По поводу же поездки в центр — уже отдельная тема. Как-то на досуге, предаваясь воспоминаниям, Валера вспомнил тот день, когда его чуть не убили «приличные мальчики», работавшие на подпольного банкира Уринсона. Что-то не складывалось в той картине, не стали бы они убивать Валеру за сумку с долларами. Они ведь в течение всего дня такие сумки развозили, если верить тому же Уринсону, а причины врать у него точно не было. А раз развозили, то могли и просто не вернуться в офис, присвоив мешок-другой. Какой вывод? Очень может быть, что на Валеру налетели случайно, заодно уж польстившись лишней добычей. А шли они к своему боссу, причём, если вспомнить выстрел, не с самыми мирными намерениями. Тогда… зачем?
Что-то личное? Вряд ли, не тот народ. Наличные Вадим к тому времени все раздал, сам проболтался. И вспомнилось, как тесть когда-то упоминал, что «банкир» ещё балуется нелегальным оборотом золота и камушков. И вот эти-то вещи, ничуть не обесценившиеся и сейчас, вполне могли быть предметом их поиска. Двоих из трёх Валера убил, причём оба они были сотрудниками Уринсона. Кто был третьим? Сумел он получить то, что хотел? Может, и сумел, а может, и нет. Уринсон вовсе не так прост, как кажется на первый взгляд, а когда всё идёт наперекосяк с самого начала, результат может быть любым. В любом случае проверить место надо, пусть даже десять процентов за то, что там что-то осталось, потому что Уринсон мелочёвкой не занимался. Если там что-то есть, то этого много.
— Тротил не забыли, пол ковырять? — спросил он, обернувшись к сидевшему справа Виталику, задумчиво глядящему в окно.
— Нет, всё на месте, — ответил тот, спохватившись. — Десяток шашек по двести грамм в багажнике.
— На фига столько?
— Ну… мало ли? — пожал тот плечами. — Вдруг ещё зачем-то пригодится? Запас в попу не сношает, как известно.
— Тоже верно.
Дальше ехали в полном молчании, лишь время от времени первый «мародёрский» канал ловил какой-то обмен. Добрались до места без приключений, даже не встретили на дорогах никого, словно весь мир вымер окончательно. «Гелендваген» со двора угнали, да и трупов в подвале не оказалось. Зато на стене в том месте, где они валялись, была надпись, сделанная головёшкой из камина: «Валера, найдём и завалим!»
— Ага, успехов, — усмехнулся Зять, прочитав надпись. Впечатления она на него особого не произвела.
— Где тут пошариться можно? — спросил Виталя, стоя за спиной.
— Да вон в соседний дом идите, — показал Валера рукой. — Хозяева вечно за границей были, наверняка ничего не вывезли. Только поосторожней там, на какую-нибудь тварь не нарвитесь.
— Я Петьку с Саней оставлю с вами, а остальных ребят возьму. Нормально?
— Давайте, — кивнул Валера и пошёл из подвала наверх, решив всё же прихватить кое-какие вещи из шкафа.
Сергей Крамцов15 апреля, воскресенье, утро
Володю Большого мы не планировали, а он возьми да и соберись с нами. Вечером в столовой вызнал, что собираемся на разведку, и договорился со своими о подмене. Алёна Кабакова покочевряжилась, но пообещала его прикрыть, так что он присоединился. Попытался я ввести его в экипаж вместо Татьяны, оставив её в «Пламени», но она так вызверилась на меня, что эту мысль пришлось оставить. Вынужден был заявить, что едем всемером. Тут ситуация осложнилась окончательно, потому что «право на выезд» попытались реализовать сёстры, а заодно, к моему немалому удивлению, ещё и детная мать Маша.
— Стоп! Стоп! — крикнул я, когда гвалт за столом начал вносить некий диссонанс в общую столовскую гармонию. — А куда это вы все собрались? Планируется разведка по маршруту, среди семи людей уже один лишний.
— Можно на трёх машинах, — заявила Аня. — Так даже лучше.
— Это чем лучше? Тем, что нам солярку девать некуда, а тут повод потратить найдётся? — неожиданно съехидничал Шмель. — Выход по делу, а не покатушки для всех. Нашли развлечение.
— Во-во! — обрадовался я неожиданной поддержке. — Именно так и есть. Кстати, демократию здесь пока никто не вводил, и вообще, кто-то явно начинает забывать принципы единоначалия. Впредь буду отлучать от любой активной деятельности тех, кто оспаривает приказы, вплоть до отчисления из отряда. Всё.
Это я так по-умному выступил. Стараюсь женский личный состав держать в тылу, а начнут спорить — то точно там останутся, на законных основаниях. Все это поняли, кто-то ехидно ухмыльнулся, а кто-то и злобно засопел. А вообще проблема в том, что молодёжь наша как-то до сих пор не научилась относиться к происходящему достаточно серьёзно. Пока нам откровенно везло, вот и не понимают, что везение иногда заканчивается. Как с теми чеченцами вышло — я первый учуял запах сигарет, спасибо, что не курю. А если бы они первые услышали наши шаги? Тогда продолжения лично я бы уже не увидел, сто процентов. А для них всё приключения.
К счастью, к убеждению разбушевавшихся дочек подключилась Дегтярёва, которая что-то сердито шептала на ухо Ане. Что именно — я не слышал, она сидела на дальнем от меня конце стола, да и шумновато было.
— Ещё раз, последний. — Я обвёл всех взглядом. — Колхоз — дело добровольное. Я в отряд никого силком не тащу, тут и в расположении для всех дела хватит. Если же кто-то предпочитает числиться в списках личного состава, тот подчиняется приказам. Не споря, не качая права и не рассчитывая на то, что я буду объяснять каждый свой шаг. Ещё вопросы?
К счастью, споров больше не было, побухтели немного, да и всё. На такой ноте вчера ужин и закончился, после чего все разбрелись кто куда, остались лишь те, кто собирается на выход. А сегодня с утра мы всемером стояли возле двух заведённых машин, и я кратко повторял наши основные задачи, постукивая в такт словам ладонью по капоту:
— Никуда не лезем, ни во что не вмешиваемся, не нарываемся. Стараемся даже не останавливаться. Двигаемся по маршруту. Татьяна, ты всё снимаешь. При этом внимательно слушаешь меня, возможно, что попрошу взять что-то крупным планом. С этим всё понятно?
— Понятно, — кивнула она.
— Хорошо, — продолжил я. — «Тойота» идёт первой, «Патруль» — следом. Дистанция пятьдесят метров. Лёха, Сергеич, повнимательней. Если что не так — прикрываете огнём. Большой, ты у нас на заднем сиденье, РПК держи под рукой, понял? Если даю команду на открытие огня — давишь любого противника длинными очередями, плевать на меткость, главное — прижать огнём, дать нам уйти. Понял? В остальном все в курсе, так? Вопросы?
Вопросов не было, потому как вчера мы это всё разобрали детально, сейчас я уже так, закреплял материал.
— Эх, были бы «уазики» готовы, — вздохнул Шмель, усаживаясь за руль «Форанера».
— А чем это тебе моя «тойота» не нравится? — притворно возмутился я.
— Не боевая машина, а там… всё продумано, всё по делу. И два ПК могли бы работать одновременно, — пояснил он.
— Ну, батя-то твой завтра уже обещал сдать «госкомиссии», насколько я понимаю, — пожал я плечами.
— Обещал, — кивнул Шмель. — Но если бы по уму делать всё, а не через задний проход, то надо нам было сперва закончить с «козлами», а потом всё остальное шаманить. Сейчас бы уже обкатывали.
— Ну теперь-то что? — пожал я плечами. — Я бы в будущем… отдалённом, ещё и «Форанер» бы свой переделал во что-то подобное. Получится, как думаешь?
— А чему там не получаться? — даже удивился Мишка. — Правильно каркас рассчитать да тент подобрать по размеру. Правда, не очень понимаю, как ты в тенте окна сделаешь на коленке. На твоём месте не стал бы мудрить, оставил всё как есть. Хорошая машина, ещё лет десять отбегает.
— Хм… — озадачился я. — Тоже верно. Ладно, поехали.
Пропуска на выход двух машин я получил ещё вчера, так что КПП прошли без задержек. Наряд быстро просмотрел наши «пламенные» удостоверения личности, сверил со списками, после чего ворота распахнулись, открыв нам выезд на пустынную дорогу.
— Всем повнимательней, — объявил я в рацию. — Мы на боевых.
Дорога до Ленинградки была привычно пустынна, а вот на шоссе снова появились признаки человеческой деятельности. Не много, разумеется, но несколько машин, грузовых и внедорожников, нам всё же попались. Какая-то жизнь налаживалась.
Однако в город мы въехали в полном одиночестве, не было ни встречных машин, ни попутных. И поначалу даже не было на улицах мертвяков, город был абсолютно, идеально пуст. Ветер нанёс на широкое Ленинградское шоссе немало мусора, словно стараясь продемонстрировать, что здесь уже почти не ездят. Сухие листья, клочки обгоревшей бумаги с многочисленных пожаров, прошлогодняя трава.
Дом, где был супермаркет «Проспект», выгорел дотла, равно как и прилегающий к нему. Но пожары затихли, судя по тому, что небо над городом было теперь чистым. Что загорелось само, то уже догорело, что могло вызвать пожар — уже вызвало. Единственными «гостями столицы» были мародёры, а уж они точно ничего не поджигали, потому что мёртвый город был их главным материальным активом, и его следовало беречь.
О мародёрах же напоминало многое. Например, огромная надпись краской на бетонном ограждении путепровода с обозначением частоты и добавкой: «Канал общий. Держим связь во избежание конфликтов». Рация у меня на плече была включена как раз на этот канал, и время от времени я слышал обрывки какого-то обмена, явно отдалённого. Затем моё внимание привлекла ещё одна надпись, сделанная на стене здания и тоже краской. Красной. Гласила она: «Поджигателей будем убивать!» Ёмко. Доходчиво. И правильно. Согласен на все сто. Увижу — сам завалю.
Ближе к «Соколу» заметил первых мертвяков на улицах, но их было совсем мало, не впечатляло. Однако обольщаться насчёт того, что они исчезают, я не стал. Пока мой опыт и запас знаний подсказывали, что угроза никуда не делась и основная масса зомби где-то поблизости, просто «отдыхает». Нет приманки, вот и сидят по норам. Костяки, валяющиеся на асфальте, были обгрызены до белизны, жрать им нечего, так что и тратить энергию нет никакого смысла.