в плане постройки и обнаружены характерные образцы коричнево-чернолощеной керамики. Что же касается территории Абхазии, то там в эпоху ранней бронзы бытовала очамчирская культура.
12
Кенотафы отмечены и в Маисянских курганах в Армении.
13
Роговидные и подковообразные очажные подставки встречены как в ранних, так и в поздних комплексах куро-аракской культуры. Они обнаружены в древнейшем слое (Е) Хизанаантгоры (Киквидзе Я.А., 1972, с. 95), характеризующем ранний этап развития рассматриваемой культуры в Шида Картли.
14
Предполагается, что двойная спираль — это символ верховного божества (Шаншашвили Н.Э., 1990, с. 7). Иногда он имеет антропо- или зооморфный облик.
15
Отдельные знаки на сосуде из Озни сопоставляются со знаками на древних системах письма, в частности хетто-лувийской иероглифической письменности. Предполагается, например, что ознийскую пиктограмму можно прочесть следующим образом: «Дорога великого бога в храм». Знаки же на сосуде из Амиранисгора рассматриваются как календарь (Шаншашвили Н.Э., 1990, с. 11–13).
Изучение всех групп знаков на куро-аракской керамике показывает, что почти все они находят параллели в архаических системах письма (Шаншашвили Н.Э., 1990, с. 14, 15).
16
К сожалению, не опубликовано специальное исследование, посвященное изучению керамики памятников Нахичевани эпохи ранней бронзы. Автор его расчленяет эту керамику также на три хронологические группы (Ашуров С.Г., 1992).
17
Эти вопросы рассматриваются в заключительной, 9-й главе первой части — «Хозяйство, связи, элементы общественного строя».
18
Так как в Колхиде десятки поселений называются «Диха Гудзуба» (возвышающаяся земля, холм), то это поселение, а также соседнее поселение на территории с. Анаклиа мы соответственно называем Анаклиа I и Анаклиа II.
19
Уже после окончания подготовки к печати настоящего тома появились публикации, в которых на материалах некоторых погребений Армении продемонстрирована не наблюдавшаяся ранее взаимовстречаемость различных по стилю экземпляров керамики, характерных для триалетской, севано-узерликской и кармирбердской культур. На этом основании были предложены новые концепции их периодизации (Оганесян В.Э., 1990; Арешян Г.Е. и др., 1990) и социальной общности (Симонян А.Е., 1990). Ввиду технической невозможности включения в настоящий том материалов этих публикаций и подробных обоснований новых концепций мы вынуждены отослать читателя к упомянутым выше работам. Настоящий том мы ограничиваем публикациями, появившимися в печати до 1990 г.; тем самым он отражает уровень наших знаний на этот период. Предложенная же новая периодизационная схема, построенная на закрытых комплексах Армении, с нашей точки зрения, пока не может быть механически перенесена на памятники других областей региона. Однако она представляется весьма серьезной и открывает широкую перспективу для дискуссий в области периодизации и хронологии закавказских культур периода средней и поздней бронзы. В этих дискуссиях немаловажную роль должны сыграть послойный анализ материалов из известных уже стратифицированных поселений, а также раскопки новых объектов такого рода. Однако это уже задача нового этапа исследований.
20
Приношу благодарность Г.Е. Арешяну за разрешение публикации в настоящем издании трех сосудов из могильника в с. Аруч.
21
Неопубликованные материалы из погребений в селах Айгешат и Агджакала мне в свое время любезно были предоставлены покойным Р.М. Торосяном.
22
Такая работа фактически уже начала осуществляться археологами Армении; первые ее результаты представляются весьма перспективными. Однако, не имея технической возможности включения новых разработок в настоящее издание, мы вынуждены ограничиться отсылкой читателя к публикациям (Арешян Г.Е. и др., 1990; Симонян А.Е., 1990).
23
Выражаю благодарность А.Е. Симоняну за предоставление сведений об этом погребении и разрешение опубликовать его материалы. Уже после подготовки к печати настоящего раздела появилась статья А.Е. Симоняна (Симонян А.Е., 1990) с принципиально новым толкованием ряда положений. Однако включить его разработки в настоящую работу сейчас мы не можем.
24
В 1981 г. на том же могильнике Р.М. Торосяном было открыто еще несколько аналогичных погребений. Однако эти материалы пока не опубликованы.
25
В последнее время в связи с новыми открытиями предложена иная датировка памятников с сосудами кармирбердского облика (Арешян Г.Е. и др., 1990). Однако мы не имеем возможности привести систему ее обоснования в настоящей работе.
26
Публикация ряда новых комплексов и исследований значительно продвигает проблему осмысления культурно-хронологических взаимоотношений памятников среднебронзового века в междуречье Аракса и Куры (Арешян Г.Е. и др., 1990; Симонян А.Е., 1990). Указанными авторами начата большая и серьезная работа по типологическому анализу и синхронизации комплексов периода средней бронзы Закавказья, которая при успешном продолжении может завершиться обоснованием их новой периодизации. Однако мы не имеем возможности подключения этих публикаций в настоящую рукопись.
27
Перечисленные признаки, за исключением керамики, выявлены лишь на отдельных памятниках, поэтому они пока не могут считаться ведущими для всех севано-узерликских комплексов.
28
Вследствие фрагментарных раскопок и их слабого отражения в печати мы крайне ограничены материалами для характеристики памятников.
29
История изучения майкопской культуры уже получила широкое освещение в литературе (Иессен А.А., 1935, 1950; Крупнов Е.И., 1957; Мунчаев Р.М., 1961, 1975; Формозов А.А., 1965; Кореневский С.Н., 1993; и др.).
30
Сравнительно полная библиография по проблеме датировки Майкопского кургана и связанных с ним памятников Северного Кавказа приведена в нашей работе (Мунчаев Р.М., 1961, с. 156). Ее следует дополнить еще рядом трудов (Shaeffer C.F.A., 1948; Формозов А.А., 1965; Андреева М.В., 1977; Кореневский С.Н., 1979; 1993; и др.).
31
Рукопись хранится в архиве Института истории материальной культуры РАН (Ф. 35. Оп. 2. Д. 580).
32
В процессе работ этой экспедиции был уточнен и значительно дополнен план Новосвободненского могильника, состоявшего почти из 60 курганов. См.: Отчет о раскопках Майкопского отряда Кубанской экспедиции за 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1, 8678-а, табл. 1, А.
33
В первых публикациях автор раскопок отнес это поселение к майкопской культуре (Нехаев А.А., 1963; и др.). В дальнейшем анализ всех категорий археологических данных показал, что поселение Свободное тяготеет в культурном отношении не к югу (Северному Кавказу), а к северо-западу. Отнеся его к домайкопскому периоду, А.А. Нехаев полагает, что «появление в Закубанье племен, основавших поселение Свободное, также могло быть следствием определенных миграций» (Нехаев А.А., 1992, с. 83).
34
Вслед за этой дискуссией ЛОИА АН СССР совместно с управлением культуры Краснодарского крайисполкома и другими учреждениями был организован международный симпозиум, посвященный специально майкопской культуре. Он состоялся 18–24 марта 1991 г. в Новороссийске. На симпозиум было представлено около 25 докладов, тезисы которых изданы в виде небольшого сборника (см.: Феномен майкопской культуры в древней истории Кавказа и Восточной Европы. Л., 1991, с. 1–73).
Симпозиум, видимо, не ставил конкретной задачи рассмотреть одну или две наиболее важные проблемы, связанные с изучением майкопской культуры (например, такие, как проблемы хронологии и периодизации, происхождения и генезиса культуры, локальных вариантов и связей и т. д.). Доклады на нем касались широкого спектра вопросов, начиная от больших, ключевых проблем и связанных с ними отдельных тем и кончая характеристикой некоторых новых памятников энеолита и бронзового века Северного Кавказа. Несомненно, это была очень полезная научная конференция. Но пока не будут опубликованы все материалы симпозиума (доклады и дискуссии), трудно определить в должной степени, что принципиально нового прозвучало на нем и каков его вклад в целом в изучение феномена майкопской культуры. Поскольку это была первая специально посвященная исследованию Майкопа конференция, казалось, что она должна была подвести итоги и наметить основные задачи по разработке насущных проблем раннебронзового века Северного Кавказа и стать определенным рубежом в длительной уже истории изучения майкопской культуры.
35
Мнение об адыгах как потомках носителей майкопской культуры высказывается и в настоящее время (Ловпаче Н.Г., 1991. С.36; Бетрозов Р.Ж., 1991).
36
Недавно, как отмечалось выше, сделана попытка отнести ряд памятников в предгорной и равнинной зонах Дагестана к майкопской культуре и тем самым продвинуть юго-восточную границу последней почти до Азербайджана (Магомедов Р.Г., 1991а, б). При близости отдельных материалов этих памятников к майкопской культуре рассматривать их как безусловно относящиеся к данной культуре неправомерно. Поэтому, полагаю, пока не имеется каких-либо убедительных оснований включать Дагестан или даже его прикаспийскую часть в ареал майкопской культуры. Памятники эпохи ранней бронзы на его территории характеризуют один из ярких локальных вариантов куро-аракской культуры.
37
Два погребения с майкопским инвентарем, но не характерным для майкопской культуры положением погребенных скорчено, на спине и головой на восток, исследованы и в степном Прикубанье (Трифонов В.А., 1991б, с. 107).
38
В западной литературе послевоенного периода точку зрения о проникновении на Северный Кавказ ближневосточного населения, в результате чего возникла майкопская культура, наиболее последовательно, доказывала М. Гимбутас (Gimbutas M., 1956, p. 59).
39
Микролитические орудия геометрических форм из Урука экспонируются в музее Гейдельбергского университета (Германия), где мы имели возможность их осмотреть.
40
Вопрос о причинах миграции и конкретных путях передвижения отдельных групп северомесопотамского населения в Предкавказье не может быть решен в настоящее время. Высказанное, например, недавно мнение о том, что это движение началось, вероятнее всего, с территории, занятой североубейдскими памятниками и проходило через степной Азербайджан и Грузию (Резепкин А.Д., 1991а, с. 21), остается всего лишь предположением. Другой же исследователь майкопской культуры, С.Н. Кореневский, считает, что «данных о прямой ближневосточной миграции в долины Терека и Кубани нет. Формирование Майкопа сопряжено с Южным Кавказом и с Предкавказьем». По его мнению, ранняя, первая фаза сложения Майкопа связана с проникновением переднеазиатских носителей гончарной нерасписной круглодонной керамики в долину Куры и Западную Грузию, ориентировочно в период Убейда-Урука, а вторая фаза развития Майкопа ознаменовалась передвижением в конце IV — начале III тысячелетия до н. э. населения через перевалы Большого Кавказа в долины среднего Терека и, может быть, Верхнего Прикубанья (Кореневский С.Н., 1991, с. 39, 40). Можно высказать и другие предположения по данному вопросу, но стоит ли увеличивать их количество, когда все они, по сути дела, лишены должной аргументации.
41
С этим полностью согласуются результаты недавно опубликованных радиоуглеродных определений трех образцов кости из мусорных ям в Галюгае I (два образца) и Галюгае III (один), полученные в лаборатории Оксфордского университета. Это первые, кстати, радиокарбонные даты для майкопской культуры. Они не калиброванные и соответственно следующие: 1) ОхА-3777 — 2530±70 до н. э.; 2) ОхА-3778 — 2650±80 до н. э.; 3) ОхА-3779 — 2980±120 до н. э. (Кореневский С.Н., 1993, с. 99–100).
42
В.А. Трифонов, обобщивший недавно все материалы по энеолиту и эпохе бронзы степного Прикубанья, приходит к выводу, что намеченная в развитии майкопской культуры смена двух основных этапов в целом как будто подтверждается и новыми данными (Трифонов В.А., 1991б, с. 108).
43
Следует отметить, что не всегда удается с достаточной убедительностью увязать между собой бытовые и погребальные комплексы майкопской культуры.
44
На Северо-Западном Кавказе А.А. Нехаев пытается выделить сейчас новую культуру эпохи палеометалла, предшествующую Майкопу. Он датирует ее в пределах первой половины IV — третьей четверти IV тысячелетия до н. э. и предлагает именовать ее закубанской (Нехаев А.А., 1990, с. 20). Последняя и составляет, по его мнению, один из компонентов (местный) в формировании майкопской культуры. Уверен, что если в будущем подтвердится гипотеза А.А. Нехаева, т. е. удастся действительно выделить на Северном Кавказе предмайкопскую культуру, то ареал ее окажется значительно шире, чем кубанский регион. Несомненно, работа по выделению этого домайкопского культурного пласта, требующая дальнейших широких изысканий, особенно полевых, должна быть продолжена. Ибо то, что сделало до сих пор, не представляется убедительным (Нехаев А.А., 1992). Необходимо, прежде всего, доказать принадлежность каждого из включенных в список домайкопских памятников к энеолиту и их культурную и хронологическую связь между собой.
45
Но не будем спешить делать на этом основании заключение о том, например, что продолжительность бытования майкопской культуры значительно меньше, чем куро-аракской. То, что последняя существовала дольше, чем майкопская культура, мне кажется очевидным. Но насколько и в каком подлинном хронологическом соотношении между собой находятся эти культуры раннебронзового века Кавказа, предстоит еще определить. Известно, что в Закавказье больше и широко исследованы поселения, а на Северном Кавказе — погребальные памятники. Ни там, ни здесь не проведены исследования поселений в сравнительном плане. Изучение таких поселений, как Галюгаевское, Долинское, Серегинское, Мысхако и другие, в сравнительном плане — типологически и хронологически — между собой и с поселениями в бассейне р. Белой требует времени и накопления новых данных.
46
Исследованные на том и другом поселениях жилища оказались сожженными.
47
А.Д. Резепкин выделяет пять типов погребальных сооружений для эпохи ранней бронзы Северо-Западного Кавказа. С.Н. Кореневский разделил погребения майкопской культуры на 11 типов. Тип 1 — материковая яма без галечной вымостки на дне и обкладки стен деревом. Тип 2 — такая же яма без галечной вымостки дна, но с обкладкой стен деревом или камнем. Тип 3 — дно могилы обмазано глиной, а стены обложены деревом. Тип 4 — яма материковая с галечной вымосткой, но без обкладки стен деревом. Тип 5 — такая же яма с галечной подстилкой и деревянной обкладкой стен. Тип 6 — погребение на уровне древнего горизонта, без галечной вымостки и деревянной рамы. Тип 7 — такое же погребение, но с галечной вымосткой. Тип 8 — с галечной вымосткой и деревянной рамой. Тип 9 — погребение в каменной гробнице. Тип 10 — погребение в каменном ящике. Тип 11 — погребение в насыпи курганов: а — без галечной вымостки, б — с галечной вымосткой, в — с обкладкой по контуру камнем (Кореневский С.Н., 1988в, с. 9). Если пойти по такому пути выделения типов погребений в майкопской культуре, то количество их окажется значительно больше. Совершенно очевидно, например, что первые пять из них составляют, по сути дела, один тип погребального сооружения. Непонятно, насколько обоснованно выделение в отдельный тип погребений в насыпи. Нам представляется поэтому более правомерной классификация типов погребальных сооружений майкопской культуры А.Д. Резепкина. С ней согласуется в общем и классификация типов майкопских погребений степного Прикубанья (Трифонов В.А., 1991б, с. 106).
48
Возможно, погребения этой группы А.Д. Резепкин отнес ко второму типу погребальных сооружений майкопской культуры.
49
По классификации А.Д. Резепкина, это третий тип погребальных сооружений, им учтено 21 погребение этого типа (Резепкин А.Д., 1989, с. 4). В могильнике Клады они встречены в первом и третьем стратиграфических горизонтах.
50
Проанализировав инвентарь гробниц майкопской культуры, А.Д. Резепкин выделил два вида категорий вещей: «функционально-престижные» и «функционально-утилитарные». К первому виду он отнес пять групп категорий погребального инвентаря и обряда — культовые предметы, престижные вещи, золотые и серебряные украшения и произведения искусства и др. По его мнению, согласно принятому отбору и использованной информации, в памятниках майкопской культуры обнаружено 13 «погребений вождей». Из последних только одно погребение (Майкопский курган) относится к ранней группе майкопских памятников (Резепкин А.Д., 1983, с. 26, 27). Это погребения высокого ранга. Они принадлежали действительно представителям «верхушки майкопского общества», включая, видимо, и жрецов. В ряде случаев в этих «погребениях вождей» открыты сопровождающие захоронения. Последние, как предполагается, могут являться частью обряда, т. е. представляют человеческие жертвоприношения (Резепкин А.Д., 1983, с. 26). Все эти данные свидетельствуют не просто об имущественной дифференциации, а о сложности социальной стратификации у «майкопцев».
51
Высказано сомнение в принадлежности двух погребений, открытых в курганах 1 и 2 у хут. Жуковского, к майкопской культуре на том основании, что захоронения в них совершены скорчено, на спине (Кореневский С.Н., 1988в, с. 8). Но мы не разделяем это сомнение и считаем данные погребения, содержавшие характерную майкопскую керамику, относящимися к рассматриваемой культуре. Скорченные погребения на спине открыты и в степном Прикубанье.
52
В одном из трех погребений с инвентарем майкопской культуры, открытых в могильнике у лимана Цаган-нур в Калмыкии, обнаружены, как предполагают, остатки повозки (Шилов В.П., 1984, с. 186). Но культурная принадлежность этих погребений неясна. К тому же нет никакой уверенности в том, что в отмеченное погребение действительно были положены повозка или какие-то ее части.
53
Для Восточной Европы это утверждение правомерно. Что же касается более западных областей Европы, то отнесение к концу IV тысячелетия до н. э. на основании калиброванных радиокарбонных дат деревянных повозок из торфяников Голландии требует дальнейших подтверждений.
54
Сделанные отдельными исследователями попытки выделения в майкопской культуре локальных групп памятников носят общий характер. Так, один из них выделил две такие группы — прикубанскую на западе и терскую на востоке (Чеченов И.М., 1974, с. 60, 61), а А.Л. Нечитайло говорит еще об одной — северной группе, локализуемой ею в Юго-Восточном Приазовье (Нечитайло А.Л., 1991а, с. 12–15). В данной связи следует особо выделить работу С.Н. Кореневского о культуре древнейшего населения в бассейне среднего Терека (Кореневский С.Н., 1993). Не вдаваясь в полемику с автором по поводу обоснованности выделяемых им «Долинского Майкопа» и «Галюгаевского Майкопа», отметим только, что ему удалось показать своеобразие отдельных групп памятников майкопской культуры. Это доказывает наличие локальных вариантов в изучаемой культуре. Разработка данного вопроса, как видим, уже начата (также см.: Трифонов В.А., 1991б, с. 25–29).
55
К глубокому сожалению, многочисленный и разнообразный каменный инвентарь из раскопанных за минувшее десятилетие поселений майкопской культуры почти не издан. Поэтому мы не можем его использовать здесь в должной степени.
56
Кремень служил основным сырьем для производства орудий у племен майкопской культуры. Использовался и обсидиан, но крайне редко. Например, в материалах Долинского поселения обсидиан составляет по отношению к кремню всего около 5 % (Круглов А.П., Подгаецкий Г.В., 1941, с. 181). Еще меньше обсидиана как будто в поселениях Прикубанья. Обратим, кстати, внимание и на другое обстоятельство. Если обсидиан с Долинского поселения происходит, по всей вероятности, из месторождений Кабардино-Балкарии (т. е. местных), то обсидиан, обнаруженный в Мешоко и Веселом, как показали специальные исследования, закавказского происхождения (Формозов А.А., 1965, с. 112).
57
В Усть-Джегуте случайно найден и бронзовый втульчатый топор, аналогичный обнаруженному в Майкопском кургане (Черных Е.Н., 1966, рис. 28, 81). Если учесть, что там открыта целая группа раннемайкопских курганных погребений, то не исключено, что он происходит из такого захоронения.
58
С.Н. Кореневскому представляется, что бронзовые вилы (а также рассматриваемые ниже псалии) попадаются лишь в могилах высших воинских рангов (Кореневский С.Н., 1988в, с. 11). Неясно, что имеется в виду под понятием «высший воинский ранг» — это отдельная социальная группа или что-то иное?
59
Из категорий металлических изделий, обнаруженных в позднемайкопских памятниках, мы не отметили только две уникальные для рассматриваемой культуры фигурки (бронзовая и серебряная) собаки, длиной 5,5 и 3,5 см, представленные в одном из богатых комплексов (погребение 5, курган 31) Новосвободненского могильника (Резепкин А.Д., 1991б, рис. 10, 5, 6).
60
В процессе сдачи рукописи в набор вышло в свет исследование, в котором собран значительный материал и дан анализ керамики майкопской культуры из Галюгая, памятников Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии (Кореневский С.Н., 1993). Выделены керамические комплексы «галюгаевского майкопа», «долинского майкопа» и др. Не имея возможности использовать результаты этого исследования в данной работе, отсылаем читателя к самому труду С.Н. Кореневского.
61
Судя по керамике Галюгаевского поселения, использование гончарного круга на Северном Кавказе началось еще на раннем этапе развития майкопской культуры (Кореневский С.Н., 1989а, с. 32). В позднемайкопский же период оно широко распространилось и практиковалось и на Северо-Западном Кавказе, и в Кабардино-Пятигорье, и в Чечено-Ингушетии.
62
Пользуясь случаем, хочу отметить, что целиком разделяю мнение, к которому пришел В.А. Трифонов: «На новосвободненском этапе переднеазиатские связи майкопской культуры сохранили прежнее направление, но утратили, несмотря на яркие проявления, первоначальную культурную глубину», переднеазиатское «наследие явилось реальной культурной, технологической базой, предпосылкой блестящего расцвета культуры (майкопской — Р.М.) на новосвободненском этапе…» (Трифонов В.А., 1987а, с. 23).
63
Дольмены 2 и II (обозначен римской цифрой) — разные памятники, раскопанные в разные годы О.М. Джапаридзе и Б.А. Куфтиным в сел. Верхняя Эшера (Абхазия).
64
Для краткости в дальнейшем изложении будем пользоваться понятием «северокавказская общность».
65
Курильницы нельзя считать северокавказскими по происхождению (Марковин В.И., 1960б, с. 69 и др.). Неверно отнесение всех «без исключения курильниц к третьему этапу северокавказской культуры» (Пиотровский Ю.Ю., 1977, с. 21; Трифонов В.А., 1991б, с. 139, 144, рис. 19).
66
Термин «Ичкерия» подходит для Бельтинского могильника. Гатын-Кале находится в Чанты-Аргунском регионе.
67
Так как название сел. Харачой в Чечне в чеченском произношении не имеет других звуков «о», кроме конечного, культуру следует называть «каякентско-харачоевской». Под этим названием она начинает входить в литературу с 1965–1970 гг.
68
Все основные работы А.П. Круглова (1907–1942 гг.) вышли из печати посмертно.
69
Исключений не очень много: по два костяка лежало в отдельных могилах у селений Дарго, Маджалис (Круглов А.П., 1958, с. 100, 144–146), Тарки (Смирнов К.Ф., 1951, с. 244), Каякент (ОАК за 1898 г., с. 143 и след.), могильника Мискинбулак (Котович В.М., 1978, с. 80, 86), курорта Талги (Исаков М.И., 1957, с. 126), по два и по три костяка в двух ящиках у сел. Верхний Чирюрт (Канивец В.И., Буров Г.М., 1956, с. 7, 8, 12–18).
70
Предметы 1, 2 утеряны.
71
Могильник Тарки I в литературе более известен как Таркинский могильник.
72
Название этапа не очень удачно, тем более, что О.М. Давудовым сделана попытка выделить две культуры с подобным наименованием: «зандакскую» и «мугерганскую» (Давудов О.М., 1974). По отношению к глубинным дагестанским памятникам применение термина «зандак» странно, так как Зандакский могильник содержал инвентарь с кобанскими чертами, совершенно не характерными для местного археологического материала. Это верно только для пограничных районов.
73
В монографии, изданной в 1982 г., В.Г. Котович использует и эпонимные, и литерные названия этапов.