«Потому спрошу, и ты передай им мои слова: почему вы скрываете храм от чужих глаз?»
«Как Владыки позволяют подобный обман?»
«Эта суша, она существует. Как и увиденный мною храм. И ярость Санкти, когда я рассказала о видении Анте, только подтверждает мою догадку».
Внутренности принцессы скрутило от страха – последнюю фразу она говорила Джонасу в замке, но никак не перед Анте в донуме. Внезапно ее озарила догадка:
– Вы следили за мной. И знаете, что я ищу храм. Вы хотите остановить меня?
Анте вновь покачал головой, и Айя почувствовала себя потерянной.
– Почему я не в храме? – осторожно спросила она.
– Ты нашла дорогу к святилищу Владык и прошла по ней. До этого дня никто из тех, на кого я возлагал надежды, не дошел до Вечного Океана. Я ждал тебя сотни лет. – Анте закрыл глаза. В его фигуре сквозила усталость – годы ожидания мучили его, словно жажда, которую невозможно было утолить. – Ты нужна мне здесь. Один я не справлюсь.
Айю будто обдало ледяной водой. Она попятилась, бормоча:
– Я уверена, что вы не просто так ждали меня. Но дело в том, что есть люди, которые ждут моего возвращения по ту сторону колодца, и, поверьте, я нужна им не меньше, чем вам. Я не нашла храм, – на этих словах голос принцессы сорвался, – мой друг беззащитен. Если вы не собираетесь указать мне верную дорогу к храму, то прошу, верните меня обратно.
– Нет.
Белесые пальцы Анте скользнули по скулам и накрыли полупрозрачные веки. Земля ушла из-под ног принцессы – Айя и Анте понеслись по воде, и только серебряные полосы вокруг указывали на то, как далеко вглубь хранилища унес гостью Глас Владык.
Перья вокруг были похожи как две капли воды, но Анте точно знал, кого искал. Он потянулся к одному, едва прикасаясь к серебряным волоскам, и чужая душа отозвалась на его немой приказ. Перо засветилось, и имя вдоль его стержня загорелось так ярко, что нельзя было не заметить. Айя затаила дыхание, а в голове, будто раскат грома, прогремело: Алерайо.
– А… але… ах… – выдохнула принцесса и упала на колени. Ее голова вмиг опустела; одна мысль заполонила все пространство вокруг.
«Алерайо жив. Если защитник Винсента жив, то…»
Принцесса мысленно оборвала себя. Если она сейчас поверит, что ее брат не умер, если даст себе ложную надежду, а после поймет, что ошибалась, никогда ей больше не встать на ноги, не собрать себя по кусочкам. Однажды потеряв брата, она оборвала десятки жизней. В этот раз на кону ее собственная.
Айя подняла полные недоверия глаза на Анте.
– Он… правда?
Тот опустил прохладную руку на плечо принцессы. Она почувствовала его прикосновение, и удивление на секунду вырвало ее из водоворота мыслей.
– Если хочешь узнать, что стало с твоим братом, то смотри и внимай. Слушай и запоминай. Ты – первая, кто добрался до Вечного Океана при жизни. Ты – единственная, кому я, Глас Владык, открою оба мира.
Вечный Океан повиновался Анте. Вода под ногами исчезла, и вот Айя уже оказалась на берегу Мертвого моря. Еще миг – и морская вода растаяла, открывая пустынные просторы. Принцессу утянуло вглубь новых земель. Все происходящее было реально и в то же время напоминало сон, который Айя видела во время Представления.
Пустыня исчезла, открыв сухую пустошь. Единственная жизнь в ней – глубокая река, которая бежала далеко вперед, к озеру. У его берега Айя увидела маленький белый храм…
Сердце принцессы пропустило удар.
…и тысячи людей, схлестнувшихся в битве.
Звенела сталь, и кровь омывала клинки – Айя никогда не видела такой битвы. Маги редко использовали оружие – любой дар лучше подойдет для сражения, но их не происходило уже сотни лет.
– Ты видишь битву, которой суждено грянуть. У храма уже собрались воины. Жертва видит свой последний день. Едва рассветет, они будут сражаться за свой мир, еще не зная, что скоро его потеряют.
– Они? – повторила принцесса.
– Бессильные дети Владык.
Анте повел рукой, и храм у его ног исчез. Вокруг вновь было поле перьев – его голос громом проносился над всеми душами. Серебряные перья дрожали, и Айя была уверена, что они боялись дней давно ушедших. Дней, о которых ей суждено узнать.
…когда-то перья были частью Владык. Чистые и нетронутые – настолько прекрасные, что Санкти мечтали поделиться ими с миром, который они бороздили. Пришел час, и перья упали на землю; в месте, где они касались почвы, рождался человек с магией в руках и пером в груди.
Год за годом люди проживали золотые времена – в те дни магию использовали во благо, без ограничений. Маги строили города, засевали поля, объединялись в семьи и почитали своих создателей – Владык. Они узнавали мир, искали границы возможного и доступного. Люди видели, как в природе хищник доминирует над жертвой, как зима покоряет жизнь и как с восходом солнца меркнет свет от звезд. И только среди магов существовал идеальный баланс – каждая сила была равна другой.
Однажды нашелся тот, в ком взыграла гордыня. Один, затем еще один. Целые семьи искали способ стать выше других. Годы жестоких экспериментов дали плоды – магам одного рода удалось создать амулет, который поглощал силу собрата, передавая ее другому. Равновесие пошатнулось. Среди магов появились сильные и слабые, хищники и жертвы.
Вслед за одним амулетом создали сотни; пропасть между магами разрасталась, жадность людей не знала границ. У жертв забирали всю магию, до последней капли; опустошенные, они умирали, не в силах прожить без дара. Началась борьба за власть. Среди воров были те, кто достиг вершин жестокости. Четыре кровавые семьи оставляли за собой след из выжатых досуха тел, пытаясь обрести неодолимую силу и власть. Ты знаешь, Айя, о ком я говорю. В те времена они еще не носили громких имен; звери-защитники не украшали их знамена.
Я родился в нужный момент. Владыки руководили моими руками, и я создал шар Анте, который положил конец десятилетиям войны за власть. Избрав короля, я надеялся, что жестокости придет конец. Но однажды познавший силу не может противиться соблазну. Пока вокруг шара росло дерево анима, пока маги очищали землю и выстраивали школу, нашлись те, кто продолжил красть силу.
Терпению Владык пришел конец. Они наказали воров, дав им почувствовать, на что те обрекали других. У каждого, кто хоть раз крал магию, родился ребенок без дара. Их были тысячи. Не считая отсутствия силы, они ничем не отличались от магов, но те посчитали их больными, неполноценными. И искоренили недуг тем единственным способом, о котором знали. «Эпоха пепла» – так назвали это время служители Санкти. Она длилась более столетия, с начала первой битвы за власть. За это время монахи развеяли над водной гладью прах десятков тысяч жителей.
Убийства продолжались, и вскоре уже каждый второй ребенок рождался на свет без магии. Наша вина была неоспорима, но король отказывался в это верить. Я восстал против него, когда понял, что не один хочу остановить истребление. Но даже с силой тех, кто шел со мной плечом к плечу, я был слишком слаб. До тех пор, пока к нам не присоединились дети из кровавых семей.
Трое юношей – Риг, Свейн и Нут. Дракон, Медведь и Куница, хоть тогда они еще не носили этих имен. И девушка Грай – Орел. Семнадцатилетние отпрыски беспощадных убийц. Все они родились без магии, над каждым витала смерть. Вместе мы обратились к Владыкам, умоляя остановить безумие. И Санкти откликнулись.
Грай не могла усидеть на месте. Постояла у окна, выглядывая в ночном мраке старца Анте и двух мальчишек, Свейна и Нута, а потом метнулась к стулу у противоположной стены хижины. Порылась в холщовом мешке, уже третий раз за прошедшие полчаса, и облегченно выдохнула, убедившись, что ничего не забыла. Быстро затянула веревки и, довольная, вытерла грязной ладошкой пот со лба.
– Сядь и успокойся, – попросил недовольный Риг и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы. Ожидание его утомляло.
Грай послушалась; залезла на стул, путаясь в подоле юбки. Ее ноги в тяжелых башмаках едва доставали до пола. Девчонка зацепилась пальцами за край сиденья и опустила голову, рассматривая свои длинные косы, перекинутые на грудь.
Риг тоже засматривался на ее косы, еще с тех пор, как увидел впервые. Анте, этот странный, безумный творец шара, привел Грай в их маленькую банду последней. О бессильной дочери короля мало кто знал. Старик нашел ее на ферме, спрятанной вдали от торговых дорог, среди свиней и гусей; вырвал из рук хозяйки, которая и знать не знала, кого наняла на работу.
С появления девчонки прошло всего три недели, а казалось, будто вечность. Грай не походила на своего папашу ни голосом, ни лицом, ни пытливым взглядом – будто и не монаршая кровь вовсе. Белокурая девчонка, тонкокожая, словно пятнышко света среди чернявых, как на одно лицо, мальчишек. Такую бы посадить у окна в чистом доме на краю поля; пусть вяжет отцу да матери носки и не знает другой жизни. Но родилась она не в то время, не в той семье и, уйдя вместе с Анте, выбрала себе неправильную судьбу.
– Не злись, – пробормотала Грай, исподтишка поглядывая на него. – Свейн просил взять ему шоколад, а Нут – пару перчаток. Идти далеко, и я проверяла…
– До озера всего ночь пути, – оборвал ее Риг. Он закрыл серые глаза, думая о том, что ждет их за дверью. Спрятал окоченелые руки в рукавах плаща. Топить хижину нет смысла – они уйдут отсюда самое большее через час и никогда не вернутся. Никогда больше не увидят родных, исполненных жаждой власти; устланные телами поля, черный огонь, дым, тянущийся к небу, и Владык, которые подарили своим детям слишком много силы.
Риг едва не подпрыгнул на месте, когда почувствовал на щеке чужую ладонь. Так ушел в себя, что и не заметил, как девчонка подкралась.
– Ты боишься? – спросила она без тени стеснения и посмотрела так, что юноше стало неловко.
– Смерти? – уточнил он, и Грай кивнула. Ее лицо было так близко, что Ригу стоило только чуть наклониться, и тогда кончик его горбатого носа задел бы ее веснушчатую щеку.