Глава 10
Вечером последнего дня у нас "отходная". Завтра утром мы с Альдоной уезжаем в Ялту и Дуров разрешил проставиться. На съемках вообще-то царит сухой закон, но для нас сделано исключение. Единственное его условие — ничего крепче местного вина. Ребята — каскадеры нашли подходящее укромное место на берегу, где нас никто доставать не станет, женщины закупили на рынке все необходимое для вечернего пикника. Народ вымотан после напряженных съемок, но счастлив. Еду разложили по смешным картонным тарелкам, расставили их на большом плоском камне. Из санатория притащили разборный мангал каких-то исполинских размеров — парни собираются жарить шашлык. Я в этом безобразии не участвую, да от меня никто этого и не требует. Кто-то достал гитару, вот мы с Цоем и сидим неподалеку, настраиваем ее.
Когда все съедено, выпито, и все тосты произнесены, начинается импровизированный концерт. Для поднятия настроения сначала исполняю народу «Когда муж пошел за пивом», потом по многочисленным просьбам «Мадам Брошкину». Я в ударе и Пугачева в моем исполнении получается на пять балов. Хохот после этого стоит такой, что, наверное, на турецком берегу слышно.
— Да ты у нас на все руки мастер… — небрежно улыбаясь, цедит Еременко — может, и про каратэ чего-нибудь споешь?
— Легко. Но сначала анекдот. «В школе на выпускном подрались физрук и трудовик. Победил трудовик, потому что каратэ — это каратэ, а молоток — это молоток».
Все ржут, а громче всех — Касьянов. Так, закрепляем успех…!
— А вот еще один. Василий Иванович и Петька идут по улице, видят объявление: Школа каратэ. — «Ну что, Петя, зайдем?» «Нет, Василий Иванович, там я уже был, бьют очень больно». Василий Иванович пошел один. Слышны крики, стоны, вопли. Через 15 минут Чапаев выходит и вытирает пот со лба: «Каратэ, каратэ…! Да там только один шустрый попался, еле шашкой его достал…».
Снова взрыв смеха, и теперь даже Еременко хохочет наравне со всеми.
— Виктор, что-то у тебя никакого пиетета к каратэ! — усмехается в усы Говорухин.
— Неправда ваша, Станислав Сергеевич! Каратэ я уважаю. В домашнем хозяйстве это очень даже нужная вещь! «Жена с чёрным поясом — это крепкая семья, идеально воспитанные дети, крайне вежливая свекровь и верный, любящий муж».
Нет, турецким пограничникам сегодня точно плохо спится, ну нельзя же так ржать! Словно в ответ на мои мысли, из темноты появляется наряд наших погранцов. Но не успевают они и рта открыть, как Вячеслав быстренько отводит их в сторону. Показывает ксиву и через минуту пограничники снова растворяются в темноте, как ночные призраки.
— Анекдоты хорошо, а что все-таки с песней?
Кажется чье-то самолюбие крепко задето. Ну, еще бы! Мало того, что поклонницы переметнулись в чужой лагерь, так еще и среди коллег по съемочной группе наш герой-любовник перестал быть центром вселенной. Или это кто-то блондинистый ему от ворот поворот дал?!
— Извини, Коль, за пять минут всю песню не придумаю. Если только первый куплет осилю.
Я кладу гитару на колени и отстукиваю на ее деке ритм, как на барабане:
— То, что люди говорят, нам не безразлично,
Не ходить на каратэ стало неприлично.
Все вокруг твердят одно — джинсы уж не в моде,
Нынче ходят в кимоно при любой погоде.
Раньше мы про каратэ
Не слыхали,
Только в этом уж теперь
Мы признаемся едва ли.
Шутливо раскланиваюсь, срывая аплодисменты за еще одну песню «Землян». Точно знаю, что эта песня из 80-х, так что риска нет никого. Только вот вспомнил я из нее один первый куплет, уж больно он привязчивый.
Кто-то из парней, давая мне передохнуть, перехватывает у меня гитару и исполняет пару известных шуточных песен — «Поспели вишни…» и окуджавского Ваньку Морозова. Последняя несколько снижает градус всеобщего веселья своей печальностью, и мы плавно переходим на репертуар посерьезнее. И вот тут я вручаю гитару Цою.
— Друзья, думаю, вам странно было слушать, как я восторгаюсь Витиным талантом, но сейчас вы сами его оцените. Сразу скажу, что песня серьезная. Посвящена чернокожим американцам, которые борются за свои права в Соединенных Штатах. Все, наверное, помнят кадры по телевизору с пылающими домами Нью-Йорка?
Народ кивает.
— Вот она об этом.
Раздаются первые аккорды, а потом звучит «Мы ждем перемен» в Цоевском исполнении. Это еще не то, фирменное звучание "Кино", но очень похоже. Очень! И голос его звучит вполне узнаваемо, и уже есть цоевский рваный ритм. Даже сейчас его талант понятен по той легкости и уверенности, с которой он исполняет песню. Все слушают его, затаив дыхание. Я не исключение. Они настолько безошибочно подходят друг другу — эта песня и Виктор Цой, что… Я буду не я, если не подгоню ему «Звезду по имени Солнце» и «Группу крови».
— Слушай, а он и правда талант! — удивленно шепчет мне Альдона, когда народ взрывается аплодисментами.
— Еще какой! Ему бы только опыта поднабраться, но какие его годы.
Девушка задумчиво хмыкает и с каким-то уважительным интересом следит за тем, как смущенный Цой отбивается от просьб парней исполнить что-то свое.
— Нет, там все пока …сыро. Давайте, я лучше вам Витину «Траву у дома» спою.
Вот пытался я поменять название песни на «Космическую» — бесполезно. Так ее все в народе «Травой…» и называют. Даже на радио это название прижилось, и хоть ты лоб расшиби. И кстати, в исполнении Цоя она звучит очень оригинально. Его голос вибрирует в унисон струнам, когда он затягивает припев и все дружно бросаются подпевать.
Уже в санатории, прощаясь, вся съемочная группа наперебой приглашает нас посетить Крым еще раз:
— Приезжайте еще к нам через месяц! Лето, фрукты…
— Через месяц не сможем — нам еще надо мир спасать!
— Нет, ну каков наглец! — качая головой, произносит Говорухин, и звучит это почти с восхищением…
В номере я жестко прижимаю Альку к стенке:
— Колись, почему Еременко так зло на нас смотрит?
— Вить, я не хотела тебе говорить, но он мне опять проходу не давал. Пришлось защемить нерв на локте.
Я засмеялся. Моя подруга в своем репертуаре.
— Достал просто!
— Доста-ал…? — я резко задраю подол ее сарафана и подхватываю под упругую попку — Насколько доста-ал?
— Он и в Москве… — ее дыхание сбивается, когда я вхожу в нее и замираю — …предлагал мне встретиться.
Коля, молодца! Время зря не теряет. Прямо под боком у жены и ребенка!
Несколько жадных движений под громкие стоны и только тогда меня немного отпускает. Альдона только моя. И я убью любого, кто посмеет в этом усомниться! Продолжаю вколачиваться и я шиплю ей в ухо:
— Перебью за тебя всю эту актерскую братию, а «Жульен» недоделанный будет первым.
— Перебе-ей…! — стонет она в ответ.
---
Ялта нас встречает ярким солнцем и умытой набережной. Но на ней на удивление мало народа. Зато глаза сразу натыкаются на военный патруль. Моряки, строго посмотрев на нас, идут дальше. И пока мы доезжаем до гостиницы, патрули нам встречаются еще дважды, один — молодые дружинники с красными повязками на рукавах. В довершении картины вдалеке тревожно звучит милицейская сирена. В городе стоит какая-то подозрительная тишина — словно на набережной все разом выключили свои магнитофоны и транзисторные приемники. Пока я обдумываю увиденное, мы успеваем войти в гостиницу и подняться в лифте на свой этаж. За столом дежурного администратора Анна Сергеевна деловито отмечает что-то в журнале.
— Здравствуйте, прекрасная Анна Сергеевна! А не подскажете, что это в Ялте у вас сегодня так тихо?
— Доброе утро, Виктор! В Ялте третий день объявлено милицейское усиление.
И снова невозмутимо утыкается в свой журнал. Вот гвозди бы делать из этих непробиваемых теток!
— Усиление? — я растерянно оглядываюсь на Вячеслава. — А в честь чего?
Но, еще не договорив, уже начинаю догадываться, что это логичное продолжение истории с цыганским бароном. Ох, ни хрена ж себе Сергей Сергеевич здесь бучу устроил! И практически на пустом месте. Хотя …даже маленький камушек может вызвать обвал или оползень, и это тот самый случай. Старый цыган — лишь песчинка, с которой скоро начнется обвал на всем Черноморском побережье. И нам с Альдоной точно пора отсюда сматываться, пока еще какие-нибудь «песчинки» на горизонте не появились.
— Вячеслав, когда наш самолет?
— Завтра утром в десять.
— А что так? Почему не сегодня вечером?
— Распоряжение Сергея Сергеевича.
На все вопросы один ответ: "Я должен посоветоваться с шефом!" Пока Вячеслав лично проверяет наши номера на наличие иностранных диверсантов-подводников в ванне, цыганских баронов в шкафу и прочих ниньзь на балконе, моя красавица недовольно бурчит:
— Вить, мы так и уедем из Ялты, ничего не увидев? А кто мне дворцы обещал показать?
— Альдона, какие дворцы? — хмурится наш долговязый бодигард — У меня распоряжение — не выпускать вас даже в город.
— Съездили, называется в Крым! Кроме драки в ресторане и съемок толком ничего здесь и не увидели. Одна работа!
— Так вы на съемки и прилетали, разве нет?
Альдоне крыть нечем. Она недовольно фыркает и, надув губы, гордо удаляется в ванную, хлопнув напоследок дверью. Мы переглядываемся с Вячеславом и дружно хмыкаем — «сверхновая звезда советского экрана» гневаться изволит! Но в чем-то она права — дворцы я ей обещал, просто обстоятельства изменились.
— Вячеслав… а почему бы нам и правда не посмотреть парочку дворцов? Они же на закрытой территории. Один — госдача № 3, второй — санаторий ЦК. Ну, что там может случиться? А Альдоне после таких напряженных съемок и, правда, нужно немного развеяться, вы ведь сами видели, какие там нагрузки были.
Безопасник на минуту задумывается, потом нерешительно говорит:
— Хорошо, я сейчас позвоню Сергею Сергеевичу.
— Звоните. Нас интересуют Дюльбер и Масандровский дворец.
К тому моменту, как Алька выходит из душа, разрешение свыше получено. Но только на один дворец, и тот, что поближе.