— Господин Кольер, — дворецкий, составив принесённое на столик между креслами, поклонился.
— Благодарю вас, — ответил Кольер.
— Госпожа Федерика.
И Айбл Краун неторопливо удалился.
— Господин Кольер, — заговорила девушка. — А можно задать вам несколько вопросов по… Ну, вашему обучению в Директории?
— Да, конечно, — кивнул парень.
— А это правда, что там учатся все вместе? — чуть подалась вперёд Рика.
— Учатся — да, — ответил Кольер. — А вот живут раздельно. И даже местные жили на пансионе в Директории. Первый год нам вообще нельзя было никуда выходить.
— Почему? — удивилась Федерика.
— Потому что обучение маги начинают именно в пятнадцать лет не просто так, — ответил Кольер. — Именно в этом возрасте начинается магический шторм.
— Что это?
— Вы знакомы с термином кризис подросткового возраста? — спросил Кольер.
— М-м, это когда… происходит переход от ребёнка к взрослому? — ответила девушка.
— Да, — кивнул парень. — У магов наблюдается что-то типа того же. Они проходят этап привыкания к своему новому состоянию. В этот момент будущие маги себя не совсем контролируют. А бывает, что совсем не контролируют. Резкие смены настроения, длительные периоды депрессий, эмоциональные пики. Очень трудно, почти невозможно преодолеть это самому. Поэтому, магов и содержат отдельно. Хотя бы для того, чтобы они себе что-нибудь не сделали.
— Содержат? В смысле…
— Закрывают одних в отдельном помещении, — спокойно пояснил Кольер. — Так что все маги, госпожа Федерика, знакомы с камерами-одиночками.
— Хм, честно говоря… не знаю, смогла бы я через такое пройти, — задумчиво заметила Рика.
— Это был не вопрос выбора, леди Федерика, — усмехнулся Кольер. — И мы все воспринимали это, как вынужденную меру, а не наказание.
— Получается и девушки тоже… в камере? — неверяще спросила Рика.
— Лучше в камере, нежели набрасываться на встречных мужчин, — иронично заметил парень.
— Набрасываться? В смысле?
— Магический шторм кратно усиливает все чувства, ощущения, — ответил Кольер. — В том числе, это касается влечения. Очень сложно себя контролировать. Практически невозможно.
Федерика покачала головой.
— Какие… честно говоря, жутковатые… — Рика вздохнула. — А потом? Когда всё проходит… А это, кстати, проходит?
— На третьем курсе учеников уже спокойно отпускают в увольнения, — ответил Кольер. — А на четвёртом можно даже не жить на кампусе. У нас многие, кто имели обеспеченность, снимали себе квартиры в городе. И ходили в директорию, как обычные ученики.
— Но всё равно, это довольно суровые… необычные условия, — заметила девушка.
— Разве? — улыбнулся парень. — Уверен, что вы тоже можете рассказать что-нибудь… специфическое, что непосвящённым покажется, как минимум, странным.
— У нас в камеры не садят, — слегка улыбнулась Федерика.
— Но наверняка есть традиция… — парень сощурился с лукавым выражением лица. — Связанная с лёгкой аморальностью. Или даже не с лёгкой.
— Хм, есть, — хитро улыбнулась девушка. — Но посторонним, а тем более мужчинам, про это рассказывать запрещено.
— Я и не настаиваю, леди, — заверил Кольер. — Я человек любопытный, иногда даже, возможно, слишком, но побуждать к нарушению правил не хочу. Но намёк… Это связано с неглиже?
Федерика хмыкнула. И кивнула.
— Добрый день, — раздался в гостиной строгий женский голос.
В комнату вошла статная и при этом стройная, как девушка, дама в строгом тёмно-синем длинном платье и с высокой причёской. Кольер тут же поднялся.
— Тётушка, — Федерика тоже последовала требованиям этикета.
Кольер поклонился, а Рика вместе с поклоном ещё и слегка присела.
— Леди Каниони, — произнёс парень. — Энтониани Кольер. Состою в приятельских отношениях…
— Федерика, — строго произнесла Амедея Каниони. — Я, признаться, удивлена. Приглашать молодого человека без предварительного знакомства…
— Прошу прощения, леди Каниони, — вновь заговорил Кольер. — Но возникло недоразумение. Я познакомился с леди Федерикой не далее получаса назад. Приятельствую же я с вашим сыном, Альберто.
Женщина слегка приподняла брови. И её лицо стало менее строгим.
— Вот как, — произнесла она. — Тогда и я прошу прощения. И у вас, господин Кольер, и у тебя, Федерика. А где же сам Альберто? Оставил гостя.
— Он ушёл к дяде, тётушка, — с кротким видом ответила Федерика.
— Рискну показаться слишком прямолинейным, леди Каниони, — заметил Кольер. — Но Альберто имел причину так поступить.
Амедея Каниони кивнула.
— Федерика, — произнесла она. — Могу я попросить тебя, ещё некоторое время оказывать гостеприимство нашему гостю?
— Конечно, тётушка, — ответила Рика.
Амедея Каниони величественно удалилась из гостиной.
— А что такого Альберто должен был так срочно рассказать? — спросила Федерика.
— Боюсь, — Кольер сел обратно. — Я не могу вам этого сообщить, леди Федерика.
— Альберто что, тайно женился? — нахмурила бровки девушка.
Тоже вернувшись на своё место.
— Прошу вас, не пытайте меня, — улыбнулся парень. — Мне доставляет огорчение держать неутолённым женское любопытство.
Федерика некоторое время смотрела на парня. Потом её губы тронула хитрая улыбка.
— Но насчёт себя, господин… Энтони, — произнесла девушка. — Вы можете… утолить моё любопытство?
— По мере сил, леди Федерика, — ответил Кольер.
Глава 4
Особняк семьи Каниони. Гостиная
Честно говоря, иногда это удивляет объединённую сущность Максима-Энтони. Что девушка, совсем юная, может взять и закурить. И память же в наличии, что в этом не видят здесь ничего предосудительного. Это же не табак, а своего рода лёгкий энергетик или, наоборот, успокоитель. Смотря какой сбор используется. Но слегка все же…
Дамы предпочитают курить не папиросы. Это мужские аксессуары. Женщины носят длинные портсигары, в которых лежат тонкие сигаретки. А длинный портсигар из-за того, что он ещё является и футляром для мундштука. Память Энтони подсказывала, что дамы в высшем свете часто предпочитают носить мундштук отдельно, в вычурном футляре, ибо такой предмет может быть очень длинным. Не с ладонь, как у Федерики, а с локоть длиной. Кстати, на приёмах курительные комнаты отдельные для мужчин и женщин. В директории, где учился Энтони такая же ситуация. А в других учебных заведениях такого разделения нет. Ибо только маги учатся совместно. Тот же Тарквенонский университет, где обучается Альберто, это учебное заведение только для мужчин.
И Федерику сейчас очень интересовало, каково это — совместное обучение. Как вообще это происходит, что парни и девушки находятся в одном учебном классе. По пути эта хитрая особа вставляла вопросы про самого собеседника. Откуда он родом, из какой семьи. И, конечно, в каком статусе Энтони Кольер сейчас.
А Энтони… Он же тут не собирался жениться. Не надо давать сей девушке поводов для серьёзного интереса. Что-то слишком бойкая особа.
— Ничего нового, Федерика, — рассказывал парень. — Так обычно и пропадают из высшего света столицы. Слухи и сплетни — они же собираются и распространяются не только ради забавы. Но и как оружие. Вот и мне пришлось уехать из-за этого. А до того я видел немало точно таких же примеров. Год или два придётся отсутствовать. Многие, кстати, после этого уже не возвращались.
— Почему? — с интересом спросила девушку, держа руку с мундштуком в изящном изгибе, поставив локоть на подлокотник кресла.
— Достаточно молодые попросту женятся или замуж выходят, — улыбнулся Кольер. — Если говорить в общем, находятся такие дела, которые людям более интересны, чем все эти игрища на раутах, приёмах.
Парень затушил почти догоревшую папиросу в пепельнице.
— Это же довольно утомительное занятие, на самом деле, — добавил Энтони. — Одно следование моде уже весьма хлопотное и очень недешёвое мероприятие. Многие люди попросту финансово не тянут. Или не хотят выкидывать такое количество денег на столь эфемерную цель. Мужчинам, конечно, чуть проще. Мужская мода менее изменчива.
— Это даже мы, в нашей провинции, очень хорошо понимаем, — улыбнулась девушка.
— Но только чуть, — усмехнулся Кольер. — В прошлом году пошла мода на вот такие портсигары.
Он показал на свой, который лежал на столе.
— А в этом году портсигары должны быть обтянуты кожей, — добавил парень. — И должно быть золотое тиснение. Боюсь представить, сколько стоит такая поделка. Я сейчас испытываю облегчение, что мне уже не надо это приобретать.
— А для женщин? — заинтересовано спросила Федерика. — Какая мода в этом году?
— Федерика, пожалейте, — откликнулся парень. — Прошу вас. Я за своим видом кое-как успевал следить. Я не настолько в себе уверен, чтобы рассказывать нюансы женского образа.
— Хотя бы некоторые моменты, Энтони, — улыбнулась девушка. — Крупными мазками.
Кольер задумался.
— Платья укорачиваются, — ответил, наконец, парень. — Я имею в виду наряды для мероприятий.
— Конечно, — с лёгкой нетерпеливостью заметила Федерика.
— У меня сложилось впечатление, — продолжал Энтони. — Что вскоре подолы дойдут не только до колена, но и выше поднимутся. Точно проходит мода на… Как это называется, когда делают пышность юбки от талии?
— Я поняла, — деловито откликнулась Федерика.
— Вот это юные особы уже не применяют, — произнёс парень. — Уходят от прямоугольного декольте к клиновидному. Но при этом я видел платья, которые открывают плечи, и, честно говоря, я иногда не понимал, как они, такие платья, держатся на даме. Да, приобретают большую популярность, видимо в связи с длиной подолов, чулки.
— Это вы про те, которые полупрозрачные?
— Да, — усмехнулся Энтони. — Именно. Но не просто чулки. Они носятся без пояса.
— Оу, что настолько длинные? — удивилась девушка.
— Они соединены между собой, — парень усмехнулся. — Простите, мне несколько неловко рассказывать о женском нижнем белье…