— Ладно, ладно, что ты сразу? — снова возмутился Тофик и вытащил из ящика стола пачку распечаток. — Вот, смотри!
Было заметно, что Тофик боится Доценки. Причём боится даже сейчас, когда, казалось бы, вся сила на его стороне. Чего стоим мы и ещё человек за воротами среди всей этой толпы местных обитателей? Ну окопаемся в этой комнатке, поотбиваемся сколько-то времени, пока гранатами не забросают, и всё. А Тофик всё равно боится. Интересно, что их связывает? И кем раньше был Доценко, до того момента, как в охранники подался? Надо будет Сергеича расспросить.
Мы снова вышли на связь по запросу, затем засели над складскими карточками. До компьютеров и системы «Склад» здесь так и не доросли, судя по всему. Самым сложным, причём для обеих сторон, оказалось придумать эквивалент обмена машины на продукты. В конце концов сбились на цены в прейскуранте, а машину тоже оценили в рублях. Не как из салона, естественно, а в несколько раз меньше, но всё равно выходило неплохое количество товара. Для нас — выше башки, обожраться. Выбирал я в основном всё по тому же принципу — тушёнка, макароны, сухое молоко, растворимый кофе, специи, муку, соль и сахар, и всё подобное. Главное, чтобы занимали как можно меньше места, а давали самый большой выход. Доценко подбирал всё больше соки, фруктовые и овощные консервы, шоколад. Видать, с той же тушёнкой у него проблем не было, его всё больше на разносолы с десертами тянуло. Ну, ему проще, только до своей базы довезти. Это не нам тащиться за сотни километров.
Примерно через двадцать минут к окну каморки подбежал чумазый чернявый мальчишка в вязаной шапке, натянутой до низа ушей, постучал грязной ладонью в стекло и крикнул:
— Дядя Бесо говорит — зашибись машина!
И убежал. Чем расстроил Тофика до полной невозможности. Он явно рассчитывал за качество автомобиля поторговаться. Но торговаться мы ему не дали и выдали список требуемого товара. Затем Тофик предложил нам заехать на погрузку, но тоже не преуспел. Доценко захохотал, сказал, что тот его, видать, за дурака держит, и взамен предложил Тофику вывезти всё это за ворота на своём грузовике, а там мы, так и быть, сами всё перегрузим и Тофика отпустим. С Гули заодно.
Тем и закончили. В час мы, естественно, не уложились, но уже через два часа возле наших машин за воротами кипела погрузка. Больше всех старались Тофик с братом и водитель грузовика ЗИЛ. Поодаль от ворот родной бандитской базы они как-то сникли, стали трусоватей, поэтому их легко припахали.
За время, что нас ожидали, наши стрелки завалили на подступах к базе шестерых мертвяков. Их становилось всё больше и больше. И это в Подмосковье, даже не в городе. Что же сейчас в Москве творится?
Отпустили тружеников продовольственной торговли с миром, после того, как они справились с работой, загрузились в машины и рванули в сторону Ленинградки. Я оглянулся на прощание на Хлебниковскую овощебазу. И подумал: ну захватили её местные кавказцы вкупе с какими-то ментами, образовали что-то вроде «преступной группировки нового типа», то есть прихватившей под себя какой-то жизненно важный ресурс, а долго ли они её продержат за собой? Периметр у неё огромный, вломиться внутрь — никаких проблем, учитывая, что там только ворота охраняются. Тут не то что армия, а тот же подмосковный ОМОН, решив, что не хрен этим кавказским хлопцам заниматься распределением еды, запросто их вышибет. И будет сам распределять. А потом уже их вышибет кто-то ещё посильнее.
Возле въезда в Шереметьево-2 стояли пять или шесть раздолбанных из КПВТ чёрных машин с правительственными номерами, вокруг них и в них валялись трупы, с десяток, но вот спецназерских бэтээров видно уже не было. Видать, прав я оказался в своём предположении, что те, предчувствуя тотальный и полный конец всего сущего, решили на прощание разобраться с облечёнными властью и полномочиями, кто, сначала просрав свою страну из боязни за свои кресла, затем ещё и плюнув на неё, рванул искать безопасное место в дальних краях. Интересно, что среди трупов был и один в генеральском мундире. Зомби вокруг них пока не крутились, но думаю, что это не за горами. Ещё откормятся морфы на этом изобилии.
Получается, что по-хорошему надо бы покойнику дать воскреснуть сначала, а потом его уже валить окончательно, он тогда другим мертвякам в пищу не годится. А так им вон целый банкет приготовлен. Спецназеры про контроль не забыли, да вот рановато это сделали. Сервировали целый пир для мертвяков. Вот так, век живи — век учись, и дураком помрёшь.
Алёна Кабакова, директор компании «Логософт»22 марта, четверг, утро
Близнецы спали, обнявшись, и Алёна удивилась, как быстро дети привыкли к таким спартанским условиям жизни. На двух сдвинутых офисных столах, на свёрнутых в несколько слоёв снятых с окна портьерах, поверх которых были брошены два спальных мешка. Они засыпали, как и дома, в десять вечера и не просыпались до девяти утра. Два дня, с того момента, когда она осталась с ними в офисе, она ещё вынуждена была их уговаривать ложиться на такое не самое комфортабельное ложе, но позже они к нему привыкли, и никаких проблем с укладыванием детей не было.
Зато самой Алёне не спалось. Её мучили мысли о безвыходности положения, в которое они угодили. Сейчас в безопасности, но до каких пор? Пока не закончится еда?
Следует вкратце рассказать о самой Алёне. Хоть она и была директором компании, но организовала её не она, а старший брат Борис. Организовал, подобрал людей, нашёл заказы и в довершение всего подвёл маленькую программную фирму «Логософт» под крыло всемогущей компании АФК «Система», владевшей одной из сетей сотовой связи, огромным количеством недвижимости, а самое главное для них — отдельным «ай-тишным» направлением в бизнесе. Эта же компания предоставила «Логософту» немаленький офис, занимающий половину этажа в старом, семидесятых годов постройки, институтском здании у метро «Войковская».
Алёна всегда была настоящей тенью своего деятельного брата. Она даже внешне была его продолжением. Оба были рослыми, упитанными, широкими в кости, да и в заду, широколицыми, а у Бориса даже голос был «толстым» — низкий, гулкий как из бочки. Такая, прямо говоря, некрасивость для Алёны почти полностью исключила возможность иметь нормальную личную жизнь. Но три года назад она вдруг забеременела и родила двойню, так никому и не открыв, кто же был отцом детей. Родила для себя, раз уж не светит пожить нормальной семейной жизнью. А ещё через год погиб Борис — попал в автокатастрофу, будучи в командировке.
Брат был для неё всем — наставником, другом, кем угодно, и когда он погиб, она впала в тяжкую депрессию. Пока везли его тело на родину, пока готовились похороны, она почти что не проронила ни слова. Скорбели о Борисе все. У него было много друзей, которые его любили за шумный и весёлый нрав, за умение быть другом в любых обстоятельствах, за то, что, создавая свою компанию, он набрал в неё лишь друзей, но при этом всю эту шумную и разношёрстную толпу умудрялся заразить общим делом, общими идеями, и компания процветала. И, следовательно, процветали её работники.
После похорон Бориса управление «Логософтом» как-то естественно и незаметно перешло к Алёне. Даже для неё самой незаметно. Никто не претендовал на место директора, и никто не думал, что после смерти Бориса компания рухнет. И именно она, эта компания, свалившаяся на совсем не хрупкие Алёнины плечи, заставила её воспрянуть духом. Компания и близнецы. Каково растить двух годовалых мальчишек без отца и одновременно работать не покладая рук. Времени на депрессии не остаётся.
Именно поэтому Алёна была благодарна тем людям, которые работали с ней. Даже не за поддержку благодарна, а за то, что вовлекли её в новый круг жизни, за то, что дали ей новые цели. И Алёна, со своей стороны, взялась за организацию общесемейного досуга для тех, кто был с ней. Сама в прошлом активная байдарочница и туристка, она постоянно организовывала выезды на природу, походы в выходные дни и соответственно отпуска для желающих. Самому «Логософту» это тоже шло на пользу. Сотрудники дружили семьями, жили одной большой командой, общались друг с другом, в общем, будущее виделось радужным.
Когда случилась Катастрофа, народ из «Логософта» всполошился. Те, кто предпочитал Интернет телевизору, получили доступ к более правдивой, полной и нефильтрованной информации о происходящем. В Сети были ролики, показывавшие нападения на людей, были зомби крупным планом, были правдивые мнения учёных, поэтому уже на второй день Катастрофы Алёна пригласила всех, кто хотел отсидеться до того, как власти возьмут ситуацию под контроль, собраться в офисе. А отсидеться там можно было даже с относительным комфортом, потому что стальная дверь, перегораживавшая вход на их половину этажа, полностью изолировала офис от любых посторонних. Были там и холодильники, потому что из-за отсутствия нормальных недорогих мест питания поблизости «Логософт» нанимал приходящую повариху. Были свои туалеты и даже душ, непонятно как здесь оказавшийся.
Призыв был услышан, и к вечеру второго дня в офисе собралось больше тридцати человек. В основном семейные, с жёнами и детьми. Детям, которые постарше, долго объяснять не пришлось, почему все собрались здесь, они видели всё сами. Малыши же капризничали, и с ними было тяжелее. Однако для детей быстро установили в локальной Сети несколько игрушек, и начиная с пятилетнего возраста все сидели возле компьютеров. С младшими же возились женщины, по очереди, и, в общем, справились.
Мужская половина населения офиса сразу же после заселения рванула за продуктами. Это было несложно, прямо на первом этаже соседнего дома расположился мини-маркет, принадлежащий одному весёлому татарину по имени Равиль, в котором сотрудники «Логософта» регулярно закупали продукты, кофе, расходовавшийся у них на работе в гигантских количествах, впрочем, равно как и чай. Ну и пиво с прочим спиртным, потому как корпоративные пьянки после работы в «Логософте» были тоже обычной практикой. От бутылки — другой пива никто не отказывался. Поэтому в магазине лог