еверных.
Даже слоны не сводили с меня глаз.
– Это предупреждение, – продолжил я. – Единственный способ спастись от гнева Лат – пролить кровь, служа ей. Не каждый день человеку предлагается честь сражаться за веру. Но каждый из вас вместо нее выбрал войну с братьями по вере? Если так, вы не прошли испытание. С узкого и прямого пути вы шагнули в бездонную пропасть. И вашему наказанию не будет конца.
Шах Бабур выбрался из своего просторного шатра и смотрел на меня.
– А вот и он, – сказал я. – Я только что познакомился с человеком, которого вы называете шахом, и мое разочарование подобно разочарованию отца, узнавшего, что его сын от чужого семени. Шах Бабур ведет вас в ад. Если предпочитаете служить его тщеславию, а не Лат и святым, то вперед. Пожинайте плоды в этой жизни и страдайте в следующей.
– А ну, спускайся оттуда! – заорал Бабур, его щеки пылали.
Я расхохотался.
– Вот я плыву над вами, маг с силами ифритов, носящий доспехи, выкованные из смерти Архангела. Я взываю к верным, и мои слова достигнут лишь сердец истинно верующих. – Я обнажил Черную розу и высоко поднял ее. – Те, кто ищет сладкого дуновения рая, найдут меня на пути в Зелтурию. А те, кто ищет адского пламени, – не ходите дальше. Вы и ваш шах уже пришли.
27Сира
Надо было подготовиться к худшему: что шах Бабур поведет свою армию по степи прямо к нам. Мы должны быть готовы сражаться за новую Аланью, которую хотим создать. Или умереть за нее.
Утром мы собрались в главной юрте. Здесь царил дух курултая. Абядийские рабы, девушки и мальчики, разносили опиум и гашиш предводителям всадников. Я отказалась даже от вина. Не хотелось планировать битву с замутненным разумом. Между тем Пашанг и Гокберк утверждали, что их разум работает лучше, когда подпитывается подобными веществами.
– Между нами и Мервой расстилается плоская степь, – сказал Майлар, один из подчиненных Гокберка. С его обгоревшего на солнце лица слезала кожа. – Можем обойти их с флангов и атаковать на марше.
– У них самые лучшие кашанские кобылы, – возразил Текиш, держащий в руке кружку со сливочным кумысом. – Их всадники лучше наших. Значительно.
– А еще я слышал, что у них скорострельные аркебузы, почти у каждого, – простонал Пашанг.
– А если мы вернемся в Кандбаджар? – спросил Текиш с некоторым сомнением в голосе, как будто не желая показаться трусом. – Там мы займем оборону.
– У них есть бомбарды. – Пашанг затянулся вишневым гашишем из кальяна, и в стеклянной колбе забулькала вода. Он выдохнул дым. – Здоровенные бомбарды, чтоб их.
– Мы не можем допустить, чтобы они осадили город, – сказала я. – Осталась одна луна или две до первого снега в пустыне. В Кандбаджаре не хватит припасов на всю зиму. – Благодаря нашей близорукости. – С тех пор как мы его покинули, там ничего не прибавилось.
– Она права. – Пашанг выдохнул новое облако вишневого дыма. – Открытая местность в пустыне – наше преимущество. Но надо охранять оазис, в особенности колодцы. Предлагаю разделиться на три части. Мы будем удерживать левый и правый фланг, пока Бабур атакует влобовую. Ему нужен оазис, он не будет просто ждать, разбив лагерь. Как только он двинется на нас, мы сделаем вид, будто отступаем к лагерю, а затем окружим его.
– Смелая идея, каган Пашанг. – Гокберк выдул опиумный дым. – Но твой план ослабит наш центр. Если этот говняный Селук прорвется, то захватит оазис и нам придется сражаться, чтобы вернуть его. Мы можем потерять Зелтурию просто по глупости.
Пашанг постоянно твердил о том, что нельзя атаковать позиции, которые обороняют скорострельными аркебузами, и в такое скверное положение нам явно попадать не хотелось.
– У кого-нибудь есть план получше? – поинтересовался Пашанг, прежде чем снова затянуться.
Я всмотрелась в разложенную на столе карту. И дважды хлопнула по змеящейся реке Вограс чуть восточнее Кандбаджара.
– Им придется переправиться через Вограс. А если мы сами переправимся? Насколько это опасно?
– По эту сторону моста есть деревня, – ответил Пашанг. – Я поселил там вограсские племена.
– Они нам помогут?
Пашанг пожал плечами.
– Они следуют Пути святых, и я не знаю, с кем они предпочтут заключить союз.
– Надо разрушить деревню и мост, – сказал Гокберк.
– Их первую деревню ты уже разрушил. – Пашанг выпустил струйку дыма. – В прошлом году. Помнишь?
– Тебя так это взволновало, Пашанг? – Гокберк мерзко ухмыльнулся. – Решил защитить тех, кого не сумел защитить в Вограсе?
– Защита йотридов не будет значить ничего, если я…
– Гокберк прав, – прервала я мужа. – Если жители этих деревень сговорятся с шахом Бабуром, в его распоряжении будет переправа через реку, плодородные земли и вода. Мы не можем отдать врагу такие преимущества.
Пашанг поставил кальян на пол, поморщился и закрыл глаза.
– Тогда я это сделаю.
Как странно было видеть его боль из-за чужих страданий. Может, это имеет отношение к его путешествию по воспоминаниям Норы? Прикоснувшись к кровавой руне из «Мелодии Норы», он испытал ее боль как собственную. Стал ею, когда силгизы убивали ее семью и прогнали ее племя с родной земли.
Разобравшись с этой проблемой, мы проверили снаряжение и запасы провизии, составили карты битвы и реорганизовали тумены. Затем мы отдали приказы предводителям всадников.
Однако я еще не выполнила свой долг. Мне предстояло выиграть не битву с кашанцами, а битву с Кевой. Бабур может привести слонов, армии и бомбарды, и с этим вполне способны справиться Пашанг и Гокберк. Но если Кева приведет ифрита, противостоять ему сможет только другой маг.
Чтобы обеспечить себе победу, я должна по-настоящему научиться соединять звезды. А для этого мне нужен учитель.
Пора перестать быть доброй. Пришло время воскресить колдунью из мертвых, любыми средствами.
Вместе с Сади мы ехали на верблюдах в окружении хулителей святых к тому месту, где начинался кровавый туман. С тех пор как я в последний раз подбиралась так близко, он еще больше расползся. Толстые складки облака казались почти твердой преградой между этим миром и другим.
Мы слезли с верблюдов. При виде красной мороси Сади поежилась и спросила:
– Зачем ты привезла меня сюда?
– Чтобы ты вошла в него.
– Зачем?
Я толкнула «Мелодию Ашери» к ее груди.
– Возьми это и ступай.
Я показала на всадников. Они встали в живую стену и нацелили стрелы на Сади.
– Лучше уж я умру прямо сейчас.
– Конечно.
Я с силой ткнула посохом в ее плоский живот. Она со стоном упала на песок, а книга хлопнулась рядом.
– Я обещала тебе судьбу хуже смерти. Если ты не станешь Ашери, твоя судьба – превратиться в кровь в этом облаке. Тебя сожрут изнутри диковинные ангелы. Мне сказали, что твою душу они тоже сожрут. Ты станешь частью ангела, Сади.
Я жестом велела самому здоровенному всаднику схватить ее. Она кричала и вырывалась, но он был сильнее и потащил ее вперед. Заставил встать на колени, взял за волосы и толкнул лицом в стену кровавого тумана.
На несколько секунд все в мире стихло, кроме ее стонов.
– Что ты видишь? – спросила я.
– Пожалуйста, прекрати.
– Что ты видишь?
– Тут темно… как ночью.
В нашем мире был разгар дня. Как странно.
– Пока не увидишь каких-нибудь чудес, я тебя не выпущу. – Я похлопала другого всадника по плечу. – Убедись, что ее глаза открыты.
Он сунул руки в туман и поднял ей веки. Сади закричала.
А потом земля затряслась от топота огромного зверя.
– Ты что-то видишь? – спросила я.
Нас снова тряхануло от топота.
– Нет-нет-нет-нет!
Ее отчаянный вопль меня не поколебал.
– А знаешь, Маркос выдавил собственные глаза, потому что не мог отвернуться от этих существ. И мне стало любопытно. Ты можешь описать его?
Сади отвела правую ногу назад, дернулась и повалила державшего ее воина. Он упал на спину. Она выхватила серебряный кинжал у него из-за пояса и с невероятной скоростью рассекла ему живот, затем повернулась и воткнула кинжал меж глаз другому воину. Тот рухнул, из его лба хлынула кровь.
Те воины, кто остался верхом, нацелили на нее стрелы.
– Не убивайте ее! – закричала я.
Сади бросилась к вороной кобыле воина, которого убила. И в отчаянии прыгнула в седло.
– Не дайте ей сбежать!
Как только Сади вставила ноги в стремена и натянула поводья, один хулитель святых галопом помчался вперед и щелкнул хлыстом.
Кобыла встала на дыбы, и хлыст задел ногу Сади. Она упала на песок, взбитый лошадиными копытами.
Сади схватилась за обвивший ее ногу хлыст и закричала от боли. Я понадеялась, что она не пострадала при падении.
Другие всадники спрыгнули с лошадей, окружили Сади и навалились сверху.
– Только не пораньте ее! – Ее тело мне было нужно в идеальном состоянии. – Приведите ее обратно к облаку. Только теперь держите за руки и за ноги.
Они в конце концов схватили ее за руки и ноги и потащили к границе облака, пока она вопила, извивалась и ругалась. Смешно, сколько потребовалось элитных воинов, чтобы удержать одну женщину.
Они сунули ее голову в кровавое облако и заставили открыть глаза. Тем временем один всадник поскакал в лагерь за целителем для раненого воина, который стоически молчал, пока его бинтовал товарищ.
Я тяжело вздохнула и посмотрела на женщину, которую мучила.
– Давай попробуем еще раз. Что ты видишь, Сади?
Зазвучали разные звуки, от низких до самых высоких, как будто их издавали обезумевшие звонари. В кровавом тумане появились огни, такие яркие, что прорвали пелену, отделявшую нас от него.
Двенадцать огней. Вокруг них кружились похожие на змей тени, приглушенные туманом – по крайней мере, для нас. Я надеялась, что Сади все видит четко.
Она завизжала.
– Скажи, на что это похоже?
Она кричала не переставая.
– Пугающе, да?
Сади закашлялась, словно что-то попало не в то горло. Она затряслась всем телом.