– Это хорошо, – обрадовался я. – Если «заводских» территория, то нам вообще все как надо.
– Их самых, – кивнул Володя. – Похоже, что военные условие поставили.
Колонна тронулась. Проскочили через маленький городок Заволжье, весь перекрытый баррикадами и рогатками с колючей проволокой, выскочили на шоссе, ведущее вдоль Волги. Шли довольно быстро, уверенно, никого не опасаясь, по своей земле, от чего я давным-давно отвык.
Слева недолго тянулась широкая лента реки, затем дорога ушла в сторону, за горизонт тянулись поля, мелькали дачные поселки, было жарко, и ни за что не подумаешь, что в этом мире что-то не так. Разговор на броне за шумом затих, как обычно бывает, все просто лениво глазели по сторонам и маялись от алкогольной абстиненции.
До Нижнего тоже добрались быстро, проскочили по окраинам, держась поближе к реке. Мертвяки на улицах были, но уже немного – стрельба закончилась, вот они и расползлись, как тараканы по щелям. Вскоре мелькнули уже знакомые опорные пункты «заводских», на которых службу несли теперь военные, затем ворота заводской территории, куда колонну и запустили. А за воротами была большая площадь между цехами, где техника строилась по линии, и там я увидел наши «уазики» и стоящих возле них наших, в том числе и Татьяну. И Белявский был с ними, что меня удивило, с Машей в обнимку.
Потом… Потом все было, как положено: шумно, объятия, поцелуи, крики. Помню навалившееся на меня ощущение полной безопасности, ощущение «своих стен». «Кремлевские» нас покинули, просто пообещав вызвать по радио в случае уточнений по времени и месту встречи. Конкретной информации о прилете людей из «Фармкора» пока не было, и точно было известно, что состоится встреча не сегодня.
Нас же потащили обедать, только Зудин опять куда-то исчез. Свалил, естественно, и Валера, у которого были здесь какие-то дела. С его слов выходило, что Рубцов помог ему добыть в затоне небольшую баржу, которая ему нужна была до зарезу.
Неожиданно появился здоровила Большаков – моряк и начальник разведки «заводских», пришел Харламов – замначальника порта, притащившие несколько бутылок водки, явно из морозильника. Затем Харламов объявил банкет, сам явно довольный тем, что появился законный повод забить на работу на денек – вид у него был явно замотанный.
Ну и Белявский никуда не девался, сообщив, что пока вроде как прикомандирован к нам. Я так понял, что эту самую «командировку» он пробил себе исключительно из-за Маши, которая словно преобразилась – много болтала, смеялась, в общем, совсем не похожа была на саму себя образца последних месяцев, всегда сосредоточенную и даже чуть хмурую.
Впрочем, старлей из разведроты сказал, что, когда мы двинем к себе в «Пламя», он с несколькими людьми и машинами тоже пристроится к колонне. Его командование отправляет в качестве офицера связи, и тут мне опять подумалось, что ему пришлось постараться, убеждая командование в том, что его необходимо отправить с нами.
Пока трезвые были, удалось переговорить с Большаковым насчет Санька. Парень точно решил остаться здесь, личный счет его к бандам закрыт еще не был и на один процент, так что приходилось его отпускать. А жаль, как механ он себя отлично зарекомендовал, гонял машину не хуже Шмеля. Забавно, но его уход удалось подать как нашу услугу «заводским», мол, отдаем им высокоподготовленного и обстрелянного бойца, да еще и снарядив и вооружив его до зубов, за что получили от них самую настоящую оплату бензином и солярой, и сразу исчезла головная боль по поводу того, на чем гнать бэтээр и «бардак» отсюда и до Москвы.
Теперь все в порядке. А там броня пригодится, достаточно вспомнить, как спас нас омоновский бэтээр во время нашего налета на Техническую библиотеку. А не случись там они – нам и хана, может быть. Черт знает, как бы тогда прорывались.
В общем, кататься каждый день на этой прожорливой железяке не будешь, но пользовать иногда можно. Даже нужно.
Банкет описывать и смысла нет. Засели в уголке столовой, где и пили до самого вечера. Выпили за упокой, выпили за здравие. Ели, говорили, снова пили. Потом пришел Зудин с задумчивым видом, сел рядом. Сказал:
– Тебе привет от Пантелеева. Связь с ними имел только что.
– Спасибо, – обрадовался я. – Есть что для меня?
– Тебе удачи пожелал, сказал, что свои обещания помнит, – ответил Зудин. – О чем конкретно – это ты сам понимай. Из Био-Центра им дали полный расклад по началу эпидемии, они уже в курсе. Как началось, откуда пошло.
– А про то, что мы с Бурко встречаться будем? – чуть насторожился я.
– Тоже в курсе, – кивнул Зудин, подтаскивая к себе тарелку. – Выводы они уже сделали.
Развивать он тему не стал, ну и я не стал настаивать. Сделали и сделали, они там не маленькие, сами знают, что им делать. А вот «обещание» – это, скорее всего, решение жилищных вопросов. Обещали нам домики из новостроек выделить, если все мы правильно сделаем с «материалом». Мы сделали, теперь их очередь.
Подполковник Пантелеев
1 июня, среда, вечер
В командирском кабинете собралось несколько человек. Кроме самого генерала сидели Пантелеев с заместителем, майор из радиоразведки и спешно приехавший со своей базы на Мичуринском проспекте Доценко с двумя фээсбэшниками. Были еще двое военных в камуфляже, которых раньше здесь не случалось, их представили «знакомыми из отдела военной контрразведки по тому, что осталось от тверского гарнизона». Поздоровались все, расселись, Лобанов, не удержавшись, спросил у гостей:
– Петр Геннадьевич, как там у вас?
– Известно как, – вздохнул Доценко. – Мрачно, мертвяков много, дымом до сих пор откуда-то тянет. Это не ваша дачная местность, в Москве сидеть вынуждены.
– Да уж точно, вам не позавидуешь, – кивнул генерал, после чего сказал: – Присаживайтесь, товарищи.
Рассаживались привычно, открывая полевые сумки и вынимая блокноты, как много раз каждый из них делал, когда его вызывало командование для постановки задачи. Лобанов переложил несколько листков бумаги перед собой, глянул в один из них, что-то прочитав, поморщился, затем поднял голову:
– Пантелеев, давай, это по твоей части. Введи в курс дела присутствующих.
– Есть, – кивнул тот. – Основное вы знаете, я вкратце пробегусь. Из Био-Центра в Горьком-16 поступила новая информация, актуальность и точность которой сомнений не вызывает. Эпидемия, которая убила этот мир, была инициирована искусственно. Источник заразы известен, это лаборатория компании «Фармкор» по Автопроездной улице, в которой работал всем нам известный «партизан» Крамцов.
– Что с ним, кстати? – спросил Доценко.
– Жив-здоров, прорвался в Био-Центр. Сейчас возвращается обратно. Да, с потерями прорвался, погиб Сергей Веденеев, ты ведь знал его?
– Жаль, – вздохнул Доценко, – хороший был человек, вечная ему память. Работали мы вместе одно время. У него с водкой проблемы возникли, после того как жена ушла, но потом он в норму пришел. Да и у Крамцова в отряде, как я понял, уважаемым человеком был.
– Верно, – кивнул Пантелеев. – Хороший мужик, жаль его.
Он заглянул в какие-то свои пометки, затем продолжил:
– Очагов заражения было не меньше десятка, в основном крупные города. И Россия, и Европа, и Америка. То есть кто-то сделал так, что шансов у мира не было.
– Выводы уже есть? – спросил Доценко.
– А как не быть? Кто заранее организовал свою армию, причем нелегально, сколько взяток надо было раздать, чтобы подвести полк наемников, иначе их не назовешь, под крышу федеральной службы? Никто ведь и не чухнулся.
– Много надо было давать, – кивнул Доценко. – Мы у нас по архивам пробежались в последнее время, выходит, что чуть не вся верхушка федеральной службы была у Бурко на кормлении. Тут же и закупки техники, оружия, снаряжения. Много.
– Так точно, много. – Пантелеев даже по столу ладонью хлопнул. – Все возможности устроить эпидемию были только у руководства компании. У них вышла всего одна промашка – ответственный за охрану лаборатории, который, как мы полагаем, должен был отвечать за сохранность исходников вируса, некто… – он глянул в пометки, – …некто Оверчук, получил случайный укус, после чего повел себя неадекватно, убил своих же коллег и сам был убит неожиданно появившимся в лаборатории Крамцовым.
– То есть ситуация пошла вразнос, – то ли спросил, то ли просто сказал Доценко.
– Именно так. Это у них было единственной и главной промашкой.
– А взрыв зачем? – спросил кто-то из тверских контрразведчиков, с погонами майора.
– Мы же их ни в чем не подозревали до сих пор, – сказал Доценко. – Да и сейчас мы реальных доказательств не имеем. Не сомневаемся – это да, верно, а вот во времена недавние с таким материалом даже в прокуратуру не пошли бы. Так, дали бы приказ на разработку, не больше. А если бы не взрыв, то тогда сомнений бы не было.
– Понял, – кивнул тот.
– Ну и в остальном мы имеем… – продолжил Пантелеев. – Случаи работорговли. Освобождение контингента из мест заключения и их вооружение. Расправы над мирным населением, в чем замечены сотрудники службы безопасности этого самого Центра, которой командует бывший генерал-майор Пасечник. Фактическая организация бандитского края, с которым в будущем еще нахлебаемся. По главному – все.
– Предложения? – спросил Лобанов.
– Предложение простое – надо наказать, – ответил Пантелеев.
– Трибуналов у нас не осталось, но единолично решение принимать не могу, – сказал генерал. – Поэтому решил собрать всех здесь и вынести на голосование. Давайте по порядку, с тверских товарищей начнем. Майор Никонов?
Невысокий худощавый майор с неприметным лицом встал, откашлялся, сказал:
– Считаю имеющуюся информацию достаточной. Бурко и генерала Пасечника предлагаю приговорить к смертной казни. Путем диверсии, потому что война никому не нужна.
– Спасибо, садитесь, – кивнул Лобанов. – Подполковник Мустафин?
Мустафин был высоким, упитанным, с широким бледным лицом, на котором заметно выделялись маленькие черные глаза.