Покинув загон, отправились на экскурсию по ферме.
— Братик, смотри, они качаются! — Ткнула пальчиком сестренка в сторону ангара. И действительно, у входа, на деревянных, полукруглых снизу и плоских сверху устройствах, качалась пара лошадок.
— Да, лошади умеют качаться, — Кивнул фермер, — Это полезно для их спины и суставов, — Он улыбнулся, — А еще им просто приятно так делать.
Кроме лошадей, на ферме разводили коров, гусей, кур и поросят. Пофоткались со всеми. Напоследок сфотографировались и с фермерами, от души поблагодарили за теплый прием и направились на остановку.
— Хочешь еще куда-нибудь? — Спросил я сестренку.
— Хочу кушать! — Ответила она.
Тут я вспомнил, что картошка так и не была использована.
— Тогда пошли домой, научу тебя готовить еду без всякой посуды.
— А так можно? — Удивилась сестренка.
— Древние люди же как-то справлялись, — Развел я руками.
— Точно! Я где-то слышала, что индейцы заворачивали мясо в листья и пекли его в золе, — Похвалилась кругозором Чико, — Мы будем делать так же?
— Что-то вроде того, — Кивнул я, — Только вместо мяса будет картошка. Хорошо сочетается с рыбой.
Неожиданно сестренка поморщилась:
— Надоела рыба! Впрочем, марлин очень вкусный, — Улыбнулась она.
Вся в меня!
— А жуков вы с Такокой-тян не ловили? — Когда мы сели в автобус, спросил я.
— Это больше мальчикам нравится, — Покачала головой сестренка, болтая ножками.
Вернувшись домой, оставил сестренку делиться впечатлениями о походе на ферму с играющими в гостиной в «сёги» мужиками, а сам взял картошку и вышел в сад, в дальней части которого посчастливилось найти Хэруки. Пользуясь такой удачей, немного потискал девушку, потом она указала мне место, где можно развести костер, заодно рассказав, что Кейташи и Кохэку пошли на пляж.
Благодаря дедовым усилиям, всяческих веток, «обрезков» и прочего хватало, поэтому с топливом проблем не возникло. Проблема возникла с батей, который вышел из дома, учуял дым и примчался посмотреть, в чем дело. На всякий случай просветив меня на тему техники противопожарной безопасности, он вздохнул и свалил, не став портить нам досуг.
Вскоре к нам с Хэруки присоединилась Чико. Мелькнула идея научить девочек прыгать через костер, но я быстро отогнал ее прочь — батя инфаркт словит. Вместо этого развалились на мягкой травке и стали ждать, пока костер прогорит. Сестренка попросила Хэруки помочь с гербарием, и та с охотна согласилась, заметив, что в поселке много подходящих растений, а начать можно прямо с нашего сада, куда бака-гайдзин (бывший жилец) насажал кучу всего.
Загоревшаяся энтузиазмом Чико тут же бросила меня, схватив Хэруки за руку и отправившись гулять по саду. Даже как-то обидно! Дождавшись нужного момента, сунул картошечку в угли и испытал прилив ностальгии по прошлой жизни.
— Братик, почему ты улыбаешься? — Спросила меня незаметно подошедшая Чико, держа в руках свою наполненную листочками шляпу.
— Потому что жизнь прекрасна, — Не стал я вдаваться в подробности.
Достав запеченную картоху, залил угли водой, выполняя полученный ранее приказ бати. Шипя и обжигаясь, схватил клубень.
— Братик, надо сначала помыть!
— В этом самый смак! — Покачал я головой, — Не переживай, жар убил микробы.
Отломав черную от сажи кожуру, подул, посыпал солью и откусил. Обалденно!
— А что такое «смак?» — Спросила Чико. Видимо, автопереводчик не справился.
— Это русское слово, примерно можно перевести как «так будет вкуснее всего», — Выкрутился я.
— Поняла! Хочу попробовать!
Сестренка аккуратно, чтобы не обжечься, повторила мои действия. Хэруки, немного помедлив, сделала то же самое.
— Вкуснятина! — Зажмурилась сестренка, набив рот картохой. Ее измазанная сажей довольная мордаха выглядела очень мило.
— Вкусно! — Подтвердила Хэруки, которая кушала аккуратно и не запачкалась.
Скушав по картофелине, решили поделиться с остальными и отправились в дом.
— Вы что, ели немытую? — Едва мы вошли на кухню, включил гиперопеку батя.
— Не переживай, Дэйчи-сан, — Вступился за нас дед, — Жар убивает микробы, — Усевшись за стол, он закатал рукава кимоно и взял себе картофелину, — Навевает воспоминания! — Откусив и прожевав, улыбнулся он, — В молодости пару раз доводилось такое есть.
Против такого авторитета батя переть не решился, поэтому они вместе с секретарем присоединились. Я достал из холодильника замаринованную мной вчера вечером малосольную рыбку.
— Прекрасно сочетается, — Отведав все вместе, похвалил батя.
— Согласен, — Покивал секретарь, — Одзава-кун, у тебя определенно есть кулинарный талант!
У меня есть память о прошлой жизни, это куда круче!
— Все, что готовит братик, очень вкусное! — Похвасталась мной Чико. Я разулыбался, но очень зря, потому что… — Но сестренка Хэруки готовит лучше!
— У моей внучки отлично получается, да, — Не без гордости покивал Ринтаро-сенсей.
Покушав, мы отправились гулять по поселку. Я делал фотографии, а Чико с Хэруки собирали гербарий.
— А это — пальма из семейства аренга! — Указала Хэруки на трехметровую пальму.
— Боюсь, такие листья мне не подойдут, — Посмотрев на длинные, двухметровые листы, сказала Чико.
— Зато подойдет аукуба, она же золотое дерево, — Подвела нас к усыпанному зелеными неспелыми ягодами полутораметровой высоты кусту Хэруки.
— Подойдет! — Кивнула Чико и сорвала листочек.
Сбором гербария девочки увлеклись не на шутку, поэтому мне пришлось вмешаться, сказав, что скоро нужно будет идти к Ваде, смотреть вечерний выпуск новостей. Они немного расстроились, но листьев набрался уже огромный пакет. Договорились, что после возвращения Хэруки придет к нам и поможет сестренке рассортировать добычу по альбомам, подписав, где и что — сестренка такой объем информации запомнить не смогла, а я даже и не пытался.
Дома перекусили уже супом из плавников марлина — дед продолжал утилизировать остатки соседских овощей. Кейташи и Кохэку вернулись с пляжа, поэтому кушали впятером — взрослые отправились к Ваде заранее, по их оживленному виду и заблестевшим глазкам понял, что они собрались немного «разогнаться» перед просмотром новостей. Возможно, они бухают в ежедневном режиме, чтобы компенсировать малую продолжительность отпуска?
Переодевшись (к вечеру немного похолодало), отправились к соседям. Войдя в калитку, по аккуратно насыпанной гравием дорожке миновали небольшую аллею из манговых деревьев, и я позвонил в дверь, которую открыла одетая в легкое летнее платье Вада-сан. Раскланялись-поздоровались, под оживленные комментарии соседки на тему «впервые у нас столько гостей, как это здорово, Чико-тян, Такаока-тян на втором этаже в своей комнате, можешь пойти поиграть с ней», прошли в гостиную, где на подушечках вокруг низенького «напольного» стола уже расположились накатывающие взрослые. Разместились.
Хозяин дома воткнул в видак чистую кассету — хорошо, что у него оказалась такая, и включил небольшой телевизор. Подождав, пока закончится реклама, наконец-то увидели заставку новостей.
Первым показали репортаж про улов деда — ну еще бы, мировой рекорд! Помимо интервью с дедом, в котором он рассказал, что такой рыбалки как в Японии, нигде не найдешь и благодарил команду помогавшим нам рыболовов, в репортаж были вставлены «исторические», отснятые в порту кадры взвешивания и измерения Марлина. Кроме деда, показали еще и представителя книги рекордов Гиннеса — оказывается, деда туда запишут.
Дружно поздравили довольного старика с таким мощным достижением, он немного поиграл в скромность, мол ничего такого, каждому могло повезти. Потом повздыхал, заметив, что с гораздо большей радостью вписал бы свое имя в историю благодаря бонсаям, но чего уж теперь. В ответ на это взрослые горячо заметили, что в мире бонсая он и так известнее некуда.
Далее, после короткой подводки диктора, показали репортаж о героических нас. Репортер сказал, что мы учимся в Уцуномии Йохоку в таком-то классе. На экране показали школу, на фоне которой стояли довольные — дальше некуда директор, Араки-сенсей и какой-то солидный незнакомый мужик, оказавшийся главой образования города Уцуномия. Ему, как самому важному, и доверили поведать стране, какие мы отличные ребята и как школа нами гордится.
Далее показали котенка, который обживался в новом месте — в зоопарке Наха. Он сидел в вольере на ветке и вылизывался, выглядя вполне здоровым, что нас очень порадовало. Директор зоопарка сказал несколько слов на тему того, какую честь оказали его зоопарку, доверив столь ценный экспонат. Далее показали кемпинг, дав слово администратору, ради такого случая прикрывшего свой голый торс белой рубахой с коротким рукавом. Он показал место, где стояли наши палатки, отметил нашу похвальную вежливость (на этом моменте мы с Кейташи хохотнули, вспомнив несколько отпущенных разгневанной Кохэку в адрес браконьера выражений), потом показал место, где был задержан браконьер.
После кемпинга показали полицейский участок, глава которого, стоя перед принимавшими участие в той памятной сцене копами, пояснил, что браконьером оказался местный забулдыга с Ириомоте, позарившийся на баснословные для него деньги. По плану он должен был доставить котика в Наху, где животину бы перекрасили и в таком виде переправили бы через границу в Южную Корею, в частную коллекцию какого-то богача, чьего имени забулдыга, ясен пень, не знал.
Под фон с нарезкой кадров Ириомотейской кошки, репортер грустно заметил, что несмотря на все усилия Императора по защите вымирающих видов, в Японии остается достаточно несознательных личностей, готовых торговать своей прогнившей совестью.
Наконец-то на экране показали аэропорт, и на экране появилась наша компашка — сначала общий план того, как специалист из «кошачьего центра» вручает нам подарки с закадровыми комментариями. Далее слово предоставили нам, снабжая появление на экране комментариями. Хэруки — дочь семейства легендарных бонсайщиков, Кохэку — внучка профессора, Кейташи — сын госслужащего, а я — сын работника «уважаемой корпорации Хонда». Фамилий и имен наших предков не называли.