1 г°Да против Ирака можно увидеть запоздалую месть за переживания 1973 и Г979 годов, когда величайшая держава мира не смогла про-
«Холодная война» 2 О 9
тивостоять консорциуму слабых государств третьего мира, угрожавшему прекратить ей поставки нефти.
Таким образом, крестовый поход против «империи зла», которому (по крайней мере публично) администрация Рейгана посвящала свои усилия, для СШ^ являлся попыткой терапии, а не стремлением пересмотреть мировой баланс сил. Последнее фактически уже было тихо сделано в конце 1970-х годов, когда блок НАТО (под руководством американского президента-демократа, социал-демократического канцлера Г ермании и лейбористского премьер-министра Великобритании) приступил к собственному перевооружению. Левые правительства молодых африканских государств с самого начала контролировались СШ^, особенно успешно в Центральной и Южной Африке, где СШ^ могли действовать совместно с грозным режимом апартеида (в ЮАР). Менее успешными были действия СШ^ на Африканском Роге. (В обоих этих регионах русские получали неоценимую помощь кубинского экспедиционного корпуса, что служило подтверждением поддержки Фиделем Кастро революций в странах третьего мира, а также его дружбы с СССР.) Сторонники Рейгана внесли в «холодную войну» вклад иного рода. Этот вклад был не столько практическим, сколько идеологическим, как реакция Запада на трудности, принесенные эпохой тревог и неуверенности, в которую мир вступил после окончания «золотой эпохи» (см. главу 14). Долгий период правления центристских и умеренно социал-демократических правительств закончился после того, как экономическая и социальная политика «золотой эпохи», казалось, потерпела неудачу. Около 1980 года к власти в целом ряде стран пришли правые правительства, являвшиеся сторонниками крайних форм эгоизма в бизнесе и принципов неограниченной свободы предпринимательства. Среди них самыми заметными стали Рейган, а также самоуверенная и грозная миссис Тэтчер в Великобритании (1979—199<>)- Для этих новых правых опиравшийся на государственную поддержку социальный капитализм 195о-х и тдбо-х годов, после 1973 года больше не подкрепленный экономическими успехами, всегда казался разновидностью того самого социализма (названного экономистом и идеологом фон Хайеком «дорогой к рабству»), конечным продуктом которого они считали СССР. «Холодная война» Рейгана была направлена не только против заморской «империи зла», но и против наследия Франклина Д. Рузвельта в самих Соединенных Штатах, т. е. против «государства всеобщего благоденствия», как и любого другого навязчивого государства. Ее врагом в той же мере, что и коммунизм, являлся либерализм («это слово на букву л», как для большего эффекта его именовали в президентских предвыборных кампаниях).
Поскольку крах Советского Союза пришелся как раз на окончание эпохи Рейгана, американские публицисты, естественно, начали утверждать, что он рухнул в результате активной кампании СШ^, которые выиграли «холодную «Золотел эпохам)
войну», полностью разгромив своего врага. Не следует принимать всерьез версию этих крестоносцев igSo-x годов. Нет никаких признаков, что прани тельство СШ^ ожидало или предвидело приближающийся распад Советского Союза или было каким-нибудь образом подготовлено к тому, что он произойдет. Когда американская администрация действительно надеялась оказать давление на советскую экономику, собственная разведка информировала ее (ошибочно), что экономическое положение Советского Союза вполне благополучно и позволяет выдержать гонку вооружений. В начале 198о-х годов считалось (также ошибочно), что СССР по-прежнему развивает наступление по всему миру. Сам же президент Рейган, какие бы речи ни писали ему его спичрайтеры и что бы ни подсказывал ему не всегда ясный рассудок, действительно верил в возможность сосуществования СШ^ и СССР, но сосуществования, основой которого
являлся вовсе не ядерный баланс сил в бессмысленной гонке вооружений. Он мечтал о мире без ядерного оружия. Точно такого же мнения придерживался и новый Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев, что выяснилось во время их довольно необычной взволнованной встречи, проходившей в 1986 году в арктическом сумраке осенней Исландии.-------
«Холодная война» закончилась, когда одна из сверхдержав (а может быть, и обе) осознала зловещую абсурдность гонки ядерных вооружений и когда каждая признала искренность желания противника положить ей конец. Возможно, советскому лидеру было проще взять на себя эту инициативу, чем американскому, поскольку «холодная война» никогда не рассматривалась Москвой как крестовый поход, какой ее видели в Вашингтоне, где должны были считаться с активным общественным мнением. С другой стороны, именно эта причина мешала советскому лидеру убедить Запад в том, что он действительно собирается сделать то, что говорит. Поэтому мир столь многим обязан Михаилу Горбачеву, который не только взял эту инициативу на себя, но смог в одиночку убедить американское правительство и остальной Запад в твердости своих намерений. Однако не стоит недооценивать и вклад президента Рейгана, простодушный идеализм которого преодолел мощное противодействие идеологов, фанатиков, карьеристов и профессиональных военных. Практическое прекращение «холодной войны» было оформлено на двух встречах на высшем уровне—в Рейкьявике (1986) и Вашингтоне (1987).
Стало ли окончание «холодной войны» причиной распада советской системы? Два этих события исторически отделены друг от друга, хотя, безусловно, связаны между собой. Советский тип социализма претендовал на то, чтобы стать мировой альтернативой капиталистической системе. Поскольку капитализм так и не рухнул и не выказывал никаких признаков разрушения (хотя кто знает, что могло бы случиться, если бы все социалистические страны и должники из числа стран третьего мира в 1981 году одновременно пере-«Холодная война»
стали платить свои долги Западу), перспективы социализма в качестве мировой альтернативы зависели исключительно (,'т ,?го способности конкурировать с мировой капиталистической экономикой, реформированной после Великой депрессии и Второй мировой войны и сделавшей большой шаг вперед в 1970-е годы в результате постиндустриальной революции в сфере коммуникаций и информационных технологий. То, что социализм все больше проигрывает эту гонку, стало очевидно уже после 1960 года. Он перестал быть конкурентоспособным. Поскольку соревнование двух политических, военных и идеологических сверхдержав приняло форму конфронтации, это отставание стало разрушительным для СССР.
СССР и США подвергали свои экономические системы слишком большим перегрузкам и деформациям в результате масштабной и крайне дорогостоящей гонки вооружений, однако мировая капиталистическая система смогла справиться с тремя триллионами долларов долгов— главным образом на военные расходы, которые в 1980-6 годы наделали США, до этого являвшиеся самым большим государством-кредитором. В то же время ни в СССР, ни за рубежом не нашлось никого, кто взял бы на себя расходы по столь же огромной перегрузке советской экономики, составлявшие гораздо большую долю в производстве (почти 25%) по сравнению с 7% от огромного валового национального продукта США, шедшими на военные расходы в середине 198о-х годов. Благодаря историческому везению и проводимой Соединенными Штатами политике экономика зависимых от них стран постепенно стала столь процветающей, что начала превосходить их собственную. К концу 1970-х годов производство в странах Европейского сообщества и Японии, вместе взятых, на 6о % превышало производство в США. И наоборот, союзники Советского Союза и зависимые от него государства никогда не стояли на собственных ногах. Они оставались источником постоянной ежегодной утечки десятков миллиардов из советского бюджета. Москва надеялась, что отсталые страны мира, в географическом и демографическом отношении составлявшие 8о % земного шара, после того как в них произойдут революции, перевесят мировое господство капитализма. Однако они не имели развитой экономики. В технической области, где превосходство Запада стремительно увеличивалось, они вообще не выдерживали никакого сравнения. Одним словом, «холодная война» с самого начала была войной противников с неравными возможностями.
Но социализм погубило не противостояние капитализму и олицетворявшей его сверхдержаве. Скорее всего, причиной этого стало сочетание все более очевидных и разрушительных дефектов социалистической экономики и все расширяющегося вторжения в нее гораздо более передовой, влиятельной и динамичной мировой капиталистической экономики. Идеологи «холодной войны»
считали капитализм и социализм, т. е. «свободный мир» и «тоталита-«Золотая эпохам)
ризм», двумя краями непреодолимой пропасти и отвергали любую попытку преодолеть эту пропасть, но если не брать в расчет взаимного самоубийства ядерной войны, именно эта пропасть и гарантировала выживание слабейшего соперника. Скрытая за железным занавесом, даже малоэффективная и ослабленная, планируемая сверху, командная экономика все же была жизнеспособной (может быть, она постепенно ослабевала, однако не выказывала никаких признаков скорого коллапса) *. Именно взаимодействие экономических систем социалистического типа с мировой капиталистической экономикой, начавшееся в тдбо-е годы, расшатало социализм. Когда в igyo-e годы социалистические лидеры решили воспользоваться открывшимися перед ними возможностями мирового рынка (высокими ценами на нефть, доступными внешними займами и т.
д.) вместо того, чтобы решать трудную проблему реформирования своей экономической системы, они сами вырыли себе яму (см. главу i6). Парадокс «холодной войны» заключался в том, что Советский Союз был побежден и в конце концов уничтожен не конфронтацией, а разрядкой.
Тем не менее в одном вашингтонские апологеты «холодной войны» не ошибались. Реальная «холодная война», что мы легко можем-видеть в ретроспективе, закончилась вашингтонской встречей на высшем уровне в 1987 году. Однако в мировом масштабе ее нельзя было признать законченной, пока СССР не перестал быть сверхдержавой или державой вообще. Не так просто отменить сорокалетний период страхов, подозрений и выращивания в