Весной 2010 года после того как войска НАТО установили контроль над главным оплотом талибов в провинции Гильменд, они начали операцию в Кандагаре. Правда, позиции «Талибана» в этой провинции были куда прочнее. Ведь родиной движения считается расположенный здесь город Спинбулдак. Именно в Кандагаре находилась штаб-квартира талибов в те годы, когда они управляли Афганистаном, и даже после вторжения американцев им удалось сохранить здесь свое влияние.
Новые афганские власти так и не смогли подобрать подходящую кандидатуру на пост губернатора Кандагара. Вначале ставленником Карзая стал бывший моджахед Гуль Ага Шерзай, однако он заслужил среди местного населения славу казнокрада. Затем после долгой чехарды ключевую должность занял канадец афганского происхождения Твурьялай Виса, и хотя его назначение, наверное, было приятно канадским военным, которым отводилась ключевая роль в командовании ISAF на юге Афганистана, влияние талибов в провинции не уменьшилось. Напротив, они даже создали параллельное «теневое» правительство региона. Накануне президентских выборов 2009 года в провинции состоялась целая серия терактов, в результате которых население было так запугано, что на избирательные участки пришло всего 2 % местных жителей. Взрывы прогремели и накануне натовской операции, целью которой американцы провозгласили «уничтожение Талибана».
Пуштунские племена называют Кандагар духовной столицей (здесь расположен мавзолей основателя афганского государства Ахмад-шаха), и вынудить талибов покинуть ее было практически нереально. Боевики сражались за эти земли с удвоенной силой. К тому же провинция представляла собой сплошную зеленую зону, в которой они чувствовали себя как рыба в воде. Как рассказывали военные специалисты, тактика талибов заключалась в том, что вначале они изображают отступление, а затем начинают отстреливать преследующих их солдат противника из заранее подготовленных «гнезд» в «зеленке».
Стоит отметить, что американский генерал Стэнли Маккристал бросил на покорение Кандагара свежие силы: тех самых морпехов, которые прибыли в Афганистан в результате решения Барака Обамы об увеличении воинского контингента США. Как и в операции «Моштарак» в Гильменде, в кандагарской операции американцы активно сотрудничали с национальной армией Афганистана. Ключевая роль в «военно-политической операции» отводилась провинциальным афганским властям, которых талибы прозвали карманными правительствами Маккристала.
Как и в Гильменде, в Кандагаре американцы вели войну с местными наркокартелями, надеясь лишить талибов главной статьи доходов. Однако, как отмечал эксперт по афганскому наркотрафику Гретчен Питерс, «борьба с наркоторговцами, как и антиповстанческие операции, напоминает попытки прибить муху. Как только ты сбиваешь ее в одном месте, она тут же появляется в другом»[333]. Не стоило забывать, что и лояльные афганскому правительству чиновники тесно связаны с наркобизнесом. О какой борьбе с наркотиками можно было говорить, если в получении доходов от производства опиумного мака подозревался глава провинциального совета Кандагара, брат президента Афганистана Ахмад Вали Карзай.
В Вашингтоне надеялись, что усиление воинского контингента позволит переломить ситуацию и обеспечит Америке более выгодные позиции на переговорах с Талибаном. Но желание уложиться в срок сыграло с западными странами злую шутку. Теперь уже не вызывало сомнений, что талибы будут диктовать им свои условия.
К тому же, летом 2010 года американцы вновь были вынуждены сменить главнокомандующего афганскими легионами. Причиной послужило интервью Маккристала и его помощников, опубликованное в журнале Rolling Stone, о котором мы уже говорили ранее. Военные позволили себе ряд некорректных высказываний в адрес представителей администрации Обамы. Когда речь зашла об их главном критике вице-президенте Джо Байдене, Маккристал спросил: «А кто это?», а один из его офицеров добавил со смехом: «Вы сказали: укуси меня? (bite me)». В ходе интервью генерал заявил, что, выступая против увеличения воинского контингента, посол США в Кабуле Карл Эйкенберри «хотел прикрыть фланги для учебников истории», президент Обама производит впечатление человека, не знающего, что происходит за Гиндукушем, а его советник по национальной безопасности Джеймс Джонс является «клоуном, который застрял в 1985 году». Специального посланника США в Пакистане и Афганистане Ричарда Холбрука Маккристал назвал «раненым зверем, который постоянно находится на грани увольнения», и, получив во время беседы с журналистом очередное электронное послание от этого чиновника, воскликнул, что даже не будет его открывать[334].
Судьба генерала была решена на совещании в Белом доме, в котором принимали участие практически все адресаты его ернических высказываний. До последнего момента Маккристал был уверен, что команда Обамы не решится менять коней на переправе, в разгар военных действий назначая нового командующего. Однако демократы совершили хитрый маневр, заменив зарвавшегося генерала на его непосредственного начальника – главу центрального командования США Дэвида Петреуса. По словам комментатора The National Review Ричарда Лоури, «президент принял блестящее решение, сделав командующим в Афганистане тяжеловеса и эксперта в противоповстанческих операциях, который сможет гладко заступить на новый пост»[335].
Барак Обама был не первым президентом США, которому пришлось отправить в отставку зарвавшегося, но популярного командующего. В 1951 году президент Гарри Трумэн уволил Дугласа Макартура, звездного генерала с политическими амбициями, пытавшегося подтолкнуть администрацию к полномасштабной войне с Китаем. В свойственной ему грубой манере Трумэн пояснил, что избавился от Макартура «не потому, что он был тупым сукиным сыном – для генерала это в порядке вещей, – а потому, что он не признавал авторитет президента». Еще один пример сложных отношений между главой государства и военачальником – это Авраам Линкольн и генерал Джон Маккелан. Командующий армией северян называл президента «идиотом» и «форменной гориллой» и заставил его однажды прождать несколько часов у себя в приемной, пока слуга не сообщил, что «генерал уже почивает». Однако, несмотря на дерзкие выходки и нарушение субординации, Маккелан одерживал победы над конфедератами, и Линкольн не решался отправить его в отставку. Если вернуться в современную эпоху, совсем недавно из-за неуважения к главнокомандующему своего поста лишился бывший начальник Маккристала глава Центрального командования США адмирал Уильям Фаллон, который дал неосторожное интервью Esquire Magazine, заявив, что он является единственной преградой, которая не позволяет администрации Буша развязать войну в Иране.
В президентской кампании 2008 года симпатии военных, безусловно, были на стороне героя Вьетнама Джона Маккейна и победу темнокожего кандидата, который шел на выборы с пацифистской программой, в армии восприняли в штыки. Его сразу провозгласили «слабым главнокомандующим», не имеющим никакого представления о службе в вооруженных силах. Когда же Обама начал формировать команду из представителей старой клинтоновской гвардии, вызывающих аллергию в офицерской среде, его отношения с военным истеблишментом окончательно расстроились. Рассуждая об армейских генералах, администрация Обамы использовала формулу «мы и они». В надежде умаслить военных президент сохранил на своем посту министра обороны Роберта Гейтса и назначил своим советником по национальной безопасности бывшего командующего силами НАТО генерала Джеймса Джонса. Однако это не прибавило уважения к гражданской команде Обамы, которая, по мнению генералов, состоит из «леволиберальных пораженцев» и «слабаков». Точно так же в свое время они относились к окружению Клинтона. «Пренебрежение к президенту-плейбою в первую очередь было связано с тем, что он не сумел настоять на своем, когда речь зашла о легализации геев, служащих в вооруженных силах, – отмечал американский политолог Спенсер Акерман, – главнокомандующий должен отдавать приказы, а не предаваться рефлексии. И хотя предложенный Клинтоном законопроект устроил бы в армии настоящий сыр-бор, офицеры по крайней мере уважали бы президента за непреклонный нрав»[336].
Обама, конечно, должен был учесть печальный опыт предыдущего демократического президента, заставить генералов признать авторитет главнокомандующего и не отдавать им на откуп ведение боевых действий в Ираке и Афганистане, расписываясь в полной некомпетентности своей администрации. Переложив на военных формирование стратегии в восточных войнах, президент лишь усилил в них представление о собственной избранности и безнаказанности. Не считаясь с критикой влиятельных чиновников из Белого дома, они создали настоящий культ противоповстанческих операций, впервые проведенных в Ираке генералом Петреусом. Как отмечал автор Joint Forces Quarterly Жан Жентиле, «в последние годы армейское командование отказывается принимать любую другую тактику и, похоже, разучилось уже проводить обыкновенные боевые операции»[337].
И СНОВА МУЛЛА ОМАР
Весной 2011 года Барак Обама пошел все-таки наперекор военным и объявил о резком сокращении американского контингента в Афганистане. Президент пообещал, что к концу 2011 года Афганистан покинут 10 тыс. американских солдат, а к середине 2012 года – 33 тыс. Многие ястребы в Британии и США восприняли заявление Обамы как «результат непродуманной популистской политики его администрации, которая в первую очередь думает о предстоящих президентских выборах, а не о долгосрочных интересах США». Как отметил глава Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майкл Маллен, «президент принял куда более радикальное решение, чем можно было себе представить»