Книгу я, кстати, прочитал. Довольно интересно, про жизнь внутри компьютера. Наверняка автор вдохновлялся старым фильмом «Трон» или чем-то подобным.
— Ну? — Спросил я.
— Понравилось?
— Хорошая книжка, — кивнул я.
— Хочешь с автором познакомиться?
Пока я делал круглые глаза, переваривая предложение, Лёха продолжал:
— Есть такой книжный магазин на «Тульской». «Стожары» называется. Там периодически проходят заседания клубов любителей фантастки. Так вот, на следующее меня позвали, и оно будет завтра. Там будет несколько самых знаменитых наших писателей. Громов и Лукьяненко будут точно. Ещё, возможно, Логинов из Питера подъедет, но это не точно…
Названные фамилии мне ни о чём не говорили, но я вдруг подумал, что клуб любителей фантастики — это идеальное место, где можно было бы порассуждать о стоящей передо мной проблеме с откатом изменений. Никто у виска не покрутит, в психушку не сдаст. Да даже странным не посчитает! А вот мнение со стороны в моей ситуации может оказаться очень ценным.
— Я иду! — улыбнулся я.
— Вот и договорились, — кивнул в ответ Зимин. — Кстати, книжку не забудь взять! Ты её не пролюбил, надеюсь?
— Нет, в кабинете, в столе моём, — ответил я. — А зачем?
— В смысле зачем? Автограф взять! Представляешь, сколько она через пару десятилетий стоить будет?
— Ясно, — улыбнулся я. — В общем, договорились.
На следующий день, во время обеда, я предупредил Мирославу о том, что задержусь и рассказал ей про клуб, предложив ехать с нами. Однако она отказалась, сославшись на занятость: подготовка к экзаменам шла полным ходом не только у нас.
Машину я давно отдал отцу, так что добираться пришлось своим ходом: сначала до «Бауманской» на трамвае, потом пересадка на «Арбатской» на серую ветку и дальше — до «Тульской». Сами «Стожары», находились довольно далеко от метро, ниже по Варшавке в сторону области. Мы довольно долго прождали троллейбус, потом плюнули и пошли пешком: и без того опаздывали уже.
Магазин оказался довольно большим. Не как «Дом книги» на Арбате, конечно — но с первым этажом «Библиоглобуса» потягаться размерами вполне мог.
Погода стояла морозная, и первые минуты внутри я просто наслаждался теплом внутри.
Заседание клуба тем временем уже шло полным ходом: пара десятков человек сидели за большим столом в правом углу магазина, возле большой стены, обшитой деревянными панелями.
Издалека мне показалось, что эти панели завандалены хулиганскими надписями, и я успел подумать: «Книжный магазин всё-таки! Могли бы и поменять или хотя бы почистить… понятно, что времена у всех тяжелые, но чтобы так…» А потом Лёха шепнул мне на ухо:
— Видишь вон надписи на стене?
Я молча кивнул.
— Каждый фантаст, который тут выступает, потом расписывается на стене. Там все-все наши знаменитости есть, и не только наши. Круто, да?
— А… — кивнул я. — Понятно.
Из-за стола встал худощавый человек с редкой бородкой, после чего, иллюстрируя свои слова жестами, произнёс:
— Вот этот образ: остывающая мёртвая планета, огромный ледяной океан и на его орбите — подводная лодка, впечатлил меня больше всего. Да, это было красиво! Так что концовка явно удалась!
Меня холодный пот прошиб: лодку ВМС США типа «Толедо» вышибло на околоземную орбиту после первого океанского плюма, высосавшего энергию из половины Атлантики и оставившей на его месте ледяную пустыню… это случилось где-то за месяц до моего отбытия, во время второй фазы.
— Пойдём скорее! — улыбнулся Лёха и потянул меня за руку.
Мы заняли свободные места за столом. Я оглядел присутствующих. Много знакомых типажей: молодые неформалы, всё ещё не старые советские интеллигенты, с горящими глазами рассуждающие о совершенно абстрактных вещах, не обращая внимания на прорехи в районе локтевых сгибов на старых китайских свитерах…
На этом фоне выделялся один молодой человек, сидящий чуть поодаль: брюнет, немного полноватый, с живой мимикой и умными карими глазами. На вид ему было года двадцать три.
— Кто это? — я шёпотом спросил Лёху, одними глазами указав на него.
— О-о-о, а говоришь не знаешь, — так же шёпотом ответил тот. — Это автор «Лабиринта»!
Как раз в этот момент автор рассмеялся какой-то, видимо, удачной шутке выступающего, которую я совершенно не понял. «Удивительно: такой молодой — я уже несколько книг написано…» — подумал я.
Через некоторое время за столом развернулся интереснейший разговор о типах и сущностях разных видов апокалипсисов. Я внимательно слушал, а Лёха постепенно начал втягиваться в разговор, комментировал реплики других участников, ссылался на книги, которые я не читал. Несколько раз говорили о каком-то «Годе лемминга»… «Наверняка чернуха какая-то, — подумал я. — С обложки намёки на массовые самоубийства… хотя какой ещё может быть книга об апокалипсисе? Чернуха тоже ведь бывает талантливой!»
Постепенно разговор разбился на отдельные группки, и мы с Лёхой оказались рядом с автором «Лабиринта». Лёха, пользуясь случаем, достал книжку из пакета и протянул её писателю.
— А можно мне тоже подписать? — попросил он. — Я Алексей Зимин если что…
— О… — писатель повертел книжку в руках, явно оценивая её состояние. — Ничего себе. Ведь только в этом году издана!
— Уже много народу прочитало… — извиняющимся тоном сказал Лёха.
— Да не, я наоборот — здорово же! — улыбнулся автор.
— Разговор сегодня интересный вышел, — заметил я.
— Да, тут обычно так, — кивнул он, оценивающе оглядев меня. — Новенькие? Первый раз тут?
— Ага, — улыбнулся я. — Понравилось очень! Будем ещё ходить.
— Это хорошо… — он сделал большой глоток из пластикового стаканчика с пивом, который стоял возле него на столе. — Полезно иногда размяться!
— Да, это круто — что можно с автором поговорить напрямую, — сказал Лёха. — Раньше-то и думать об этом как-то странно было, а в наше время всё так быстро меняется.
— Главное, чтобы перемены были к лучшему, — писатель подмигнул нам и сделал ещё один глоток.
Было в его выражении лица что-то такое, располагающее к себе. Поэтому я решился.
— Интересно, вы когда-нибудь писали книгу с намерением что-то изменить вокруг? Я имею ввиду, что-то глобальное? И обязательно к лучшему? — Спросил я, почему-то смущаясь.
— Понимаете, — вздохнул писатель. — Библия за две тысячи лет не смогла кардинально изменить мир. Что уж говорить о простом писателе-фантасте? Я вообще думаю, что, когда человек садится писать с такими глобальными планами — он себя заранее обрекает на неудачу.
— Значит, не стоит и пытаться? — Насторожился я.
— Ну, пытаться-то всегда стоит, — автор пожал плечами. — Где-то в голове держать такую мечту или сверхзадачу… просто понимать, что в реальности вряд ли что-то глобальное получится. Но понемногу книги все-таки мир меняли. Сами пробуете писать? — вдруг спросил он.
— Нет… наверное, нет… — от неожиданности забормотал я, смущаясь ещё сильнее, будто меня поймали за чем-то неприличным. — Честно: мне кажется, что это дико тяжело, и я не уверен, что получится. Должна быть сильная мотивация. По правде говоря, не представляю, что может заставить человека потратить столько времени своей жизни, придумывая и записывая истории. Нет, сейчас-то понятно: вас уже издают и будут издавать. А раньше? Что, если вы написали целую книгу — а она оказалась никому не нужна? Или ещё хуже: вы написали книгу. Прославились. Заработали кучу денег. А потом вдруг поняли, что ваша книга меняет жизнь других к худшему. Заставляет поверить в несуществующие фантазии, разочароваться в этом мире… может, даже принять фатальное решение?
Я мысленно последними словами ругал себя за то, что не подготовился заранее: мои вопросы звучали неловко. И зачем я про деньги вставил? Ещё подумает, что я какой-то сумасшедший завистник, который притворяется фанатом…
— Наверняка и такое бывает, — спокойно ответил писатель. — Не знаю. Если так думать, то надо ничего не писать. Ничего не говорить. Сидеть дома и не выходить. А лучше вообще не рождаться. Такой, знаете, буддизм доведенный до абсурда… — он сделал паузу и с любопытством поглядел мне в глаза, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Вот скажите, вы ведь в жизни делали какие-то ошибки, кому-то причиняли зло, пусть даже случайно? Иначе ведь не бывает! Так что из-за этого не жить? Если бы вам был дан выбор, заранее, родиться и, возможно, сотворить зло или родиться и попробовать сделать добро — вы бы что выбрали? Кстати, был такой рассказ у Акутагавы Рюноске, в переводе Аркадия Стругацкого, если не ошибаюсь… там у младенцев перед рождением спрашивали, хотят или нет рождаться…
Автор выжидающе смотрел на меня.
— Я бы родился, — сказал я, пожимая плечами и стараясь улыбнуться. — Да, кажется, Пелевин устами одного из героев написал на эту тему: «жизнь ой… Но да!»
Вот зачем я это ляпнул? Я прослушал ту книжку в машине, коллега по работе сбросила ссылку и меня неожиданно заинтересовали рассуждения по современному искусству… а вот в каком году она была написана? Блин, там, кажется, про смартфоны было! Что, если он обратит внимание и сейчас начнёт допытываться, что это за книжка и кто такой этот Пелевин?..
— Книга всегда кому-то нужна, — улыбаясь, продолжал писатель. — Хотя бы автору. Я начал писать, потому что хотел прочитать книжку, которая бы мне во всем понравилась. Такой не было, и я начал придумывать свои. И опять же — любая книга, если ее писать искренне, кому-то понравится.
— Понимаю… — кивнул я. В глазах писателя было доброжелательное любопытство. Он явно изучал меня. А я вдруг подумал, что, если и дальше буду беспокоиться о том, как выгляжу со стороны, то так и не спрошу о том, что меня на самом деле беспокоит. — А скажите, вы бы хотели знать будущее? Ну, хотя бы на пару десятков лет вперёд?
— А вот про это фантасты часто писали. Ну, дату смерти точно не хотел бы знать! После этого трудно жить. А что-то другое… ну да, конечно. Было бы полезно быть готовым к каким-то событиям. Знать бы заранее, что ССС