— Я никоим образом не связан с тем мерзким местом, — невозмутимо отчеканил Тэйн. — Я никоим образом не связан с той насквозь прогнившей семьей. У меня нет более крыльев. Нет былой силы. Я падший, госпожа Оррул. Падшим и умру. Поэтому клятвенно вас прошу не называйте меня более подобным прозвищем. Я просто… Тэйн. Просто безродный бродяга. Просто наёмник из отряда «Осколки».
— Меня не волнуют дрязги херувимов, — холодно заметила женщина. — Я лишь отвечаю за безопасность дома Хаззак и безопасность членов основной ветви. Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Этот верный слуга будет последним, кто хоть как-то может навредить вашему дому и уж точно я никогда не посмею поднять руку на Ранкара. Он спас мою жизнь, причем не единожды. Я не такой, как они, — грустно пробормотал серафим, глазами указывая куда-то вверх. — Однако вынужден признать, что власть и влияние госпожи Оррул простирается гораздо дальше, чем можно себе представить. Впрочем, я не думаю, что вы пришли обсуждать именно мою персону. Вероятнее всего, у вас иная задача.
— Что с юным лордом? — повторила свой вопрос Алеса.
— Говорю же, Ранкар сложный человек, — усмехнулся печально падший. — Очень сложный.
— Я не фанатка философии…
— Он винит себя, — чуть поморщившись, спокойно обронил Рамас, встречаясь взором с безопасницей.
— За что именно? — тотчас посмурнела женщина. — Если бы он не вмешался, мы бы лишись Знающей, а может и того хуже. Он сражался с Верховным демоном. Он помог отбить вторжение.
— Он винит себя за то, что слаб, — поджав губы, тяжело вздохнул Тэйн. — За то, что не смог сделать больше. За то, что господин Гашэлай защитил его. Каким бы чёрствым и грубым он ни казался. Какой бы колкой и едкой не была его речь. Как бы жестоко он не убивал врагов, но Ранкар совсем не такой, каким мы его видим. Власть, влияние, популярность, деньги, прекрасные женщины, ему всё это не нужно. Он ищет нечто иное. Он желает нечто недоступное для него. Скорее всего, одни небеса могут ведать, что именно творится у него на душе.
— Всё-таки серафимы не могут жить без философии и экивоков, — устало пробормотала Оррул, а после озадачено взглянула на изувеченную спину черноволосого парня. — И тем не менее ему пора прийти в себя.
— За это можете не переживать, — хмыкнул злорадно Рамас, тихо смеясь себе под нос. — Он этого и добивается. Не завидую я тому, кто встанет на пути у новоявленного безупречного дома Хаззак. Боюсь, совсем скоро… — с некой заминкой произнес тифлинг, невольно переглянувшись с падшим, а после вновь взглянул в глаза главы службы безопасности, — … совсем скоро он более чем оправдает своё прозвище…
Удар. Удар. Удар…
Убить. Уничтожить. Истребить.
Пустой. Опустошитель. Что за мерзость? Неужели проклятие? Кто только такое придумывает?
Влад Верейский. Ранкар Хаззак. Носитель глифа. Потомок Пятой Династии. Кто я теперь на самом деле? Ничего не понимаю. В принципе, я и не хочу ничего понимать. Просто хочу убивать. Я убью всех и каждого!
Кто бы знал, каких пределов сейчас достигает ярость, а ненависть попросту не знает границ.
«Ранкар, так нельзя, — вдруг раздался в голову унылый голос Руны. — Ты не виноват в том, что случилось. Не виноват в том, что случилось с Хаззаком. Не виноват, что всё так обернулось».
В том-то и дело, что это я виноват! Виноват в том, что случилось! Ты разве не слышала их⁈ Они смогли пробить брешь только из-за того, что пространство истончилось. Если бы я не смалодушничал, если бы я сразу сдал этого Лазарева Дэймону, а не помогал бы ему, то всё могло обернуться иначе. Хаззаки могли бы подготовиться к вторжению. Тысячи людей погибли из-за моей слабости. Из-за моей сраной доброты.
«Нет, так нельзя, — ошеломлённо прошептала девушка. — Это губительно».
Во имя всего зла во Вселенной! Почему все мои добрые дела всегда оборачиваются катастрофой? Там на Терре! Тогда с Беталом! Затем погибли дети беспризорники. Теперь еще и это. Почему постоянно кто-то страдает из-за моих добрых дел? Если бы только я сдал того клоуна… Однако теперь на всё плевать. Раз у меня не выходит с добрыми делами, то пусть всё катится в Инферно! Я клянусь самому себе. Клянусь тебе, Руна. Если хоть еще раз совершу доброе дело, то буду проклят навечно!
« Неужели ты хочешь поставить на себе крест из-за совпадения? — с какой-то боязнью прошептала спата. — Неужели и вправду хочешь превратиться в то существо, которых боялись Древние? Ты действительно хочешь стать… чудовищем?»
Я и есть чудовище, Альяна, — горько изрёк я, продолжая наносить удар за ударом. — Самое настоящее чудовище. Оглянись сама назад и подумай. Я с трудом контролирую себя. С трудом контролирую свою жажду крови. Толком не могу контролировать свои поступки и поведение. Обыкновенный кровожадный зверь. Ты когда-нибудь видела таких людей?
«Не пугай меня, Ранкар, — встревоженно изрекла Альяна, то и дело запинаясь. — Ты… ты не такой. Совсем не такой. Ты ведь… держался всегда. Ты совсем не монстр. Ты… ты просто запутался. Нельзя опускать руки! Посмотри, чего ты добился. Ты овладел двумя своими источниками. Ты пробудил духовную эссенцию. Ты стал безупречным меньше чем за год. Ты перешел на новую ступень развития. Так продолжай бороться! Продолжай сражаться! Ты ведь делал это всегда».
В изречениях Руны имелось зерно истины. Её слова пробуждали нечто светлое в душе. Чем-то она заменила мне Бетала, но внутри сейчас скопилось слишком много ярости и гнева.
— То время миновало, малышка, — горько усмехнулся я вслух, невольно замерев на месте. — Отныне ни жалости, ни милосердия, ни сострадания. Впрочем, могу тебе поклясться, что бы ни случилось, и что бы ни произошло, я не стану бездушным орудием смерти. Я всегда буду держать данное слово и ни за что не потеряю свой хребет.
«Сумасшедший безумец и Руна Истребления. Одно хуже другого, — с какой-то печалью произнесла девушка. — Видимо кто-то знатно посмеялся, когда свёл нас вместе».
Будущее покажет, малышка, — хмыкнул озадаченно я, неспешно заканчивая со всеми приготовлениями, потому как секундой ранее защитный барьер деактивировали. — Только в будущем станет ясно в кого или же во что мы с тобой превратимся.
Я ведь отныне сумасшедший безумец по прозвищу Опустошитель. Пустой или же Опустошитель? Как много общего между двумя прозвищами и абсолютно не видно никакой разницы. Всё-таки от судьбы не уйдешь.
— Юный лорд, — учтиво отозвалась Алеса, чуть кланяясь. — Вас желает видеть госпожа Имания. Совет уже начался. Не хватает только вас.
Это странно. Кто бы мог представить, что неистовство — это палка о двух концах, и что его можно использовать именно таким образом. Не зря говорят, что век живи — век учись. Если разворошить всё внутри и сконцентрироваться лишь на ментальной составляющей, то гнев и ярость будут снедать нутро, но снаружи останется всего-навсего бездушная оболочка. В дальнейшем, правда, понадобится выплеск, но зато отныне я могу отсрочить припадок. Однако, чем дольше я буду оттягивать момент выплеска, тем губительней будут последствия. Подобное удалось провернуть только лишь после пробуждения второго источника. Да и на практике придётся опробовать свои новые способности. За пять дней я их неплохо отточил.
А теперь приступим…
Подавление всего человеческого…
Мышцы всего черепа мгновенно расслабились, взгляд стал гаснуть, а на лице образовалась гримаса тотального безразличия ко всему живому, но внутри полыхало буйное пламя негативных эмоций.
Стоило неспешно обернуться, как Оррул невольно вздрогнула, а глаза её слегка расширились от столь кардинальных перемен.
— Как скажешь, — кивнул отстранённо я, чем ввел девушку в еще больший ступор, попутно с этим подхватывая с манекена черную тактическую футболку. — Как самочувствие Гашэлая? Он пришел в себя?
— Еще нет, юный лорд, но целительницы обещают, что он вскоре обязательно пойдёт на поправку.
— Это радует, — безэмоционально заметил я. — Очень радует. Пойдем, не будем заставлять дорогих господ долго ждать.
— Юный лорд, с вами… с вами всё нормально? — отрывисто вопросила безопасница. — Вы сами на себя не похожи.
— Чувствую себя просто замечательно, Алеса, — равнодушно обронил я. — Лучше просто не бывает…
В одном Алеса была права. В покоях у Знающей и вправду оказалось многолюдно. Чересчур многолюдно. Присутствовали все три жены Хаззака, а Занст, Аирд и Маннисса находились рядом со своими родными матерями. Оба сынка наставника не питали ко мне каких-либо тёплых чувства с момента знакомства, а их мамаши пошли дальше после всего случившегося и теперь лишь презрительно фыркали в моём присутствии, но мне на это было отныне глубоко наплевать. Приветственно кивнули в мою сторону только Нисса и её мать Галара.
Правда, настала моя очередь кланяться присутсвующим. Однако и тут я пошел против правил, когда обратился к тетке. Имания выглядела, как и всегда сногсшибательно и в ответ одарила тёплым взором. После случившегося вторжения она пришла в себя самой первой. Всё-таки для некоторых людей есть польза быть отмеченной оберегом. Быть отмеченной Темидой. Богиней равновесия и правосудия.
— Как вы, тетя?
— За меня можешь не переживать, племянник, — с нежностью усмехнулась она. — Прозвище Несмертная я получила не просто так.
В ответ я лишь кивнул, а затем чуть ниже поклонился той, к кому обязан был обратиться самой первой.
— Моё почтение юной госпоже Ксанта, — равнодушно проговорил я, касаясь правой рукой сердца. — По-прежнему преклоняюсь пред вашей красотой и грациозностью.
— Хм… Ты ходишь по очень тонкому льду и не перестаешь удивлять, — со своей бессменной ухмылкой отозвалась она, медленно шагая в моём направлении, а в покоях тотчас образовалась гробовая тишина. — До сих пор не могу понять, либо ты прекрасно чувствуешь ситуацию, либо и вправду безумец.