Все остальное, чем располагает противник, фронтальной проекции нашего «бардака» не страшно, главное – обзорные люки прикрыть. Ни с «маталыги» пулемет его не прошибет, ни с «Водников». Для РПГ-7, которые могут быть у бандитов и которых я не вижу, расстояние великовато, не попадут. Хотя… один «Водник» вместо двух пулеметов несет еще и автоматический гранатомет. А вот эти могут накрыть.
А вообще нам даже не победа требуется, а спугнуть всю эту публику из деревни. Если они задумали то, что в свое время немцы именовали «массовой экзекуцией» или «акцией устрашения», то такое делается в тишине, покое и безопасности.
Главное – не дать БМП открыть огонь первой. Она стоит хорошо, бортом к нам. Расстояние такое, что для КПВТ это даже не прямой выстрел, это выстрел в упор.
– Сергеич, компоновку БМП-1 помнишь? – спросил я по радио.
– Помню. Что нужно, боеукладку нащупать? – послышалось в наушнике.
– Вроде того. Надо из игры сразу вывести. Гарантированно.
– Помню. В башне у них боеукладка. Не промахнусь, дистанция небольшая.
Плохо, что нам тоже до них из РПГ не дотянуться. Жаль. Тогда с «копейкой» возни было бы меньше. А из того, что там есть, только она нам противник.
Из деревни донеслось несколько выстрелов, словно сухие палки сломали. Криков слышно не было, расстояние скрадывало, но началась какая-то суета, похоже, что часть людей загоняли в сарай. Пулеметчики из оцепления давно уже повернулись к лесу спиной, им самим охота было посмотреть, что делается в деревне. Впрочем, у них и пулемет на деревню был направлен, это же не оборона, а оцепление.
За спиной послышался звук мотора, затрещали сучья под тяжелой машиной. Я обернулся. Васька вел за собой «бардак» к опушке, сам же он тащил ПКМ Сергеича. Правильно, надо было самому догадаться, но не догадался.
Шмель подогнал на малых оборотах броневик за куст, а Васька с пулеметом рухнул рядом со мной на землю. Я посмотрел, как Шмель расположил машину. А расположил он ее с умом, за ней метров на пятьдесят ни одного дерева по прямой. Случись отходить, можно сначала задом в подлесок сдать, а уже потом развернуться.
– Начинаем по моему второму выстрелу, – сказал я в рацию. – Кэмел, давишь из пулемета тех, кто правее в оцеплении. Сергеич, огонь по БМП, а потом переносишь на «маталыгу». Большой, из РПК по пулеметчикам, шевельнуться не давай. А дальше по обстановке, ждите команд.
А что тут еще скомандуешь? Мы в эту драку влезаем с ходу, без всякого плана, проигрывая противнику по всем статьям. Это даже авантюрой не назовешь, форменное самоубийство. И именно на это вся наша надежда, потому что такого здесь никто не ожидает. Фактор неожиданности на нашей стороне даже не на сто процентов, а на сто тысяч.
Я разместил силуэт бандита за пулеметом в прицеле и плавно потянул спуск. СВД лягнулась, подскочила, пуля ударила его в середину спины и повалила лицом вперед на пулемет. Мой выстрел за шумом и стрельбой из села остался для его напарника незамеченным, и на него я тоже истратил всего одну пулю. Чуть больше двух сотен метров, не расстояние, промахнуться невозможно.
И одновременно с моим вторым выстрелом справа от меня заработал ПКМ, а почти над головой забился отбойным молотком тяжелый КПВТ. Я сразу перекинул прицел на двоих из оцепления, располагавшихся слева. Они успели понять, что дело неладно, и упали на пашню лицом в нашу сторону, опустив пулемет на сошки. До них мне тоже ненамного больше трехсот, не промахнусь.
Однако задергался, и первый выстрел выбил облачко пыли из пашни прямо у локтя пулеметчика. Тот успел открыть огонь, но взял слишком высоко. Где-то над моей головой хлестнуло пулями по древесному стволу, вокруг них тоже забегала стайка пылевых фонтанчиков. И тут я выстрелил снова. И попал в лицо, как мне показалось. По крайней мере, голова пулеметчика странно дернулась, и он ткнулся лицом в землю. А его напарник вдруг вскочил на ноги и резво побежал к деревне, чего я никак не ожидал. Но все равно вогнал ему в спину две пули подряд.
Затем я перевел прицел на деревню. БМП была неподвижна и слегка дымила. Сергеич сумел все же ее сразу заткнуть, а теперь расстреливал короткими очередями плоскую камуфлированную «маталыгу», довольно метко огрызавшуюся из ПКТ. Я слышал, как пули хлестнули по лобовой броне нашего броневика. Но продолжалось это недолго. MT-ЛБ бронирован слабо, он даже пулю из моей СВД уже с двухсот метров не держит, а мощь патрона калибра четырнадцать с половиной миллиметров для нее запредельна. И стояла она к нам боком, легко в проекции взять в прицел как стрелка, так и водителя.
Прошло не больше десяти секунд, и пулемет с «маталыги» тоже замолчал. А Сергеич перешел на башенный ПКТ, открыв огонь по пехоте и грузовикам. Я же начал выискивать в прицел черные мундиры. И выискал все же одного, привставшего на колено и активно жестикулировавшего, отдавая команды. Выстрелил в него, попал в бронежилет, он дернулся и согнулся пополам, я снова выстрелил и уже второй пулей свалил окончательно. Лежащих рядом с ним накрыло пулеметной очередью, взметнувшей густую пыль.
Васька тоже перенес огонь пулемета на деревню. Оттуда тоже начали вовсю отвечать огнем, пока неточно, но следовало ожидать того, что нас вскоре нащупают. Я дострелял магазин в противника, кажется убив еще одного. Стрелок я неплохой, но не снайпер, эта дистанция стрельбы для меня почти предельная, недостаточно практики. Леху бы сюда, черт возьми.
Неожиданно всерьез рванула БМП, не хуже танка. А что удивительного, впрочем? Это же не «двойка» с ее тридцатимиллиметровой пушкой, в «копейке» калибр серьезный. Каждый снаряд мощью как у «тридцатьчетверки», и у тех тоже при взрыве боекомплекта башни отлетали. Вот и у БМП башню взрывом сорвало и на кабину одного из КамАЗов бросило, проломив крышу того чуть не до самого мотора. А сам низкий широкий корпус старой боевой машины пехоты зачадил черным дымом и вдруг дохнул жирным красным пламенем из всех щелей. От взрыва досталось залегшим неподалеку.
К треску ПКТ с «бардака» снова присоединился КПВТ. Поменяли коробку, значит, следующие пятьдесят тяжелых патронов готовы ударить по деревне. А деревенские-то, кстати, разбежались, отсюда хорошо видно, как люди прячутся за домами и сараями, стараясь убраться подальше от места боя. Значит, уже не зря мы атаковали.
КПВТ на такой дистанции боя вещь смертоубийственная и сокрушительная. Из башенной установки можно в котелок попасть, знай крути ручки наводки. А уж о пробивной способности пуль я теперь умолчу, и так достаточно сказал. Они через все насквозь пролетают, как лом через сугроб.
Очередь из наших башенных пулеметов настигла группку «эсэсовцев», спешно грузившихся в свой «Водник». Пулеметы с них до сих пор молчали, кстати. Скорее всего, экипаж покинул машины, вовсе не ожидая нападения, и теперь три пулемета с автоматическим гранатометом не могли поддержать их огнем. Не было за ними стрелков, все вышли экзекуцией любоваться.
Очередь КПВТ прошибла корпус одного из вездеходов с такой силой, что тот закачался на рессорах, а из бронированного кузова фонтанами вышибло искры, как от электросварки. Три фигуры в черном разом повалились на траву, забрызгав кровью борт своей машины, а остальные бросились наутек.
Второй «Водник» ловко прикрылся корпусом горящей БМП, а уцелевшие «эсэсовцы» перебежками начали подтягиваться к машине.
Я начал вылавливать в прицел отстреливавшихся бандитов, которые еще не заимели полезную привычку постоянно менять позицию. Такое с их стороны упущение по службе позволяло мне пристреливаться к каждому и примерно с трех или четырех выстрелов гарантированно поражать. И когда я воткнул в винтовку последний, пятый снаряженный магазин, я точно знал, что завалил не меньше десятка человек только в деревне. Показал бы я в Чечне такой результат? Держи карман шире, духи под огнем не разлеживались. Дай бог, я сам бы живой остался, тоже ведь с одной позиции стреляю.
Васька тоже пристрелялся, полосовал четкими очередями по пять-шесть патронов и тоже производил трупы. И, что меня обрадовало, кто-то из деревенских добрался до трофейного оружия и открыл огонь противнику во фланг. И не один, там уже несколько человек постреливало.
Это оказалось последней каплей, взятые в два огня бандиты начали разбегаться. Бросились к двум уцелевшим грузовикам, в панике лезли в кузов. Я приказал Сергеичу не вести огонь по кабинам, двигателям и ходовой части грузовиков, не отрезать противнику путь к бегству. Нам вовсе не надо было, чтобы те встали против нас насмерть, не те у нас силы. Прекрати они панику – и даже сейчас были способны вломить нам по первое число.
Так и получилось – два уцелевших КамАЗа с истрепанными тентами и разбитыми досками бортов рванули по проселку от деревни, впереди них несся уцелевший «Водник», потерявший при погрузке еще двоих в черном, которые валялись в пыли возле пылающей бронемашины. За ними вилял УАЗ с тентом. «Буханка» осталась брошенной в деревне, и, кажется, совершенно неповрежденной.
– По машинам! – скомандовал я.
Теперь главное вовремя ворваться в деревню, до того как поднялась на ноги основная масса убитых. Попаданий в голову было немного, так что жди массового подъема зомби. Мы с Васькой одним прыжком взмахнули на броню, соскользнули в распахнутые люки. Я отставил снайперку, скинул с разгрузки подсумки под нее и взамен быстро нацепил лифчик с автоматными рожками. Теперь если что и будет, то ближний бой.
«Бардак» между тем уже плавно раскачивался, преодолевая пашню. Я прижался к обрезиненным наглазникам командирского прибора наблюдения, повел перископом по панораме боя. Черный дым от горящей БМП, ветром прижатый к земле, изрядно запакостил пейзаж, но всю картину разорения скрыть не мог. Трупов на земле хватало, а некоторые из них уже начали шевелиться и подниматься. Выстрелов же более слышно не было.
Ладно, гоняться за ними не будем, все равно сами придут. Я откинул люк, высунулся из броневика по пояс. Рядом со мной вылез Васька.