— Можешь взять мою удочку, Одзава-кун! — Любезно предложил секретарь.
— Спасибо большое, но, боюсь, моя рыбацкая удача слишком велика. Не хотелось бы утопить и вашу удочку. Посижу, позагораю! — Ответил я.
— Теперь я тоже хочу рыбу-меч! — Разохотился Мидзуо-сан, поменял наживку и широко размахнулся.
— Ааа! — Заорал Сэки-сан и схватился за леску, крючок которой глубоко воткнулся ему в большой палец левой ноги.
— В чем дело? — Не понял стоящий к нему спиной старый рыбак и подергал удилище, вызвав новый крик боли.
— Мидзуо-сан, вы проткнули Онадере-сану ногу! — Объяснил батя, заставив старика опустить орудие пыток, — Сын, в рундучке есть аптечка!
Кивнув, полез в рундучок — кроме аптечки там лежали некоторые рыболовные снасти и набор инструментов. Видимо, чинить мотор.
— Прости-прости, Сэки-сан! — Покаянно кланялся болезненно кривящемуся секретарю Мидзуо-сан.
— Ничего, Мидзуо-сан, такое могло произойти с кем угодно, поэтому вы ни в чем не виноваты, — Великодушно отвечал он.
Нагнулся над ногой секретаря вместе с батей и вынес вердикт:
— Ноготь не пробит — это хорошо. Можно вытащить, но будет супер больно. Попробуем, Сэки-сан? — Спросил я, подняв взгляд на секретаря. Тот слегка побледнел, но в его глазах я узрел решимость. Можно тянуть!
— Ну уж нет, лучше оставить это специалистам. Мидзуо-сан, довезете нас до больницы?
— Само собой! А еще, Сэки-сан, примите в качестве извинений этого парусника, — Указал дед на рыбину.
Достав мультитул, я перерезал леску, батя обработал палец перекисью. Заматывать не стали — мало ли что. Заведя мотор, отец отвез нас к берегу. Ссадив пострадавшего на крылечко сарая, быстренько затолкали лодку под крышу, заперли ворота, секретарь оперся о плечи бати и Мидзуо-сана, а я потащил садок и рыбу-парусник.
— А были бы мы в кроксах, а не в тапках, такого бы не случилось! — Заметил я по пути к местному травмпункту.
— Что еще за «кроксы»? — Внезапно заинтересовался Мидзуо-сан.
Я коротко объяснил.
— Из калош можно сделать, говоришь? — С деревенской непосредственностью он стащил со своих довольно грязных ног сырые калоши и передал мне, — Успеешь за десять минут?
— Успею, — Пожал я плечами, — Но если получится плохо — никаких претензий!
— Само собой! — Кивнул он.
Достав мультитул, начал «апгрейдить» калоши аборигена, заодно известив батю:
— По возвращении в Уцуномию нам с Синохарой-саном надо будет навестить музыкантов.
— Зачем?
— Будем запугивать, предлагать подработку и заставлять подписывать соглашение о неразглашении. Слово Акира сдержал — но слово это одно, а бумажка-то она надежней будет, — С рабоче-крестьянской прямотой заявил я, — А Хацуне Мику должна пока остаться анонимной. Подогрею общественный интерес, записав с группой еще несколько песен. Потом, когда под руку подвернется подходящая кандидатура, сделаем из нее айдола.
— А ты знаешь, насколько жесток мир шоу-бизнеса? — Нахмурился батя, — Думаешь, можно так просто взять и с нуля создать популярного айдола?
— Будем затыкать проблемы деньгами, — Пожал я плечами, — Да и главное — хорошие песни. Готово, Мидзуо-сан! — Протянул я обувку старику. Тот взял, примерил, остановил трактор, слез, прошелся. Как же ему плевать на травму Сэки-сана! На лице последнего ясно отражалось все, что он думает о ситуации, но мужик продолжал стоически молчать.
— Ну а что, вполне удобно! — Вынес вердикт Мидзуо-сан, — И ноги дышат! Молодец, юноша!
Я поблагодарил за похвалу, и мы поехали дальше. Не удержавшись, под осуждающий батин бубнеж сфотографировал пострадавший палец Сэки-сана. Наконец, прибыли к одноэтажному бетонному зданию местной маленькой больницы. Внутрь не пошел — мужики справятся и без меня. Сэки-сана жалко, но настроение было отличным — я все-таки успею сходить на пляж!
Глава подготовки к походу
Когда Мидзуо-сан привез нас с забинтованным Сэки-саном домой, во дворе мы встретили какую-то пожилую пару, раскланивающуюся с Аоки-сенсеем, который держал корзину с огурцами и помидорами. После сочувственного оханья и аханья, познакомились — это тоже наши новые соседи, которые принесли корзинку приветственных овощей. Распрощавшись с гостями, батя проигнорировал возражения секретаря и заставил его опереться на свое плечо, после чего потащил в дом — секретарь мог ходить и сам, но врачи велели как можно меньше напрягать ногу.
Дружно зашли на кухню, где увидели заставленный овощами и фруктами стол.
— Все утро приходят знакомиться. Принесли вот, — Объяснил дед. Похоже, похмелье ничуть не помешало Ваде-сану, либо его жене, с утра пораньше обойти соседей и рассказать, что они проверили, так сказать, нового жильца на зуб и сочли пригодным.
Поблагодарив деда за работу привратником, батя потащил секретаря в комнату, а я отрубил голову паруснику и тунцу.
— Ребята уже ушли? — Спросил я старика.
— Кроме меня! — Раздался любимый голосочек из коридора, и на кухню вошла Хэруки, — Я помогала дедушке в саду! — Жизнерадостно поведала она, наряженная в белую футболку с деревом и короткие зеленые шортики. Сделал фотку, и нее менее жизнерадостно продолжил фразу за нее:
— А теперь поможешь мне разделать рыбу!
— А потом еще успеем на пляж! — Добавила она.
— Идите сразу, — Махнул рукой дед, — Я все сделаю.
Поблагодарив старика, поднялись наверх, где некоторое время погрели ушки у двери комнаты мужиков — батя уговаривал Сэки-сана во всем положиться на него следующие несколько дней, а секретарь уверял его в своей полной дееспособности. Потом быстренько собрали вещи и отправились к бухте.
— Нравится подслушивать чужие разговоры? — Ухмыльнулся я. Мне-то нравится.
— Это неприлично, но супер интересно! — Смущенно призналась Хэруки, — Если мы никому не расскажем, наверное в этом нет ничего плохого? — Придумала она моральное оправдание.
— Именно так, — покивал я, — Главное — не причинять никому неприятностей.
Далее, с трудом давя смешки из-за всплывшей в голове сцены из фильма «Особенности национальной рыбалки», поведал Хэруки наполненную драмой и страданиями историю получения страшной раны секретарем. Девушка сочувственно повздыхала. Потом рассказал, как рыба выдернула меня из лодки. Девушка сочувственно погладила меня по голове.
— Надо же, а я думала рыбалка — спокойное и мирное занятие.
— Мне кажется, это из-за меня, — Поделился я конспирологией, — Моя ненормальная рыбацкая удача как-то воздействует на окружающих. Наверное, мне стоит рыбачить в одиночестве.
— Не знала, что ты настолько суеверный! Кстати, может рана Сэки-сана и есть та самая «кровь», которую нагадала тебе Киоко-сан?
— Было бы неплохо, — Вздохнул я.
— Все будет хорошо, Иоши! — Обняла меня Хэруки, — Я о тебе позабочусь! — Пообещала она.
— Слышать такое очень приятно, но подумай о моем страдающем мужском достоинстве! — Сделал я вид, что расстроился.
— Пф, и это говорит человек, который проиграл рыбе! — Бессердечно хохотнула она.
— Смешно получилось, да, — Перестал я притворяться, — А как прошло твое утро?
— Позавтракала с ребятами, потом пришла Такаока-тян, и Кейташи с Кохэку повели девочек на пляж. Я осталась, потому что хотела дождаться тебя. Что-то подсказало, что рыбалка долго не продлится! — Выдала она дайджест.
Потрясающая интуиция.
На пляже было по-прежнему малолюдно. Переодевшись в раздевалке, разделились — Хэруки присоединилась к играющим в воде в мячик Кохэку и девочкам, а я направился проведать валяющегося на покрывале Кейташи.
— Меня не взяли, — Пожаловался он.
— Грустно, когда тебя ненавидят маленькие девочки? — Ехидно спросил я.
— Они ведь не первые такие, — Грустно вздохнул друг, — С пацанами таких проблем нет.
— Может, чуют в тебе скрытого педофила? — Присел я рядом.
— Фу, как тебе в голову могла прийти такая мерзость! — Лениво стукнул он меня в плечо, — Если кого и можно в таком заподозрить, так это тебя!
— Ты про Хэруки? — Спросил я, — Да брось, она, конечно, маленькая, но там, где положено, вполне сформировалась, — Продолжил я довольно скотское обсуждение, — К тому же, мы все еще растем. Не хотелось бы, чтобы разрыв в росте между нами увеличился, — Вздохнул я, — Будет неудобно.
— Да уж, — Хохотнул Кейташи.
— И вообще — сердцу не прикажешь! Она сама пришла и решила остаться.
— Звучит так, будто ты сожалеешь, но что это за приторно-счастливый тон? — Буркнул друг.
— Хочешь, попрошу Чико быть к тебе добрее? — Стало мне жалко блондина.
— Это слишком жалко! — Поспешил отказаться он, — Когда-нибудь Чико-тян поймет, что я хороший человек!
— Ага, удачки! — Покивал я, — Может, это из-за волос? Девочки обычно более послушны, поэтому помнят указание родителей не дружить с хулиганами. А пацаны, стало быть, наоборот, хотят научиться у тебя плохому.
— Может и так, — Вздохнул друг, — Знал бы ты, сколько из-за моих волос возникало проблем! Конечно, я мог бы перекраситься, но мой цвет — часть меня! Часть моей личности! — Неожиданно горячо выдал он.
— Ага, иначе ты не был бы Белой Молнией, — Попытался я скрыть издевку.
— Вот именно! — Закивал Кейташи, потом до него дошло, он осекся и густо покраснел.
— Надо бы сходить за билетами на паром, — Перевел я тему, — Сходишь со мной после пляжа? Ринтаро-сенсей рассказал мне, как найти порт.
— Почему бы и нет, — Пожал он плечами.
— А пока пошли поплаваем, чтоли, — Предложил я.
— Пошли! — С готовностью поднялся он на ноги.
Попрощавшись с девушками и девочками на одном из перекрестков, направились к автобусной остановке — порт довольно далеко от нас. Приехала старенькая, похожая на родной «ПАЗик», развалюха. Усевшись в середине полупустого воняющего выхлопом салона, тут же открыли все расположенные рядом окна.
— Эй, молодежь, нам тут дует, — Как только мы тронулись, раздался старушечий голос с заднего ряда. Обернувшись, увидели пару японских пенсионерок, одетых в кимоно и платочки на голове. Хе, а я думал это прерогатива отечественных бабушек.