ми, но опасное ремесло окупалось в самые краткие сроки, заставляя рыбаков с упрямством бросать вызов соленой воде.
Солнце еще только спешило к небу, а портовая жизнь уже вовсю кипела: у пристани моряки разгружали лодки, сетуя на плохой улов, пока капитаны выбивали лучшую цену за каждую пойманную рыбу. Гомон все нарастал, и бранная речь не заставила себя ждать – рыбацкое утро никогда не обходилось без ссор. Привычная канва жизни для тех, кто не мыслил себя без моря. Не изменяя сложившейся веками назад традиции, простые рыболовы, наслаждаясь небольшой заминкой в разгрузке, делились табаком и слухами.
– Молодой господин не так добр, как его почивший отец. Видели вчерашний шторм? Сивон умолял милорда не выпускать суда в море, но драконий глава, не дослушав, выставил его за дверь. Три команды вчера к ночи чудом вернулись живыми, и ради чего? Пара рыбех на мокрой древесине – позор даже для одинокой шлюпки. А ведь их семьи сегодня могли скорбеть так же, как скорбел сам милорд, потеряв отца…
Мужчина в сальной парке замолк от резкого толчка в бок, и потасовке не дал начаться только скрип досок под чужими сапогами. Моряки обернулись на незваных гостей и тут же стыдливо опустили головы.
Айе было неловко и обидно за друга. Но Джонас держался: он снял капюшон, понимая, что его все равно узнали. Пока моряки один за другим излишне радостно приветствовали господина, он заслонил от их глаз Селену в надежде, что младшая сестра если и услышала, то не поняла, о чем они говорили. Джонас прерывисто дышал, пока старший из команды, добряк Сим, как его здесь звали, вел их к складам. В этот час там было людно, и существовал шанс, что Селена найдет увиденного однажды человека.
На мостовой было скользко, и Айя ступала осторожно, а взгляд ее перемещался от мелькающих лиц до драконьей дочери и обратно. Стойкий запах сырой рыбы, кажется, забился от носа до самого горла, и принцесса прикрывала перчаткой ноздри, силясь дышать как можно реже.
– Милорд недоволен нашей работой? – осторожно поинтересовался Сим, гадая, ради чего явился брат нового главы. Спросить напрямик не хватало духу, да и юный Дракон, придя с проверкой, привел бы с собой не одного охранника, а с десяток, и уж точно не взял бы младшую сестру и молодую леди.
– Мейсон… Его милость, – поправил себя Джонас, и взгляд его помрачнел, – не отправлял меня следить за вами, – прямо обозначил драконий сын, и рыбак потер макушку в замешательстве. – Потому ему не обязательно знать о моем визите. Справитесь – и в следующий шторм можете не выходить, сославшись на мой приказ.
Рыбак расцвел в улыбке и бодро поклонился, а после оставил странную компанию господина, как и было велено, у бараков.
– Вам принадлежат все здешние суда? – спросила Айя, не зная, как еще отвлечь расстроенного Джонаса. Позади принцессы Долор поднял воротник своего плаща, защищаясь от пронизывающего ветра.
– В этой части порта – да. – Драконий сын присел перед сестрой, ласково погладив ее по светлым волосам. Айя с опаской смотрела на Селену, но та не выказывала и толики отвращения. Девочка улыбнулась брату, а потом взглянула ему за плечо, рассматривая выходивших из барака мужчин.
– Будем надеяться, что твой новый друг работает на нас. Иначе придется искать его у королевской пристани, – сказал Джонас Селене, глядя на Айю, – а там мы легко не скроемся.
Принцесса хорошо понимала опасения друга. Ее, как и Глубину, на королевской пристани мигом узнают, и после предстоит отбиваться от расспросов самой королевы.
– И неизвестно, что хуже, – вздохнула Айя, но Тео считал, что ответ очевиден. После смерти главы Драконов Орлы словно ходили по острию ножа.
Мейсон, обретя власть отца, вел себя тихо и осторожно. Новый глава не появлялся на людях, но в замок еженедельно доставляли отчеты о состоянии дел в портах, каменоломнях и угодьях, принадлежащих его роду. Старший брат Джонаса отказывался от любого приглашения ко двору, ссылаясь на продолжающийся траур, и все было бы ожидаемо, если бы не одно «но» – до смерти отца Мейсон участвовал в поисках храма. В любой момент он мог обвинить Айю как в воровстве, так и в заговоре против служителей Санкти, и это были бы не обвинения мальчишки, проигравшего в незаконном поединке, а претензии главы второго по могуществу монаршего рода. Выигрышная карта, которая быстро оживит едва улаженный после Представления конфликт.
Но принцесса, зная об опасности, не спешила что-либо предпринимать. Пока Мейсон оставался в тени, Айя не видела смысла открыто выступать против него. Она не верила, что старшему Дракону хватит смелости развязать войну за трон, и все еще уповала на дружественные узы между их семьями. Но, в отличие от дочери, королева думала иначе.
Приказ супруги монарха Долору был ясен как белый день: держать принцессу подальше от нового главы Драконов. Всего-то. Глубина считал, что Миранда слишком хорошо знает свою дочь. Он знал наверняка, что, если бы голова Айи сейчас не была забита поисками храма, принцесса тотчас переключилась бы на Мейсона.
– Селена, – позвала принцесса, и Тео вспомнил о ребенке, который вызывал не меньше вопросов, чем вся затея с поиском. Айя довольно четко обрисовала способности девочки и необходимость, по которой наследнице пришлось прибегнуть к ее помощи. С тех пор как орлиная дочь открыла ему тайну друга, она больше не скрывала от стража правду, выкладывая все как есть. Такая открытость ставила Тео в тупик: он не знал, как расценивать честность принцессы.
Мужчина обхватил левой ладонью запястье правой, там, где под тканью рубахи руку окольцовывало Ям-Арго. Старое и потрепанное, местами выцветшее, оно с годами не утратило той фундаментальной силы, которую он однажды связал с браслетом-головоломкой.
– Ты видишь своего друга? – спросила принцесса у девочки, но та покачала головой, продолжив рассматривать людей у бараков.
– Каждый с нитью, тонкой и тусклой. – Она показала пальцем на мужчин, и ее звонкий голос привлек их внимание. – Слабаки, – вынес вердикт ребенок, и Айя натужно засмеялась, чувствуя, как сводит лицо от напряжения.
– Тише, солнышко, тише, – попросила она, и светлые брови девчушки нахмурились. Селена не понимала, с чего это ей нужно говорить тихо.
– Твой друг наверняка не хочет, чтобы другие узнали, какой он особенный, – пояснила принцесса и аккуратно повела драконью дочь за Джонасом. Двери склада перед молодым хозяином открыл промокший рыбак, и Тео заметил, как недобро он смотрел вслед господину.
Селене не интересны были ни водные маги, которые замораживали рыбу на столах, ни властители воздуха, расчищавшие перед ней замызганный чешуей пол. На незваных гостей рано или поздно обращал внимание каждый, но дочь Драконов не робела, всматриваясь не в глаза, а в сердца людей. Она разочарованно застонала, когда последний из рыбаков оказался магом. Возмущенно топая ногами, девочка вырвалась из рук Айи и стремглав побежала через весь барак к выходу у дальней стены.
Соленый воздух нес в лицо брызги пены, а шлюпки бились о причалы деревянными бортами, пока Джонас до рези в глазах всматривался в побережье, ища свою неугомонную сестру. Вздох облегчения сорвался с его губ – вот она, непутевая, вцепилась в штанину мокрого с ног до головы матроса, мешая ему привязывать толстый канат к колышку. Джонас оказался рядом именно в тот миг, когда канат, подчиняясь его сестрице, сам начал затягиваться в узлы, а матрос осел на причале, почувствовав слабость в ногах.
– У него нет нити! – закричала Селена, и рыбак отодвинулся от нее подальше. На его белом лице читался ужас.
– Ты кто… что тебе надо? – сиплый, дрожащий голос юноши вызвал сочувствие у Джонаса. Он подхватил сестру в одну руку, а вторую предложил матросу, но тот поднялся сам.
– Нашли? – крикнула с берега Айя, но драконий сын не был уверен, как стоит ответить. Селена, будто заговоренная, повторяла ему на ухо: «Нет нити, нет нити», но все, что видел Джонас, – это перепуганные глаза юнца. У него не было Лацерны и принцессы, чтобы защититься от тех, кто обвинит его в бессилии.
– Да, – ответил наследник Драконов, и внутри у него все сжалось от дурного предчувствия.
В маленькой комнатке над рыбацким пабом было очень душно и едва хватало места для пятерых. Селена запрыгнула на осевший диван, застланный лоскутным одеялом, и ее внимание всецело переключилось на человека без магии. Юноша остановился как можно дальше от ребенка, у хлипкого стола. Не требовалось особого дара, чтобы понять его страх. Джонас видел, что сестра не испытывала сочувствия к несчастному матросу – она просто не считала его человеком, скорее редкой бабочкой, которую ей не терпелось приколоть булавкой к холсту.
– Пойди погуляй, – сказал он сестре, и Айя проглотила рвущийся из уст вопрос. Она приказала Глубине проследить за Селеной, и ноющую дочь Драконов тут же выставили за дверь.
– Я думала, ты хочешь убедиться, – тихо напомнила Айя, но Джонас ответил куда более резко, чем собирался:
– Я уверен.
Принцесса смолкла. Драконьему сыну дико было чувствовать себя главным – сейчас от него требовалось решить, как найти путь к человеку, который куда менее защищен, нежели он сам. Джонас подошел к грязному окошку и провел пальцами по стеклу. В отличие от рамы, оно было идеально чистое. За стеклом бушевало море.
– Ни одна магия не способна проникнуть сквозь толщу мертвой воды, – вспомнил он, и все встало на свои места. – Если бы я не имел силы, – сердце внутри екнуло от такой наглой лжи, – я бы тоже прятался поближе к морю. Как много людей знают о твоей тайне?
Джонас обернулся к матросу, но тот, сжав губы, молчал. Драконий наследник впервые видел столько ненависти, обращенной на него. Запоздало незваный гость понял, что не с того начал, и человек перед ним будет бороться за свою жизнь до последнего, как загнанная в угол крыса.
– Не понимаю, о чем вы, Ваша Светлость. – Голос матроса дрожал, но не от страха, а от раздирающих его эмоций. – Я обычный слабый маг, который хочет спокойно работать и жить, пока последний сон не вернет его в Вечный Океан.