Штат^1» (Beshloss, 199-1, р- 28).
«Золотая эпоха»
бе добрую память как борьба за справедливое дело, и некоторые курьезные воспоминания, как, например, антиядерные девизы молодежпой контркультуры после 1968 года и укоренившееся среди защитников окружающей среды предубеждение против любого вида ядерной энергии. Гораздо более очевидными являлись политические последствия «холодной войны». Почти сразу же она поляризовала мир, расколов его на два противоположных лагеря, контролируемых сверхдержавами. В 1947—1948 годах правительства антифашистского национального единства, выводившие Европу из войны (за исключением трех воевавших государств — СССР, СШ^ и Великобритании), преобразовались в однородные прокоммунистические или антикоммунистические режимы. На Западе коммунисты исчезли из правительств, превратившись в вечных политических изгоев. СШ^ даже планировали военную интервенцию в Италии, если там на выборах 1948 года победят коммунисты. СССР проводил такую же политику, устраняя антикоммунистов из многопартийных «народных демократий», которые с того времени переквалифицировались в разновидности «диктатуры пролетариата», т. е. диктатуры коммунистических партий. Первоначально ориентированный на Европу Коммунистический интернационал, подвергшийся-белыпим сокращениям и ставший Коминформом, или Коммунистическим информационным бюро, был переориентирован для противостояния СШ^, а затем тихо распущен в 1956 году, когда международная напряженность начала спадать. Жесткий советский контроль был установлен во всей Восточной Европе, за исключением, как ни странно, Финляндии, которая, хотя и полагалась на милость СССР, тем не менее в 1948 году изгнала свою сильную коммунистическую партию из правительства. Почему Сталин воздержался от создания там марионеточного правительства, до сих пор остается неясным. Возможно, высокая вероятность того, что финны опять возьмутся за оружие (как они сделали в 1939—I94O и 1941—1944 годах), останавливала его, поскольку он, безусловно, не хотел начала войны, могущей иметь непредсказуемые последствия. Он пытался навязать советский контроль Югославии Тито, но потерпел поражение, в результате чего Югославия в 1948 году порвала отношения с Москвой, однако не перешла в противоположный лагерь.
С тех пор политика коммунистического блока стала предсказуемо монолитной, хотя
неустойчивость этого монолита после 1956 года являлась все более очевидной (см. главу i6). Политика европейских государств, входивших в блок США, была не столь одноцветной, поскольку фактически все местные партии, за исключением коммунистов, объединяла лишь их неприязнь к Советам. Поэтому для их внешней политики не имело значения, кто находится у власти. Однако США упростили задачу в странах двух бывших своих врагов, Японии и Италии, создав основу для стабильной однопартийной системы. В результате в Токио с благословения американцев была создана Либе-«Холодная война»
рально-демократическая партия (1955), а в Италик, настояв на полном отстранении от рычагов управления оппозиционной коммунистической партии, США передали власть христианским демократам, разбавив их, как того требовали обстоятельства, карликовыми партиями— либералами, республиканцами и т. д. С начала 19бо-х годов лишь одна имевшая вес партия, социалистическая, вступила в правительственную коалицию, порвав с коммунистами после длительного союза с ними, продолжавшегося с 1956 года. Последствием в обеих этих странах стало появление постоянной коммунистической оппозиции (в Японии социалистической) и установление режима, при котором коррупция в правительственных институтах достигла столь ошеломляющих масштабов, что, когда в результате скандалов 1992—1993 годов были выявлены ее размеры, то они повергли в шок даже привычных к подобным вещам итальянцев и японцев. Правительство и оппозиция, деятельность которых в этот период была почти заморожена, рухнули в то самое время, когда нарушился баланс сверхдержав, удерживавший их на плаву.
Несмотря на то что США вскоре отказались от своей реформаторской антимонопольной политики, которую советники рузвельтовской школы поначалу навязали оккупированнойТермании и Японии, после войны, к счастью для душевного покоя американских союзников, с публичной сцены исчезли национал-социализм, фашизм, открытый японский национализм и большая часть правоэкстремистских и националистических политических течений. Следовательно, в то время невозможна была мобилизация этих крайне эффективных антикоммунистических элементов в борьбе «свободного мира» против «тоталитаризма», в чем были заинтересованы возрождаемые крупные немецкие корпорации и японские дзайбацу*. Поэтому политический диапазон западных правительств времен «холодной войны» простирался от довоенных социал-демократов слева до умеренного правого ненационалистического фланга. При этом особо важную роль играли партии, связанные с Католической церковью, поскольку ее антикоммунистические и консервативные симпатии были общеизвестны. Поддерживающие ее христианско-де-мократические партии (см. главу 4) имели не только прочную антифашистскую репутацию, но и социальную программу (несоциалистическую). Таким образом, в западной политике после 1945 года эти партии играли центральную роль, кратковременную во Франции, но более долгосрочную в Германии, Италии, Бельгии и Австрии (см. ниже).
Влияние «холодной войны» на внешнюю политику европейских государств оказалось более сильным, чем на их внутреннюю политику. Результатом явилось создание Европейского сообщества со всеми его проблемами —
* При этом бывшие фашисты с самого начала систематически использовались государственными разведывательными службами и в других тайных целях.
«Золотая эпоха»
совершенно беспрецедентной политической организации, а именно постоянного (или по крайней мере долгосрочного) образования, способствовавшего интеграции экономических и, до некоторой степени, правовых систем отдельных независимых национальных государств. Первоначально (в 1957 году) в него входили шесть государств (Франция, Федеративная Республика Германия, Италия, Нидерланды, Бельгия и Люксембург), а к завершению «короткого двадцатого века», когда эта организация, как и прочие, созданные в годы «холодной войны» институты, начала расшатываться, к ней присоединились еще шесть государств (Великобритания, Ирландия, Испания, Португалия, Дания, Греция). Теоретически она проводила политику все более тесной политической и экономической интеграции. В Европе это привело к становлению долгосрочного политического федеративного или конфедеративного союза государств.
Европейское сообщество, как и многие другие организации послевоенной Европы, создавалось Соединенными Штатами и одновременно—для противодействия им. Оно иллюстрирует не только силу, но и неоднозначность этой страны и ее возможностей; оно также показывает, насколько велики были страхи, скреплявшие антисоветский альянс. Однако этитггртхи были связаны не
только с СССР. Для Франции главным врагом оставалась Германия, и эту боязнь возрождения могущественной державы в Центральной Европе разделяли, правда в меньшей степени, остальные участники войны и оккупированные государства Европы, оказавшиеся теперь втянутыми в союз НАТО вместе с США и экономически обновленной и перевооруженной Германией, границы которой, к счастью, уменьшились. Безусловно, существовали опасения и по поводу США— необходимого союзника в противостоянии СССР, вызывавшего, однако, подозрения своей ненадежпостью, не говоря уже о том, что СШ^ ставили идею американского мирового лидерства выше всего остального, включая интересы своих союзников. Не следует забывать и о том, что во всех проектах послевоенного мира и всех послевоенных решениях «предпосылкой для тех, кто определял политический курс, являлось американское экономическое превосходство» (Mater,
1987, Р- ^25).
К счастью для союзников Америки, обстановка в Восточной Европе в 1946—1947 годах казалась столь напряженной, что Вашингтон чувствовал: развитие сильной европейской, а немного позже и сильной японской экономики является в этот момент главным приоритетом, вследствие чего в июне 1947 года началось осуществление плана Маршалла — масштабного проекта возрождения Европы. В отличие от предшествующей помощи, которая, безусловно, являлась частью агрессивной экономической дипломатии, этот план осуществлялся в основном с помощью грантов, а не займов. К тому же, к счастью для Европы, первоначальные планы американцев, предполагав-«Холодная война» 2 О1
ише свободную мировую торговлю, свободную конвертируемость валют и свободные рынки при доминировании СШ^, окапались совершенно нереальными хотя бы только потому, что отчаянные трудности с платежами в Европе и Японии, постоянно нуждавшимися в дефицитных долларах, означали, что на ближайшее время не существовало перспективы либерализации торговли и платежей. СШ^ также были не в состоянии навязать европейским государствам свой идеал единой общеевропейской программы, ведущей к объединенной Европе с политической и экономической структурой, созданной по образу и подобию СШ^. Ни англичанам, все еще считавшим Великобританию мировой державой, ни французам, мечтавшим о сильной Франции и слабой, раздробленной Германии, это не нравилось. Однако для американцев восстановленная Европа, ставшая частью антисоветского военного альянса, в свою очередь являвшегося логическим дополнением к плану Маршалла (НАТО была создана в 1949 году), должна была практически опираться на экономическую мощь Германии, подкрепленную ее перевооружением. Лучшее, что могли сделать французы,—это так запутать отношения между Западной Германией и Францией, что конфликт между двумя старыми врагами стал невозможен. Поэтому Франция предложил а-еобстве иную версию европейского союза — «Европейское объединение угля и стали» (1951), из которого выросло Европейское экономическое сообщество, или Общий рынок (i957 год), позже — просто Европейское сообщество и, начиная с 1993 года, Европейский союз. Его штаб-квартира на