Кроме разве что одной – я не раб. Я свободный человек со свободной волей. Ни угрозами, ни соблазном меня не заставить от нее отказаться. Я не обреку на гибель все человечество ради собственного спасения. Осталось надеяться, что Сира думает так же.
– Сира, – сказал я, – вот в чем дело. Оба прохода, и южный, и северный, сторожат отвратительные Падшие ангелы всех мастей. Если в наших сердцах будет намерение сбежать, они нас сожрут.
Улыбка Саурвы стала неестественно широкой.
– Вы зажаты в тисках. Выбор прост – служить нашему делу или мучиться до безумия в этом тумане.
Все и впрямь настолько мрачно? Или есть частичка надежды, за которую еще можно зацепиться?
– Вы не настолько могущественны, как ты утверждаешь, – сказал я. – Кева входил в кровавый туман и выходил из него. Твои Падшие ангелы не смогли ему помешать.
– Он буквально носит Архангела на себе. – Саурва пожала плечами, так что хрустнули кости. – Что с этим могут поделать простые ангелы?
– Так давай попросим Кеву о помощи, – обратился я к Сире. – Нам не нужно сражаться друг с другом. Мы люди, а Падшие ангелы – худшие из всех тварей. Они хотят натравить нас друг на друга, уничтожить наш мир и заменить его собственным.
Злобный взгляд Сиры исполнился яда.
– Я никогда не попрошу помощи у этого чудовища. Я намерена уничтожить Кеву. Нет такой цены, которую я не заплатила бы, чтобы заставить его страдать.
Так это Кева убил ее мать? Вот откуда столько горечи?
Не важно. Мне придется послать ему сообщение. Нам нужна его помощь. Если он сможет изрубить Падших ангелов своим обсидиановым клинком, тогда нам, вероятно, удастся уйти из Зелтурии вместе с Кярсом и всеми людьми из храма. Я не видел иной надежды.
– Теперь, когда знаешь правду, ты дашь мне уйти? – спросил я Сиру.
Она кивнула, глядя в пол. Саурва по-прежнему ухмылялась, демонстрируя чрезмерное количество неестественно ровных зубов.
Мне хотелось рассказать о своей идее шаху Кярсу, но я решил сначала посоветоваться с Томусом и Маркосом. Центурион сказал, что они оба в пещере-лечебнице, с ранеными и больными друзьями.
От того, что я увидел, придя в пещеру, у меня отвалилась челюсть. Когда я посещал ее в прошлый раз, от стены до стены ее заполняли ряды лежанок с больными легионерами. Теперь она превратилась в сад из красных тюльпанов, проросших из кровавого гноя на телах и конечностях раненых и больных.
Маркос и Томус стояли у входа, с отчаянием глядя на все это.
– Государь император. – Томус расслабленно приложил кулак к сердцу. – Это…
– Проклятье, – заключил Маркос. – Глаза у него были влажные и покрасневшие. – Когда же Архангел дарует нам облегчение?
Он потер глаза кулаками.
Я схватил его за руку.
– Маркос, боюсь, ты лишишься зрения, оставаясь здесь.
Если мы когда-нибудь завоюем собственную землю, нам еще потребуются его глаза. Благодаря его обостренному стратегическому чутью мы выиграли много битв, которые должны были проиграть.
– Тогда что мне делать?
Если я прикажу ему уходить через южный проход и не возвращаться, Падшие прочтут намерение уйти в его душе и сожрут его.
И тогда я понял, что должен сделать, – то единственное, чем способен ему помочь.
Томус хрипло откашлялся. Уж не заболел ли и он?
– Государь император, за ночь эта… цветочная болезнь внезапно сразила сотни воинов. И боюсь, она передается через прикосновение.
Через прикосновение… тогда мы все скоро тоже превратимся в сад.
– Надо уходить отсюда, – сказал я, – пока мы не погибли медленной смертью.
– Но как пройти мимо Падших ангелов, охраняющих проходы? – спросил Маркус. – Мы всего лишь люди.
– Мы люди, – подтвердил я. – Но есть один, кто не просто человек. Маг в черных доспехах. Он может сразить Падших ангелов.
– Зачем ему помогать нам? Разве что… – Томус щелкнул пальцами. – Разве что он этим поможет и своему шаху.
– Именно так. – Я был рад, что Томус сохранил ясный ум. – Мы свяжем наши цели с целями шаха Кярса. Мы больше с ним не враги. Теперь он – союзник.
– Но станет ли он нам доверять? – спросил Маркос. – Мы пролили море их крови.
– Но тогда мы не знали, кто они, – ответил Томус. – Мы верили, что воюем со святым правителем. Как можно нас за это винить?
Покрытые цветами легионеры стонали. С цветов свисали мешочки с кровью, они извивались, как будто были наполнены червями. Быть может, лучше все это сжечь? Покончить с их страданиями и остановить распространение болезни? Или так я слишком сильно подорву боевой дух оставшихся?
– Шах Кярс – рассудительный человек, – сказал я, возвращаясь к нашему разговору. – Я собираюсь все ему объяснить, не упуская ни единой подробности. Уверен, он все поймет и сообразит, что другого выхода нет.
– А как же Сира? – спросил Томус. – Вступив в союз с шахом Кярсом, мы станем ее врагами. Не забывайте, что она нас кормит.
– Она ненавидит Кеву еще больше, чем Кярса, – сказал я. – Пусть она и помогает нам выжить, но сбежать отсюда не поможет. Я не могу придумать ничего лучше, чем просить о помощи Кеву. Если он разгонит ангелов у южного прохода, это станет нашим спасением. Ну, а если Сира потом нападет на нас, хоть умрем на свежем воздухе.
То же самое я сказал и шаху Кярсу, когда мы с ним и Като сидели на полу в маленькой пустой комнате храма, а Абу, как обычно, служил переводчиком. Прежде чем провести меня туда, гулям снова накрыл мешком мою голову. Значит, мне предстояло преодолеть большой провал в доверии.
– Почему ты так уверен, что мерзкие ангелы снова нападут? – спросил Кярс.
– Меня посетил один Падший ангел, – ответил я. – Ее зовут Саурва, она появляется в виде молодой женщины. Она это подтвердила.
Като постучал пальцами по золотому нагруднику.
– Почему ты так уверен, что Кева может с ними справиться?
– Саурва говорила, что он носит на себе самого Архангела, и намекала, что с помощью этой силы он способен одолеть низших ангелов.
– Намекала, – усмехнулся Като. – А тебе не кажется, что это может быть хитростью? Что она хочет заманить и погубить Кеву?
– Может, ты и прав, но это не значит, что Кева не способен их уничтожить. Разве что и он рискует погибнуть.
– Кева говорил, он сделает все возможное, чтобы освободить нас. – Кярс глотнул горячей воды из деревянной чаши. – Тем не менее я не представляю, как можно просить его сразиться с этими тварями.
– Разве не в этом задача магов? – спросил я. – В мое время считалось, что они существуют, дабы защищать Зелтурию от врагов. Одним из которых был я. Помню, как маг угрожал мне молнией.
– Но как мы пошлем Кеве сообщение? – спросил Кярс. – Похоже, остается только ждать, пока он не придет к нам.
– Я пошлю через южный проход своего главного стратега Маркоса с сообщением для Сиры. Заодно он может доставить и твое письмо Кеве.
– Погоди-погоди. – Кярс покачал пальцем. – Эти ангелы могут читать в человеческих душах, так? Разве они не обратят его в камень или цветы?
– Нет, если он не будет знать, что в письме, – сказал я. – В моем сообщении Сире будет просьба взять его в плен. И еще – доставить твое письмо Кеве, где бы он ни был.
– Сира не намерена помогать нам! – гневно рявкнул Като. – Она скорее сожжет письмо. Может, ты перехитришь ангелов, но не ее.
– Если у тебя есть идея получше, скажи.
Кярс вздохнул и покачал головой.
– Кстати, о том, что случилось в северном проходе… Сожалею, что тебе пришлось увидеть сына в таком состоянии.
– По крайней мере, он жив, – сказал я, желая в душе, чтобы это было не так. – Ну, а нам, может быть, осталось недолго.
– Сира скорее предпочтет увидеть нас мертвыми, чем поможет, – продолжал настаивать Като.
– Тут ты прав. Нам придется убедить Сиру. – Я обернулся к Кярсу. – Ты шах Аланьи. Что ты готов дать ей в обмен на помощь?
Като стукнул кулаком по нагрудному доспеху.
– О договоренностях с узурпатором и убийцей не может быть и речи.
– Шах Кярс, – продолжал я. – Мне сказали, что твои предки шестьсот лет правили этими землями. И я знаю, что легитимность непросто приобрести или потерять, даже если истинный шах не правит ничем, а захватчик всем. Когда-то я был в таком же положении, как и ты. У меня было шестьсот человек против десяти тысяч.
Кярс поставил чашу на медный поднос.
– Это все разумно и правильно, император Базиль, но в словах Като есть смысл. Предлагать что-то Сире – значит, признавать ее право, а я не могу сделать этого после всего зла, что она причинила Аланье. Она просто болезнь, которую нужно искоренить. Пойми я это раньше – и, возможно, мы все избежали бы этой страшной судьбы. Даже если мне суждено погибнуть здесь, у меня есть брат в Дораде и двоюродный брат в Мерве. Пусть правят они, как наследники нашей династии. Лучше пусть меня сожрут ангелы, чем я передам права Селуков какой-то силгизской дикарке.
Сира ненавидела их, а они ненавидели Сиру. Лишь сейчас я понял, как огромна эта ненависть. Даже появление Падших ангелов и семидесятитысячного войска крестейцев из ушедшей эпохи не заставило их примириться. Меня почти восхищала такая безоглядная ненависть. В ней была определенная безупречность.
– Я не вижу иного выхода, кроме объединения с ней, – сказал я. – Кроме всеобщего объединения. Ты и я, и Кева, и Сира – все мы должны прийти к соглашению.
– Ты явился из прошлого и поэтому не способен должным образом оценить, как омерзительна Сира. – Като стукнул кулаком по ладони. – Она наслала на Аланью кровавую чуму, и от этого возникло кровавое облако, из которого каким-то образом спустились вы. Она служит тем самым силам, которых ты боишься. Она на стороне Падших ангелов, или Ахрийи, или как там вы это называете.
– Мне так не кажется. – Я покачал головой. – Да, возможно, она использовала все это, чтобы получить силу, но она им не служит. Она не понимает, какую цену заплатила.
В этом мы с ней были похожи.
– Даже не думай, что ты ее понимаешь, – сказал Като. – Мы давно ее знаем. Нам известно, что у нее на душе. И мы знаем ее народ, силгизов, и ту ересь, которую они проповедуют. А ты делаешь столько выводов, проведя с ней рядом пару часов.