— Договорились, — кивнул я.
Шли пешком, пробираясь через кусты и обочины. Чуть не попались, когда переходили большой мост: со стороны метро шёл пеший патруль. Увидели, как мы забираемся на тротуар, и начали кричать. Нам же ничего не оставалось делать, как дать дёру. К счастью, за нами не погнались. Видимо, работы и без того было предостаточно.
Отдышались, потом дворами-мостами-парками дошли до дома Антона Семёновича. Санёк при этом достаточно уверенно ориентировался, достаточно назвать было адрес, и он привёл меня на место не хуже навигатора. «К тётке часто ездили, пока жива была», — пояснил он.
К моему удивлению, Серёжу мы встретили возле подъезда. Он стоял, нахохлившись, в тонкой светлой ветровке и тревожно оглядывался по сторонам. Увидев нас, он широко улыбнулся и кинулся ко мне, раскрыв объятия.
— Саня, блин! — воскликнул он, стискивая мою грудь. — Ну ёлки же! Напугал ты нас!
В этот момент из подъезда показался сам Антон Семёнович. К моему появлению он отнёсся более сдержано, хотя и явно был рад меня видеть.
— Слухи дошли, там какая-то потасовка ультрас была, — сказал он. — Видел что-нибудь?
— Видел, — кивнул я. — Кстати, это Саша, — я указал на своего спутника, который до этого мялся в тени кустов, стараясь казаться как можно незаметнее.
— Драсьте!.. — кивнул он, улыбнувшись.
— Одессит, что ли? — спросил дядя, протягивая ему руку. — Я Антон Семёнович.
— Очень приятно, — кивнул Саня.
— Ты что, тоже из этих что ли будешь? — спросил дядя.
— Был… наверное, — Саня вздохнул. — Насмотрелся сегодня. Меня чуть не зарезали — Саша вот меня выручил. Он махается будь здоров! Как Джеки Чан!
Антон Семёнович улыбнулся.
— Чип с Дейлом, не иначе, в одном лице, — сказал он, глядя на меня.
Я улыбнулся в ответ.
— Ладно, народ, дело ясное. Добрались и отлично. Айда домой, мне надо выспаться, — сказал он.
Мы поднялись в квартиру. Антон Семёнович, однако же, лёг далеко не сразу: сначала накормил нас борщом и котлетами. Потом где-то достал ещё один комплект постельного белья.
Мы втроём разместились в одной комнате, где уже ночевали мы с Серёжей после возвращения из Зоны. Для ещё одной постели нашёлся матрас, который постелили на пол, рядом с моим. Серёжа спал на узкой тахте, у стенки, на которой висел ворсистый ковёр.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, но, несмотря на поздний час, спать не хотелось, сказывался полученный адреналин.
— Саня? — минут через пятнадцать непрерывного ворчанья и вздохов спросил Серёжа. — Не спишь?
— Нет, — мы с Саньком ответили одновременно.
— Блин. Как вас различать-то теперь? — вздохнул Серёжа.
— Зови его Шуриком, — предложил я.
— А почему меня? — возмутился Санёк.
— Потому что я первым ответил, — сказал я.
— Нечестно… хотя ладно, Шурик так Шурик. Даже интересно.
— Что спросить-то хотел? — уточнил я.
— Как там было-то, в качалке в этой?
— Да нормуль. Колхоз, конечно, но всё, что надо есть. Зря не пошёл, — на автомате ответил я, и тут же попытался исправиться, — хотя…
— Да нет, правда зря, — перебил Серёжа. — Теперь вот думать буду, что бросил тебя в беде…
— Ха! — возразил Шурик. — Это ещё кто кого бросил! Или ты что, так же махаться умеешь?
— Нет, не умею, — ответил Серёжа. — Но всё равно.
— Ничего не всё равно. Там людей убивали. Понимаешь? По-настоящему.
Серёжа промолчал.
— Вообще, очень странное чувство, конечно… — признался Шурик.
— Что выжил? Ничего, это нормально.
— Нет! — возразил он. — Не это…
— А что тогда?
— Слушай… ты только без обид если что, ладно?
— Ну как скажешь… а в чём дело?
— Да как-то вообще необычно, что в центре нашей столицы, в эпичном махаче столетия меня вдруг спасает реальный москаль…
Я сделал паузу. Потом осторожно спросил:
— Что именно тебе кажется необычным?
— Ну, знаешь… по чесноку если наши вас недолюбливают. Футбольные ребята.
— Да вы и друг друга не сильно долюбливаете, — улыбнулся я. — Хотя смотря что считать любовью, конечно.
— Ты не понимаешь, это другое, — возразил Шурик, невольно скопировав ещё не родившийся мем.
В этот момент в комнату, постучавшись, вошёл Антон Семёнович.
— Так, молодёжь, кончай шабаш. Завтра день будет, натрындитесь. Мне вставать в семь!
— Поняли, доброй ночи, — сказал я. — Молчим.
И мы замолчали. А я крепко задумался.
Глава 2
Меня разбудил писк сотового телефона. Нащупав трубку, которая лежала рядом на полу, на зарядке, я поглядел на светящийся экранчик. Номер был незнакомым. В другое время я бы сбросил вызов не задумываясь — но сейчас, в девяносто седьмом, до появления телефонных мошенников и спамеров, оставалось ещё не меньше десяти лет.
Так что я принял вызов.
— Ало? — сказал я хриплым голосом и прокашлялся. Потом добавил: — Слушаю?
— Саша? — ответил Владимир Вольфович. — Ты в Киеве?
Остатки сна улетучились как от порыва ледяного ветра.
— В Киеве… что-то случилось?
— Нет-нет. Ничего. Пока что. Но мне нужно срочно обсудить некоторые вопросы. Я в курсе того, что произошло в лагерях и знаю, что в Москву тебе лучше не надо. Поэтому сам прилетел в Киев. Ты сможешь подъехать в центр? Скажем, через часик? Прорезная, двадцать два. Запомнил?
— Прорезная… это улица такая, да? — переспросил я.
— Да. Давай там через час. Место называется «Оксамит».
— Хорошо, буду, — ответил я.
Серёжа проснулся и глядел на меня с удивлением. Шурик лишь причмокивал во сне. Понятное дело: много пережил вчера, мозгу нужно больше времени, чтобы переварить такое.
— Кто звонил? — шёпотом спросил Серёжа.
— Жириновский, — ответил я.
Серёжа приоткрыл рот и округлил глаза. Потом улыбнулся.
— Ясно. Когда нагуляешься — давай на набережную сходим, — сказал он.
Похоже, он мне не поверил. Ну и хорошо.
— Шурика никуда не отпускай! — предупредил я.
— В смысле? — Серёжа недоумённо захлопал глазами. — Мне его привязать?
— Что хочешь делай — но он должен быть здесь, когда я вернусь.
— Ладно, придумаю что-нибудь.
Шурик заворочался во сне и повернулся на другой бок, счастливо улыбаясь.
Я поднялся, натянул джинсы и вышел из комнаты в коридор.
Дядя Серёжи сидел на кухне за чашкой чая и читал газету. Увидев меня, он кивнул и сказал:
— В холодильнике кефир. Можешь яичницу сделать, если голодный.
— Антон Семёнович, — я сел за стол рядом.
— Да? — чуть удивлённо ответил дядя, оторвавшись от газеты.
— Одолжите машину, пожалуйста, — попросил я. — Неохота такси ловить.
— Его по телефону вызвать можно, — ответил дядя. — Правда, дороже будет, да. Бери, если надо. Надолго тебе?
— Нет, до центра съездить и обратно, — ответил я.
— Ага, — кивнул дядя, после чего снова развернул газету.
Я продолжал сидеть молча.
— Что, прямо сейчас? — спустя минуту спросил Антон Семёнович.
— Желательно, — ответил я.
— Ладно, пойдём.
Он с кряхтением поднялся и пошёл в коридор. Там, покопавшись в кармане пиджака, который висел на вешалке, дядя достал документы. Положил их на туалетный столик в прихожей, потом туда же добавил ключи. Интересно, почему не в руки передал? Какое-то суеверие? Хотя какая разница!
— Спасибо, — кивнул я.
— Горючего полбака где-то, — предупредил он.
— Я заправлю, — пообещал я.
Дядя улыбнулся в ответ.
— Это не обязательно, но было бы хорошо. Мне через пару дней ехать к друзьям на дачу, не помешает.
Я взял документы и ключи в кожаном чехольчике на молнии.
— Спасибо, — ещё раз повторил я.
— Ты это… осторожнее там, — напутствовал меня Антон Семёнович.
— Я постараюсь, — серьёзно ответил я.
Чтобы найти нужный адрес, пришлось изучить карту Киева, которая вместе с дорожными атласами хранилась в бардачке «Шестёрки». Заведение, которое назвал Владимир Вольфович, находилось в центре, недалеко от Крещатика.
Предвидя возможные проблемы с парковкой, я не стал больше мешкать, чтобы был резерв времени.
Однако же, мне повезло: местечко нашлось прямо возле нужного дома.
Улица была покрыта брусчаткой. Необычное явление для Москвы, тут оно попадалось куда чаще, и это придавало городу особый шарм.
Шёл одиннадцатый час утра. Становилось жарко; горячий воздух мрел над тротуаром. Предвидя скорую прохладу, я нырнул в деревянные двери и… был разочарован.
Если тут и были кондиционеры, то сейчас они не работали.
Однако же досадовал я недолго: место оказалось интересным — деревянные панели на стенах, чеканка с изображением винограда, панно с нарисованными старинными винными этикетками. Барная стойка, перетянутая дерматином, и круглые столики. В дальнем конце стояли древние игровые автоматы: «Морской бой» и ещё какие-то.
Я замер, с любопытством оглядываясь по сторонам и затаил дыхание, наслаждаясь моментом. Тут пахло настоящим Советским Союзом, который я помнил из своего детства. Жаль всё-таки, что не удалось вернуться дальше во времени…
— Что, нравится? — Владимир Вольфович сидел у дальнего столика и что-то пил из фаянсовой чашки. Вероятно, кофе.
— Да, — признался я. — Очень… необычно. Я видел много мест, где пытались возродить дух той эпохи, но здесь…
— Здесь всё настоящее, — кивнул политик. — Ничего не менялось. Да ты садись, сейчас выпьем кофе и пойдём прогуляемся, поговорим.
Будто в ответ на его слова рядом с нами возник официант — молодой человек в белоснежной рубашке.
— Латте, пожалуйста, — попросил я.
— Может, чего покрепче? — Владимир Вольфович поднял бровь. — Да ладно, шучу.
— Я за рулём, — на всякий случай всё-таки добавил я.
Через пару минут принесли кофе, который оказался неожиданно хорошим.
Владимир Вольфович молчал, думая о чём-то своём. Я же не торопил события. Только пытался угадать, что же именно у него лично связано с этим местом. Дела молодости? Далёкий отпуск в середине восьмидесятых? Или что-то совсем личное? Однако, несмотря на любопытство, спрашивать я не стал.