и самого эмира и даже прибил его сестру, которая ездила верхом без покрывала вопреки предписаниям Корана. Человек мягкий и терпеливый, Али не мог, однако потерпеть такой обиды; он изгнал Абдуллу из города. Проповедник поселился на кладбище и построил себе хижину среди могил. Отсюда он продолжал волновать население. Было приказано схватить его; но он бежал со своими учениками: это происходило в альмохадскую геджру (1120). После этого апостол поселился в Тинмалале, на недоступном плоскогорье Атласа. Отсюда его отряды, одушевленные диким фанатизмом и не устрашимым мужеством, на большом расстоянии опусто шали страну, покоряли ее и распространяли реформу. В 1122 г. они одержали свою первую победу над Альморави дами; в 1125 г. они двинулись на Марокко, столицу госу дарства, и хотя на этот раз они были побеждены, но они обнаружили при этом свою храбрость и силу.
Последняя победа Альморавидов при Фраге. Любимый ученик пророка, Абдал-Мумин, провозглашенный эмиром эль муменин, предводителем верующих, при дал борьбе новое одушевление. Этим воспользовались ис панцы, чтобы возобновить наступление. Арагонский король стремился отнять у Альморавидов внутренний бассейн Эбро. Под его знаменами собралось множество иностранцев. Это был период больших походов в Палестину: вся Европа была вовлечена в борьбу с исламом. Многие французы, не желая отправляться в далекую Палестину, шли вооруженными богомольцами в Испанию, где также можно было воевать с неверными. Альфонс взял Сарагосу с помощью баронов Южной Франции. Некоторые из этих авантюристов действовали на собственный риск, как например Ро берт Бюрдет, англичанин или нормандец по происхождению, который взял Таррагон и присвоил его себе.
Каждый из испанских королей имел в своем войске крестоносцев. Фламандские, английские и немецкие солдаты, плывшие морем, вероятно, в Сирию, высаживались на берегах Португалии и, находя здесь случай воевать и обогащаться, поступали на службу к государю, помогали ему изгонять мусульман и прочно оседали в стране. Итальянские республики также предлагали или продавали свою помощь; Генуя, Пиза и Ве неция давали свои флоты и помогали завоевывать острова и приморские крепости. Военные ордена, порожденные крес товыми походами, водворились в долине Эбро. Альфонс Воитель так высоко ценил их услуги, что завещал свое ко ролевство иерусалимским тамплиерам и иоаннитам.
В Кастилии и Леоне возникают, кроме того, национальные ордена — Калатрава, Алькантара, Сант-Яго, — как будто борьба с неверными потребовала от этих двух стран большего напряжения сил и, более удаленные от границы, они менее могли ожидать помощи со стороны. Во главе армии, состоявшей из арагонских, английских и французских крестоносцев, неутомимый король Арагона открыл кампанию взятием Мекиненцы; затем он осадил Фрагу. На помощь этой важной крепости явилось альморавидское войско. В расчете на жадность врагов, впереди войска был пущен длинный ряд верблюдов, навьюченных кладью, драгоценными тканями и богатствами всякого рода. Осаждающие бросились на эту незащищенную добычу, тогда как мусульмане обошли их и отрезали им отступление. Аль фонс был убит с оружием в руках или умер несколько дней спустя от полученных ран (1133).
Альфонс VII, король Кастилии; великое разорение Андалусии. Смерть этого воинственного государя и слабость Арагона при его преемниках выдвинули на первый план Кастилию и ее короля Альфонса VII (1126 1157). Он также возобновил борьбу, но ему посчастливилось больше, чем королю Арагона: он прожил достаточно долго, чтобы воспользоваться раздорами в среде Альморавидов. В самый год поражения при Фраге он взял город Корию. Ташефин, сын Али, со своей стороны произвел набег на территорию Толедо; но под защитой этой твердыни окрепли в полной безопасности города Старой Кастилии; эти христианские колонии, населенные солдатами и крестьянами, были одушевлены гордым и воинственным духом. Ополчения Сеговии и Авилы ночью напали на армию Ташефина и обратили ее в бегство.
Ободренный этим успехом, Альфонс VII решил возоб новить попытку арагонского короля и нанести удар могуществу мусульман в самой Андалусии. Он спустился по долине Гвадалквивира и перешел реку между Кордовой и Севильей. «Была пора жатвы, — говорит летописец, — и король велел пожечь нивы, срубить виноградники, оливковые и фиговые деревья; ужас овладел всеми моавитянами (аль моравидами) и сыновьями Агари (андалусскими мусульма нами). Язычники покинули свои поселения, которых не мог ли защищать, и удалились в укрепленные замки, в ущелья гор и на морские острова. Христианское войско разбило свой шатры перед Севильей, сжигая города и оставленные замки; невозможно сосчитать число пленных и количество скота, масла, вина и хлеба, которое они накопили в своем лагере. Мечети неверных вместе с их нечестивыми книгами стали жертвой пламени, а учителя их веры пали под ударами меча. Двинувшись оттуда к Хересу, король разрушил его до основания и дошел до самого Кадикса».
Непосредственной целью этих смелых набегов, этого грандиозного разбоя (algarade) были опустошение и грабеж, но путем разорения и обезлюдения страны они ускоряли и ее покорение. Этим, может быть, бессознательным, но верным способом христиане подготовили завоевание Новой Кастилии. До XIII в. они следовали в Андалусии этой системе. Правда, климат Испании и свойства почвы в значительной степени способствовали увеличению пустынных пространств, paramos полуострова; еще более содейство вали этому систематические опустошения, следы которых до сих пор не исчезли совершенно.
Торжество Альмохадов. Властители Андалусии более не были в силах защищать ее. Африка была театром кровавых войн, в которых Альморавиды терпели пораже ния. Их столица Марокко в 1146 г. перешла в руки Абд ал Мумина, и 40 тысяч альмохадов переправились через пролив, чтобы отнять у них испанские владения. Их призвал сюда мятеж. Те реформационные идеи, которые они проводили с оружием в руках, вызвали сильное движение даже в отдаленной Альгарвии. Ахмед-ибн-Каси возмутил эту провинцию. В то время как Иагия-бен Рания, альморавидский генерал, усмирял здесь восстание, оно вспыхнуло за его спиной в Валенсии, Мурсии, Кордове, Альмерии. Так как он уже более не мог рассчитывать на подкрепления из Африки, то он обратился к кастильскому королю. Альфонс VII послал ему подкрепления; но в то же время послал отряд и на помощь мятежникам. Он старался поддержать смуту в надежде, что Андалусия, устав и истощив себя, сама отдастся в его руки. Но в это время явились Альмохады; она могла выбирать и отдалась мусульманам. В 1148 г. Иагия-бен Рания был убит. Последние приверженцы Альморавидов, несмотря на поддержку Альфонса VII, с каждым днем теряли почву под ногами. Даже он сам вынужден был отступить перед этими пылкими сектантами. Они отняли у него город Альмерию, взятый им в 1147 г., и он ничего не мог сделать для его освобождения.
Когда он умер (1157), его влияние в Андалусии было окончательно подорвано. Но усилия Кастилии и раздоры между мусульманами не остались бесплодными для тех христианских держав, которые составляли как бы фланги великой наступательной армии. Раймонд Беренгарий, граф Барселоны и регент Арагона, взял Лериду, Фрагу, Мекиненцу, Тортозу и отодвинул границу своих владений за Эбро; на другом конце полуострова португальский король Альфонс Генрикес окончательно овладел Синтрой, Сантаремом и Лиссабоном (1147).
Теперь очередь перейти в наступление была за Альмохадами. Новый повелитель верующих, Абу-Юсуф-Якуб, сын Абд ал-Мумина, снова напал на города, служившие оплотом Толедо. Он взял приступом Куэнку, но Гюэта победоносно отразила все его нападения. Тогда он обратился против Португалии и осадил Сантарем, но подвергся нападению в своем лагере и был насмерть ранен копьем (1184). Его сын, Абу-Юсуф-Якуб, по прозванию Ал-Мансур, не мог отомстить за это постыдное поражение, которое покрыло славой португальцев. Больше успеха имел он в борьбе с кастильцами. Битва произошла при Аларкосе (близ нынешнего Альмагро). Новый король Кастилии, Альфонс VIII, покинутый остальными христианскими королями и предоставленный собственным силам, был разбит наголову (19 июля 1185 г.). Победителям достались Аларкос и Калатрава. К счастью для побежденных, Абу-Юсуф вернулся в Севилью и не продолжал своего победоносного похода.
Окончательное торжество христиан; Лас-Навас-де-Толоса (1212). Это был последний крупный успех мусульман. Альфонс VIII воспользовался их бездействием, чтобы приготовиться к мести. Он долго выжидал благоприятной минуты. В течение многих лет он был занят борьбой с королями Леона и Наварры, которые ставили свое личное честолюбие выше общих интересов христианства. Только вмешательство папы положило конец этой бесславной войне. Как только король Кастилии развязал себе руки, он вторгся в Андалусию и опустошил область Хаэна и Базцы. Стон населения привлек нового эмира, Эн-Насера, который высадился в Тарифе с несметной армией и быстрыми переходами двинулся к Севилье. Христиане даже не пытались защищать проходы Сьерры-Морены и удовольствова лись тем, что поставили гарнизон на утесы Сальватьерры. Вместо того, чтобы двинуться против них, глава Альмохадов во что бы то ни стало решил овладеть этой крепостью, заброшенной в горах. Он провел здесь три месяца, и результаты похода были потеряны.
Силы Альфонса VIII возрастали с каждым даем. Он не мог ждать помощи ни от короля Леона, ни от короля На варры, которые вошли в тайное соглашение с неприятелем; но он понимал, как твердо он мог рассчитывать на страстную преданность своего народа и на поддержку святого престола. Эн-Насер гордо заявлял о своем намерении дойти до Рима, чтобы очистить храм Петра и выдать папу на поругание солдат. Иннокентий III не нуждался в угрозах. Он приказал всем французским епископам про возгласить крестовый поход. Однако силы неверных казались настолько грозными, что этот непреклонный и надменный папа советовал королю Кастилии быть благоразумным и осторожным.
Эти советы не могли прийтись по душе пылким энтузиастам; притом они явились слишком поздно. На призыв папы откликнулось множество крестоносцев. Французы много численными отрядами переходили через горы под предводительством своих епископов. Явились даже итальянцы. Все отряды направлялись к Толедо, который был назначен сборным местом. Большинство крестоносцев не имело ни оружия, ни одежды; их надо было вооружить. Их поместили в палатках за городом. Поддерживать порядок между этими иностранцами было нелегко. Однажды они бросились на евреев, живших в гор