Однако прямо сейчас в кабинете находились не боги и не архидемоны, а пара хранителей, две княгини в лице Алины и Прасковьи, государь Российской империи — Ростислав Романов, глава службы безопасности рода Лазаревых — Хельга и один заметно уставший старик.
Посреди помещения на протяжении нескольких часов работала проекция. Можно сказать, что Каберский успел выучить её наизусть и смотрел он сейчас не на магический образ Влада Верейского, а на каменную скульптуру, что сидела во главе стола. Да, именно в каменное изваяние превратился князь Лазарев. С начала воспроизведения артефакта на лице мужчины не дрогнул ни единый мускул и лишь глаза выражали непередаваемую гамму чувств. За его спиной расположись жены, которые на той или иной болезненной фразе Ранкара Хаззака нервно сжимали плечо супруга. Хельга то и дело порой морщилась, а государь Российской империи с завидной частотой беспокойно качал головой, переглядываясь с хранителем Орсилая.
Проекция полностью погасла лишь через добрых полчаса, но гробовая тишина, что повисла в кабинете длилась еще несколько минут, а каждый из присутствующих бросал озабоченный взгляд лишь на одного разумного — на хранителя Земли. Немигающий взгляд Зеантара до сих пор смотрел лишь вперед. Складывалось впечатление, что для него сейчас никого и ничего не существовало, кроме погасших магических образа.
Впрочем, Паллад Драгун решил первым развеять гнетущую атмосферу.
— Боги Войны, которых я знавал — все были с конкретной гнильцой. Причем одного мне даже пришлось прикончить, — пожал плечами мужчина. — Если Арес начнется рыпаться, а тот Видар выкобениваться, и если они оба как-то попытаются навредить моему племяннику, то я стоять в стороне не буду. Сражаться на враждебных землях нам с Захаром будет ой как сложно, но…
Хранитель Орсилая осекся на полуслове, потому как князь Лазарев под встревоженными взглядами окружающих медленно поднялся с кресла, а затем костяшками пальцев трижды ударил по поверхности стола.
Первый щелчок оказался едва уловим, со вторым пришел странный шелест, а на третьем, тихий стрекот молнии и ослепительная вспышка уничтожили стол до основания, превратив его в груду обугленного пепла.
— То же самое будет со всеми, кто посмеет тронуть Влада, — сипло прошептал Зеантар, продолжая смотреть немигающим взглядом лишь вперед, но молния на кончиках пальцев продолжала угрожающе шипеть. — Неважно, кто это будет — оберег или архидемон… Мой сын не товар и не животное для продажи. В порошок сотру любого!
Княгини давно не видели супруга таким. Они знали его очень долго. Многие считали, что хранитель Земли страшен тогда, когда в гневе и кричит, но всё оказалось диаметрально противоположно. Сведущие были в курсе, что самые ужасные и пугающие поступки Лазарев совершает именно в таком состоянии. Находясь в состоянии холодной и неконтролируемой ярости.
— Ты прав, дорогой, — решила подбодрить Алиша мужа и мягко обхватив бледное лицо ладонями, попыталась успокоить его и его магию. — Мы не дадим мальчика в обиду.
— Ни за что и никогда, — поддержала подругу Прасковья. — Как бы он нас не презирал и не ненавидел, но мы не оставим нашего сына в беде.
Сердце хранителя Земли бешено колотилось. В теле бурлила молния ярости и гнева. Он желал действовать. Действовать немедленно. И князь действовать начал.
— Хельга, подготовь всё необходимое, — поднял мужчина взгляд на главу службы безопасности. — Предупреди всех в Красноярске. Пусть свяжутся с храмовниками в крепости. Скажи, что хранитель Земли решил навестить столицу пантеонов раньше времени. Пусть организуют встречу.
— Как скажешь, Захар, — с тёплой улыбкой отрапортовала женщина, быстро исчезая за дверью.
— Мой господин, кого вы с собой берете? — тихо вопросил Каберский, после образовавшегося молчания.
— Разумеется, тебя и… — взгляд князя прошелся по женам, но те отрицательно покачали головами.
— Мы останемся тут на какое-то время, — спокойно изрекла Прасковья.
— Ты же знаешь в каком сейчас состоянии Инарэ, — с печальной улыбкой проговорила Алина. — К тому же нужно помогать Лире с Викой и порой их подменять. Они сейчас много времени с ней проводят.
Хранитель Земли разрывался между домом и сыном, но в беседу вдруг вступил Паллад, который ободрительно хлопнул Зеантара по плечу.
— Поезжай, мой друг. Перед Великой Сотней я сопровожу их и Ростислава на Альбарру лично. С твоими женами ничего не случится. Боюсь, и Мелисандра захочет побывать на Вечном Ристалище, когда вернется сюда. Но Инарэ… с ней будет сложно.
— Да, — утробно пробормотал князь. — Такие переходы между мирами ей противопоказаны.
— Ваше преблагородие, простите за такую вольность, — взволновано обронил Каберский. — Но как себя чувствует госпожа Инарэ?
В кабинете практически мгновенно образовалось могильное молчание, а затем хранитель Земли сокрушенно покачал головой.
— В последнее время она стремительно угасает на глазах. Я не знаю, сколько ей осталось. Никто не знает, — а затем подойдя к центру комнаты, князь медленно поднял проекцию с пола. — Я надеюсь, что хоть это её малость порадует. Однако придётся кое-что обрезать, чтобы она не впала в безнадежное отчаяние. Я отправлюсь в Красноярск после того, как навещу её…
Аронтир. Внутренние земли.
Предместья. Квартал Прибрежных складов.
Доки.
Три часа спустя…
Грим оказался прав. В квартал Прибрежных складов мы прибыли ровно через три часа. Над столицей пантеонов уже властвовала ночь. Одно радовало — небо являлось безоблачным и звёздным, а ночные ипостаси Сиги и Меры полностью окутали Аронтир лунным сиянием. Невзирая на тёмное время суток Внутренние земли продолжали существовать, как ни в чем не бывало. В доках гремела жизнь и работа. Ведь в столице имелась не только воздушная гавань, но и морская.
В какой-то момент Грим замедлил буревестник и проезжая мимо доков, я начал вести отсчёт до нужного места.
Четырнадцатый док…
Пятнадцатый…
Шестнадцатый…
Семнадцатый…
На восемнадцатом доке будто бы угасла жизнь. Любые осветительные кристаллы отсутствовали. То же самое было на нужном девятнадцатом и на двадцатом, а затем работы продолжились на двадцать первом и далее.
Удивительно это или нет, но я ожидал иного. Я ждал нападения, засады или же ловушки, на крайний случай толпы какой-нибудь швали, что желала мне смерти, но в округе царили тишина и мрак. Однако небольшая дверца в огромное складское помещение оказалась отворена. Будто бы кто-то намерено оставил её открытой, как своеобразное приглашение.
— Мы на месте, господин, — раздался приглушенный голос гоблина. — Прибыли.
— Ты молодец, Грим, — усмехнулся безрадостно я, медленно покидая буревестник, но сердце в это самое время невольно забилось от напряжения и волнения.
Да, я волновался. Не за себя, конечно же, а за Рейну. Дитя и без того настрадалась в своё время. Все негативные мысли я гнал прочь, но тьма всё равно просачивалась в сердце, а предательское «если», то и дело мелькало в голове.
Что если Рейне навредили?..
Что если ребенку сделали больно?..
Что если они причинили ей смертельный вред?..
«Не проверим, не узнаем, мой разоритель, — попыталась приободрить меня Истра. — Теперь тревожиться бессмысленно. Ступай вперед…»
— Возвращайся в резиденцию, Грим, — обратился я к водителю, сквозь открытое стекло и медленно шагая к складу. — Назад я вернусь своим ходом.
Через несколько секунд я спокойно переступил через порог склада, используя ту самую открытую дверь, а еще через минуту беззвучно шел сквозь бесчисленные пустующие стеллажи. По какой-то причине помещение не использовали, но ответ на данный вопрос раскрылся тогда, когда я очутился посреди огромного зала. Во множестве мест крыша превратилась в решето, будто прошел метеоритный дождь, а сквозь отверстия то и дело просачивался лунный свет, который едва ли освещал округу. Впрочем, на освещение стало плевать, потому как в дальнем углу глаза заприметили шевельнувшуюся тень, а протест недовольно зашевелился на задворках сознания.
— Какой пунктуальный, — зазвучал мужской баритон, с отчетливыми ликующими нотками и тень двинулась мне навстречу. — Честно признаться, я начал сомневаться, что ты явишься.
Внутри всё сжалось в единый гадкий комок презрения и злобы. Я предполагал увидеть тут много кого, но вот именно его, почему-то нет. Я думал, уж он-то точно не опустится до подобной низости, но похоже я просчитался. В очередной раз.
— Знаменитый Азаих Урано, — с презрением отчеканил я, а отблеск лунного света свозь дыры в крыше, слегка озарил лицо. — Правая длань ордена Наказующих и легендарный генерал Иерихона опустился до похищения маленькой и ни в чем неповинной девочки. Надеюсь, твои предки перевернутся в усыпальницах, старая иерихонская шваль!
— Всё также невыносим и остёр на язык, — насмешливо хмыкнул Азаих, сбрасывая дорожный плащ с плеч. — Я не горжусь таким поступком и потому пропущу твоё оскорбление о моих предках мимо ушей.
— Где Рейна⁈ — повысил я голос. — Где ребёнок⁈
Вместо ответа, Урано указал глазами в сторону ближайшего стеллажа и проследовав за его взором во тьме склада я рассмотрел тёмный свёрток.
— Она жива, — спокойно декларировал иерихонец. — Детей я не убиваю, но тебя, выродок, — с сочащейся злобой прошипел Азаих, — прикончу с превеликим удовольствием.
СумрачныйПоток…
Всё напускное спокойствие генерала сошло на нет, но я его абсолютно не слышал. За долю секунды я оказался рядом со стеллажом и под внимательным взглядом старика, присел на одно колено и поднял свёрток с земли, а заслышав мерное дыхание ребенка, из горла вырвался облегченный хрип.
— Слава всему Сущему… — одними губами прошептал я, нервно сглатывая.
Рейна и вправду была цела. Если не считать наложенных чар сновидения, у неё отсутствовали даже любые физические и магические повреждения.