— Про мать специально ввернул? — поинтересовался Веверс — Думаешь, наши отношения меня остановят?
— А у вас уже дошло до отношений? — я живо повернулся к генералу
— Не меняй тему
— Надеюсь даже не на маму или вашу дочь, на ваше благоразумие. Теперь вы все знаете. Нет никакой необходимости передавать информацию дальше. В Политбюро остались скрытые враги. Мои знания будущего утекут на Запад. Который еще с большим рвением примется нас рвать, пытаясь добраться до меня и айфона
— То есть ты предлагаешь мне изменить присяге и стать предателем. Как те, что развалили нашу страну?
Веверс остановился и встал ко мне лицом к лицу. Позади нас, вдалеке шел чеканя шаг кремлевский караул. К Мавзолею идут.
— Я предлагаю бороться вместе. Если нужно кого-то посвятить… В интересах дела. Например, товарища Пельше. Или Романова…
— Это не тебе решать — Веверс задумался.
— Ладно, я ничего не решил. Пока пошли к Пельше. Обсудим все — генерал махнул рукой и мы быстрым шагом дошли до бывшего Сенатского дворца. Веверс показал охране удостоверение и что-то шепнул лейтенанту. Досматривать нас не стали. Минуя лифты, мы поднялись на третий этаж. И уже практически дошли до кабинета Пельше, как в коридоре наткнулись на Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Романова. Григория Васильевича. В составе целой свиты. У некоторых до сих пор траурные повязки на рукавах.
— Вы уже в курсе? — хмурый Романов обменялся с нами рукопожатиями
— Не-ет — осторожно произнес Веверс — Что случилось?
— А ПГУ должно! быть в курсе. Первыми — с нажимом произнес Генеральный — Наших боксеров в ФРГ отравили.
Увидев наши вытянувшиеся лица, Романов поправился.
— Не насмерть и только троих. Сильное расстройство желудка, температура, рвота…
— А разве сборная уже в Кельне? — удивился я
— Завтра начинается чемпионат Европы, забыл? — буркнул Веверс — Странно, что немцы пошли на такую провокацию.
— Собирайся — Романов кивнул мне — Киселев прислал телеграмму Павлову, требует срочно тебя. Первый бой послезавтра. Будешь выступать вместо Савченко.
У меня натурально отпадает челюсть от таких новостей.
— Григорий Васильевич! — латыш сразу встал в стойку — Это совершенно исключено! Комитет против выезда Селезнева из страны
— Вы, Имант Янович уже стали говорить за весь Комитет? — ядовито произнес Романов. Свитские недоуменно переглянулись.
— Я все знаю — Романов тяжело вздохнул — Никто не забыл Англии и приключений Вити в Лондоне… Но на кону престиж Родины!
Надо было видеть Веверса. Он совершил над собой просто титаническое усилие. Еще секунда, две и моя тайна была бы раскрыта. Не тут, конечно, при всех. Но в Кельн я бы точно не поехал.
— Готовься! — Романов еще раз пожал нам руки и быстрым шагом пошел дальше по коридору. Мы же постучавшись, вошли в приемную Пельше. Но и тут Веверса ждало разочарование. Его покровителя не было на месте. После похорон Пельше почувствовал себя плохо и его отвезли в Кремлевскую больницу.
— Значит, едем ко мне в Ясенево — подытожил генерал — Надо все обсудить.
— Маме могу позвонить? — осторожно поинтересовался я
— Нет — отрезал генерал — Я ей сам все сообщу.
Я пожал плечами. Особого выбора у меня нет. Можно, конечно, закричать и рвануть по коридору. 9-ка не подчиняется Веверсу, да и не станет генерал «паковать» известного певца Селезнева на глазах Романова и Ко. А гаджет пойди теперь привяжи ко мне — его слово против моего. Но что-то меня остановило. Наверное, я стал фаталистом. Делай что должно и пусть будет, что будет.
--
— Чай, кофе? — Веверс махнул рукой в сторону гостевого столика с креслами и открыл бар, где стояла современная кофемашина и чайник
— Разве это не работа секретаря? Кофе — я сел за стол и осмотрелся. Кабинет начальника ПГУ не поражал воображение. Ну да, большой, с окнами во внутренний двор. Красивые, синие шторы. Мебель из драгоценных пород дерева. Обязательные портреты Ленина и Дзержинского. Современный телевизор с видеомагнитофоном Филипс. Как их интересно, проверили на жучки? Разбирали до последней детали?
— Отучайся от своего барства, товарищ Селезнев — Веверс нажал на кнопку и кофемашина послушно заурчала. Из носика полился черный напиток, с божественным запахом — У секретаря есть дела и поважнее, чем меня обслуживать.
Генерал собственноручно принес две чашки, сахарницу и пакет с молоком. Знаменитый на весь Союз треугольничек-пирамидка. Я добавил сахару, помешал ложкой. Осторожно хлебнул. Просто божественно. Сделал большой глоток. Первая нормальная «еда» за день. Жить можно.
— Чем хорош кофе — Веверс пристально посмотрел на меня — Он горький. Знаешь, кстати, откуда появился обычай чокаться во время застолий?
Я почувствовал, что у меня отнимаются ноги. В голове зашумело, сознание будто раздвоилось
— В Римской империи патриции часто травили друг друга на пирах. И тогда возник обычай сильно чокаться с хозяином дома. Да так, чтобы напиток перелился в чашу человека, с которым ты чокаешься. Такая вот страховка.
— Что со мной? — язык заплетается, появилось туннельное зрение. Лицо Веверса отдалилось, расплылось, но голос оставался четким и понятным.
— Я дал тебе раствор амитала натрия вместе с пентоналом. Вообще, их внутривенно вводят. Но наши комитетские врачи научились синтезировать препараты в ампулах. Хорошо сочетается с кофе, кстати.
— Сыворотка правды? Настоящая? — я почувствовал, как меня «прет». Хотелось говорить, петь, кричать. Я попытался встать, но почему-то не получилось.
— Давай начнем — генерал подвинул ко мне диктофон — Фамилия, имя, отчество. Настоящий год рождения.
Выпотрошил меня Веверс, будь здоров! Допрос длился около трех часов и я рассказал о себе практически все. Разблокировал айфон, научил пользоваться поиском в Гугле и Яндексе. Сдал все пароли и явки — оффшорный фонд, историю с векселями Магнуса… Последние, генерал видел в моей захоронке и похоже история с казино здорово прибавила мне очков в его глазах. Допрос вел твердо, но вежливо. Несколько раз наливал кофе. Но уже без пентонала. Впрочем, и первой дозы мне хватило под завязку. Единственное, что удалось утаить — и я это понял постфактум — рициновую историю. И только потому, что Веверс не спросил про нее прямо.
Ближе к вечеру язык стал заплетаться, я начал кивать головой. Веверс понял мое состояние, вколол мне антидот и вызвал служебную машину. Мы вместе сели в Волгу и поехали домой.
— Сейчас поступим вот как. Я все еще ничего не решил. Но и рисковать нельзя. В твоем доме будут поставлены дополнительные посты охраны из моих людей. Подъезд, соседние квартиры…
Эх, бедный капитан. Теперь его отселят. Хотя он кажется, уехал в рейс.
— Матери ничего не говори. Альдоне тоже. На улицу пока не выходи — я завтра за тобой заеду. Отсыпайся. Мне нужно подумать.
И посоветоваться с Пельше. Сейчас возьмет кассету и помчится в Кремлевку. И решать мою судьбу будет соратник Ленина — один из основателей СССР. Эх, как бы его кондратий не хватил в том месте, где я рассказываю про развал Союза, семибанкирщину, пьяного Ельцина и распиленные на металлолом ракеты Р36М Сатана. Посоветовать что ли Веверсу отвлечь его Айфоном? Пусть глянет на Яндекс-видео кадры 11-го сентября. Самолеты втыкающиеся в американские небоскребы. Это впечатляет. А заодно настраивает на нужный лад. Именно сейчас ЦРУ делает первые шаги по созданию талибана. Збигнев Бжезинский, помощник президента США в начале мая написал первую докладную записку об исламском фундаментализме и той помощи, что тот может принести в деле борьбы с СССР. Именно эта записка ляжет в основу июльской директивы об оказании тайной помощи противникам советского режима в Кабуле. Часики все еще тикают. Хоть СССР уже и не войдет в Афганистан — во время допроса я поставил себе это в заслуги, вместе со Спитаком и запиской по Ирану — но Афганистан может начать входить в СССР. Придут к власти исламисты, а Таджикистан вот он, совсем рядом. Слабое подбрюшье СССР.
— Я бы все-таки хотел обсудить условия — поворачиваюсь к Веверсу перед самой входной дверью нашей квартиры — Думаю, Арвид Янович будет заинтересован в сотрудничестве со мной. Во всех областях.
Поворачиваю ключ, вхожу в квартиру. Из кухни выглядывает мама в переднике. В доме вкусно пахнет выпечкой — она что-то готовит. Увидев в дверях Веверса, мама смущенно краснеет, подходит поздороваться. Генерал галантно пытается поцеловать руку, но та вся в муке. Рука прячется за спину.
— Останешься поужинать, Имант?
Ого, уже по имени и на ты. Далеко у них все зашло.
— Извини, тороплюсь — Веверс разводит руками
— Мама! Я лечу в Кёльн! Сам Григорий Васильевич мне разрешил!
Мама охает, а я смотрю на Веверса. Ну как ты это съешь? Не слишком кисло? Генерал слегка морщится, но терпит. Вот ему еще один вопросик, который надо решать в пожарном режиме с Пельше. Послезавтра начинаются первые бои — времени на раздумья нет.
— И почему я все узнаю последней? — мама складывает руки на груди, хмурится. От былой интимной атмосферы не остается ни следа.
Генерал бочком, бочком, попрощавшись, исчезает из квартиры. А я с шумящей головой и на подгибающихся ногах — пентонал даром не прошел — иду ужинать.
---
— И что ты обо всем этом думаешь? — глава партийного контроля, Арвид Янович Пельше, докуривал десятую по счету сигарету. Врачи несколько раз робко стучались в защищенную комнату, но им никто не спешил открывать дверь.
— Для многоходовой провокации ЦРУ и внедрения агента — пожал плечами генерал — Слишком сложно. Вы же видели айфон. Такой техники нет нигде в мире.
— Эти фильмы… Про распад СССР, ликвидацию Чернобыльской катастрофы — там же реальные люди. Тот же постаревший Горбачев
— Теоретически можно загримировать похоже актера — пожал плечами Веверс — Но все вместе… Клад, песни из будущего, айфон… Нет, объяснение только одно
— Каков стервец — Пельше ударил ладонью по столу. Графин со стаканами жалко звякнул — Втерся в доверие к Щелокову и Брежневу, помог свалить Андропова, теперь вон решил избрать своего президента США… Богом себя вообразил?