Удар сбил меня с ног, и я приготовился к худшему, молясь лишь о том, чтобы успеть прижать подбородок к груди. Но Берта и не думала атаковать. Не глядя назад, она убежала куда-то в заросли кустарника и скрылась. Скрылась на территории прыгучего зверя, уже успевшего сегодня вкусить чьей-то плоти.
— Отдохни-ка, — бросил Ллоуль, взял из моих рук лопату и сам принялся закапывать могилу. Рука его, кажется, больше не беспокоила.
Я сел, ожидая, пока уймется заскакавшее сердце.
— Берту ведь там сожрут.
— Не факт. В любом случае, мы здесь ничего поделать не можем. Собаки, знаешь ли, тоже временами нуждаются в одиночестве.
— Не знаю, сомневаюсь… Кстати, а почему ты велел мне не бояться? Почему монстры обходят твой дом?
— Экспериментальный состав, распылил накануне вашего приезда. Пока вроде работает.
— Любишь ты всякую гадость в воздух выпускать, — я все еще пытался относиться к Ллоулю так, как нужно относиться к убийце всего человечества.
— Не люблю, ой как не люблю. Но, возвращаясь к твоему вопросу, шансов с кем-то договориться не было ни малейших. Американцы бы немедленно пустились меня исследовать, русские могли бы убить или, в лучшем случае, упрятать в психушку и сгноить там. А китайцы, с их-то фантазией… Нет, лучше не буду. Словом, сотрудничество с людьми отпадало. Даже с учеными, их ведь тоже контролируют всевозможные организации, а задействовать для операции независимых, читай бедных, ученых смысла нет. Да и, сказать честно, ваши технологии не позволяют создать оружие против Пожирателя. А вот вы сами прекрасно этим оружием можете быть.
Развитой разум предполагает хорошую пропускную способность энергии — куда лучше, чем у любого млекопитающего или, тем более, рыбы или ящерицы. Да и численность человечества позволяла работать с большим запасом. Мне ведь, по сути, хватило бы и трехсот миллионов. Но я сразу закладывал в план огромные потери. Так что сейчас по всему миру разбросано не менее семисот миллионов полностью послушных мне единиц оружия. Полностью послушных. Теперь, когда период трансформации окончательно завершен, я могу буквально видеть их глазами, слышать их ушами и чувствовать, как они. К счастью, в текущий момент мое вмешательство уже не требуется. Все организовано, остается лишь подождать.
— Здорово, — невесело ухмыльнулся я. — Меня сия участь тоже не миновала. Уж не знаю, какая это была из твоих стадий, но зомби тогда транслировали свои пренеприятные последние воспоминания прямо на окружающих.
— Просто энергия уже начала бить ключом, а направить ее еще было некуда, — ответствовал Ллоуль. — Ну, кажется, все, готово.
Аккуратный холмик могилы возвышался над окружающей его травой, как террикон над лесом. Прощай, Хельмут. Даже если мы когда-то с тобой встретимся, ты не узнаешь меня.
— Давай только без этих дурацких традиций, — меня почему-то аж передернуло. — Ну, знаешь, когда надо обязательно выдавить какую-нибудь хрень над свежей могилой усопшего. Хельмут и без того знает мое к нему отношение, и, думаю, лучше обойтись без лицемерия — мы с ним едва три дня знакомы.
— Вот это поворот, — Ллоуль подержал на мне тяжелый пристальный взгляд, будто фонариком высвечивая все темные, покрытые пылью и паутиной уголки души, а потом расслабился и хлопнул меня по спине. — Прогуляемся?
И мы пошли прочь от аккуратной белой коробочки гостиницы на юг, вдоль берега. Я уже перестал обращать внимание на вьющийся над головами зоопарк, равно как и на странную фауну, снующую неподалеку. Ллоуль сказал, что бояться нечего, а там, где есть — что ж, туда не пойдем.
Немного поднялись в горку и встали на особо отвесном участке, во сне берег все-таки был круче. Там он возвышался над хмурым морем метров этак на двадцать пять, а здесь едва ли наберется десять. Не знаю точно, плоховато у меня с прикидкой на глаз, но в реальности же небольшой обрыв никак не поражал воображение и не вызывал трепета.
Ллоуль сел, свесил вниз ноги, приглашающе посмотрел на меня, мнущегося в нерешительности. Я пожал плечами и последовал его примеру.
— Странно, что ты еще не спросил меня о том, почему я выбрал такое необычное место для реализации своей задумки.
— Хорошо, спрашиваю — почему?
— Потому что в начале семидесятых я оказался именно там, в Ижевске, после переброски из моего мира. Такая операция отняла массу энергии и потребовала невероятных усилий — население моего мира невелико, как я уже говорил, поэтому опробованный на вашей планете метод нам не подходил. Пришлось задействовать другие источники энергии. Ты меня заранее прости — я не буду слишком сильно вдаваться в детали, рассказывая о подобном. Не то, чтобы я хотел воспрепятствовать здешнему прогрессу, нет. Просто сейчас такие знания вам ни к чему, человечеству, а тебе лично они могут только навредить. Будешь держать в себе — будет лишнее бремя, а ты и так весь сутулый ходишь, как будто тащишь незримый груз. А будешь всем рассказывать — попадешь в «психушку» через сам знаешь каких людей. После них дорога одна, на лечение, причем пожизненное. И неважно, на какую структуру или организацию такие граждане работают.
Так вот, меня отправили сюда как добровольца. На тот момент мне было двадцать девять лет, я только-только входил в пик своих физических и умственных возможностей и с нетерпением ждал вызова, Миссии. Ждал и получил.
Наши ученые рассчитали все на славу. Я оказался в теле только что умершего бомжа, вот так. Мое сознание буквально вошло в комнату, когда сознание того бедняги еще не успело до конца ее покинуть через противоположную дверь. Пришлось немного помочь. Это создало импульс, подобный импульсу дефибриллятора, и сердце неохотно, но забилось. Чувствовал я себя премерзко, как никогда раньше. Тело тяжелое, голова гудит, нутро будто обработали каким-то особо мерзким химикатом. Уж не знаю, от чего именно помер прежний хозяин этой развалюхи, которую и телом-то не назовешь, но точно не от хорошей жизни.
Долго ли, коротко ли, но я привел себя в порядок, не пропускал ни одного мероприятия для бездомных. Меня мыли, стригли, кормили и поили. Впрочем, долго этим всем я не «наслаждался» — вскоре пристроился дворником (мятый паспорт внезапно отыскался в кармане тряпья, надетого на меня в день перехода), нашел какую-то комнатушку, перебрался на завод. В науку я лезть опасался, в советское время туда невозможно было попасть вот так, из ниоткуда. Вопросы посыпались бы… Так что трудился обыкновенным токарем, не светился, о прошлом говорил мало и неохотно — память прежнего владельца тела сильно пострадала и в результате его образа жизни, и в результате события, повлекшего смерть.
К счастью, никто не узнавал меня. Возможно, без бороды до пупа и слипшихся патл я выглядел, как человек. Кстати, не поверишь, оказалось, что этот самый бомж — практически мой ровесник, чуть старше, на годика два-три. Не понимаю, ума не приложу, как и почему он так запустил себя. Жаль, жаль, что у меня не осталось никакого доступа к памяти, кроме обрывков родом из раннего детства. Они не сказали ничего — мать, отец, забота, семья…
У меня была четко сформированная задача, а также хорошо выученный язык, а, точнее, языки. Зона предположительного попадания была широка — от Финляндии до севера Китая. Так что над земными наречиями мне пришлось потрудиться. Благо, в моем собственном языке имеются некие сходства с финно-угорской семьей. Наверное, поэтому судьба и занесла меня, куда занесла.
Первое время я вообще мог показаться странным — говорил с легким акцентом — он и сейчас прорывается, если я несколько дней молчу — вел себя иначе, но весь период адаптации я промахал метлой, а к станку подошел уже вполне оформившимся советским гражданином. Оступившимся, но вовремя вернувшимся на путь истинный.
Я постарался как можно скорее перенести расчеты из головы на бумагу — мне предстояло синтезировать и подготовить несколько сотен компонентов для вируса, чья эффективность была подкреплена только теорией. Ты даже не представляешь, как сложно это было сделать человеку, оторванному от научного сообщества — повторю, в то время мне не светила должность лаборанта, с моей биографией. Это вызвало бы подозрения и звонок куда следует.
Так или иначе, с помощью маргинальных субчиков, имеющих подвязки там и сям, дело потихоньку пошло. Жил я экономно, бобылем — любые отношения с женщиной убили бы мой план — и деньги водились, какие-никакие. Мужики удивлялись, крутили пальцами у виска, но с нравоучениями не лезли, какая-то моя черта все же сдерживала их от прямого вторжения в мою жизнь.
Только раз случилась неловкая ситуация, когда посреди рабочего дня мне пришла телеграмма о смерти матери. Не моей, конечно, а того бедняги — Сергея, здесь меня зовут Сергеем. Звали, то есть. Неважно. Важно то, что я все же сглупил и приехал на похороны. Сам не знаю, зачем. Из любопытства, что ли.
Там было полтора алкоголика, но все же… Они так смотрели на меня — у одного собутыльника умершей чуть инсульт не случился от шока, хоть, чем черт не шутит, еще одну могилу рядом рой. Эффект был что надо, да… Думали, что помер Серега давно, вот умора, а?
На этих словах Ллоуль-Сергей, токарь и пришелец, разразился странным дребезжащим смехом, сквозившим непонятной тоской. Моего настороженного лица он словно и не видел, подергиваясь и похрюкивая от внезапно накатившего грустного веселья. Наконец, Ллоуль утер выступившие на глазах слезы и оборотился ко мне.
— Ты меня извини, я долго жил один, лет десять уже как почти ни с кем не общаюсь. Так что я вполне могу показаться тебе чудаком.
— Да нет, все в порядке, — заверил я. — Продолжай, пожалуйста.
— Конечно, с удовольствием, — Ллоуль набрал в грудь воздуха. — Как же я люблю рассказывать! У нас дети очень любят меня послушать, я — некто вроде менестреля, расхаживаю по миру и песнями и историями.
— У вас там что, Средневековье? — на сей раз пришла пора мне посмеяться, устало и вяло, но все же.
— Я тебе потом расскажу, что у нас и как, если пожелаешь, — пообещал Ллоуль, тоже улыбнувшись. — В позднем Советском Союзе я уже числился в мастерах, но люди начинали открыто меня сторониться. Мало того, что я не пил и не курил, так еще и вопреки всем правилам выглядел все лучше. А я лишь придерживался того режима питания и вообще образа жизни, какой был мне привычен. Тело опустившегося пропойцы, конечно, протестовало, но я плавно приучил его к здоровью и чистоте. На это потребовалось почти пять лет. Физкультура, голодание, свежий воздух — все просто и под боком, главное, не лениться.