оторые он призвал к себе на помощь, следует первыми вызывать на бой. Скажите: «Ты, кто бы ни был ты, командующий войском, запрягай лучших лошадей из своей конюшни, начинай сражение. Ты знаешь, что Амон – бог, пославший нас!»
Это правило честного боя, установленное фараоном Пианхи, соблюдалось далеко не всегда. Его применяли в соответствии с законами войны, как их понимали в античности и в Средние века. Монтень рассказывает, как хитрость, примененная легатом Луцием Марцием, вызвала гнев старцев сенаторов: «Хранившие в памяти нравы своих отцов, они осудили действия Марция как противоречащие древним установлениям, которые заключались, по их словам, в том, чтобы побеждать доблестью, а не хитростью, не засадами и не ночными схватками, не притворным бегством и неожиданным ударом по неприятелю, а также не начиная войну прежде ее объявления, но, напротив, зачастую заранее оповещая о часе и месте предстоящей битвы». Обычаи древних римлян мало отличались от обычаев египтян. Благодаря Монтеню мы сегодня понимаем, что имел в виду Пианхи, когда говорил о «правилах игры». Противники должны выстроиться друг против друга без всяких уловок, не скрывая своих сил и намерений, чтобы у обоих были равные шансы, как у шахматистов – равное количество фигур перед началом партии. Победа достанется лучшему, как рассудит бог!
О том, что египтяне приняли правила честного боя задолго до эфиопа Пианхи, свидетельствует эпитет, которым иногда награждали воинственного бога Сета: «Объявляющий сражение», а также рассказ о битве при Мегиддо, когда армия Тутмоса III сразилась с войсками азиатской коалиции.
Египетское войско на 16-й день первого месяца сезона шему дошло до города Ихема. Его величество фараон созвал на совет своих храбрых воинов и объявил, что враг из Кадеша, обосновавшийся в Мегиддо, собрал вокруг себя властителей всех стран, которые прежде были покорны Египту (буквально «на царской воде»), начиная с Нахарины, и сказал им: «Я буду ждать врага здесь, в Мегиддо, и дам ему бой». Советники заподозрили ловушку. Дорога от Ихема к Мегиддо резко сужается. Придется следовать по ней колонной по одному, человек за человеком, лошадь за лошадью. Авангард вступит в бой, когда арьергард будет еще в Алуне. Лучше пойти кружным путем, чтобы все войско могло приблизиться к Мегиддо с севера. Однако фараон отклонил этот разумный план. Он воскликнул: «Клянусь, как любит меня Ра, как жалует мой отец Амон, как молодо [дышит] мой нос жизнью и счастьем, мое величество пойдет по пути тому на Алуну! Пускай, кто желает из вас, идет по этим путям, о которых вы говорите, и пускай тот, кто желает из вас, идет в числе сопровождающих мое величество. Да не скажут они, эти враги, омерзительные для Ра: «Его величество пошел по другой дороге, испугавшись нас!» – так скажут они». Эта речь сразу убеждает несогласных, и они примыкают к фараону: «Смотри, мы будем в числе сопровождающих твое величество во всяком месте, где будет ходить твое величество, ибо раб должен следовать за своим владыкой».
Египетский военный лагерь близ Кадета (Лепсий. Иллюстрированный журнал, III)
В свете наставлений Пианхи военный совет египтян обсуждал вполне очевидную ситуацию. Враг из Кадеша отправил фараону послание, назначив день и место сражения. Советники подозревают подвох, однако Рамсес считает недостойным себя и богов, которые его любят и защищают, отклонить это предложение, вполне соответствующее древним обычаям. Дальнейшие события показали, что он был прав. Войско во главе с фараоном вошло в узкую долину и заполнило ее целиком. Военачальники еще раз обратились к нему, умоляя не продвигаться дальше, пока арьергард не минует опасную теснину. Но эта предосторожность оказалась излишней. Противник, расположившийся между Таанаком и Мегиддо, даже не подумал атаковать египетское войско на марше, а позволил ему развернуться и занять к середине дня боевые позиции к югу от Мегиддо, где оно приготовилось к сражению. Правила игры были соблюдены.
Однако советники по-прежнему выполняли свой долг, напоминая фараону об осторожности. Перед ним стояло войско под водительством царя Митанни, но в нем было множество воинов-аму, этих извечных и коварных врагов Египта, о которых один старый фараон Одиннадцатой династии говорил в своем поучении, составленном для сына, Мерикара: «Аму… не сидит он на одном месте, ноги его всегда в движении. Он сражается со времен Хора, но не побеждает и сам не бывает побежден. Подобно человеку, задумавшему плохое, не объявляет он дня битвы». Аму прекрасно знали свои леса и горы и тщательно избегали сражений на открытой местности, где у них не было никакого преимущества. Они нападали на египтян внезапно и тут же рассеивались. Скрытность, быстрота и неожиданность – их лучшее оружие. Но даже в тех случаях, когда египтяне встречались с достойным противником, внезапность могла сыграть решающую роль. И она чуть не привела к разгрому египетской армии под Кадешем, когда Рамсес II двинулся навстречу армии хеттов.
Но вернемся к нашему рассказу. «Подлый враг» из Хатти создал против Египта коалицию из всех северных стран, вплоть до народов с далеких берегов моря. К обычным противникам фараона, собранным с территории от Сирии до Евфрата, присоединились народы Малой Азии: дарданы, люди из Илиона (Троя), Кешкеша, Каркиша, Луки, а также европейцы, например из Месен. Царь Хатти растратил все свои богатства, чтобы привлечь их всех на свою сторону, войско его заняло все горы и долины, как стаи саранчи. Главные силы скрытно сосредоточились северо-восточнее Кадеша. Но египтяне думали, что они задержались в районе Алеппо, потому что разведчики нигде не могли их обнаружить и доверчиво вступили в долину Оронта. Рамсес во главе своего эскорта пересек реку вброд, за ним последовал корпус Амона. Корпус Ра перешел реку вброд у города Шабтуна. Корпус Птаха дожидался, пока освободится брод, в своем лагере в городе Аронаме. Последний корпус, корпус Сета, тщетно пытался догнать войско, но отставал от него на несколько дней марша.
Когда фараон был в Шабтуне, к нему явились два воина-шасу, два кочевника из тех, что наводили ужас на караваны на путях между Сирией и Египтом и на земледельцев Суэцкого полуострова. Они сказали, что хотят перейти на службу к фараону. «Где же ваши братья? – спросил Рамсес. – И какие сведения вы принесли моему величеству?» – «Они там, где подлый царь Хатти, – ответили кочевники. – Ибо поверженный правитель Хатти сейчас в земле Алеппо, к северу от Тунипа. Он слишком боится фараона, да будет он жив, здоров и силен, и не идет на юг, с тех пор как узнал, что фараон поднимается на север».
Они бсестыдно лгали. По приказу «низко падшего царя» Хатти эти шпионы пришли разведать позиции египтян и усыпить их бдительность ложными сообщениями.
Допрос лазутчиков Хатти (Лепсий. Иллюстрированный журнал, III)
И вот фараон решает встать лагерем севернее Кадеша, на западном берегу Оронта. На ровном поле начертили огромный прямоугольник и обнесли его оградой из щитов или чем-то похожим на них. В центре воздвигли большой шатер для фараона и три шатра поменьше, а на всем остальном пространстве поставили множество маленьких палаток. Лев фараона, привязанный за лапу, растянулся на земле и дремлет. Лошадей распрягли и кормят. С ослов сняли поклажу, и они катаются в пыли, брыкаются или скачут галопом. Воины собирают оружие, а в это время в лагерь прибывают все новые повозки, запряженные быками. Высшие командиры располагаются в деревянных шатрах с центральной колонной, подпирающей кровлю, и с дверью как в настоящем доме. Внутри на полках расставлены большие кувшины и лохани. Из багажа извлекают столы, табуреты, циновки. Дежурные сметают веничками пыль, разбрызгивают воду. Другие подгоняют навьюченных ослов или несут узлы на коромыслах. Рядом с шатрами стоит лошадь, засунув морду в ясли. Конюх старается успокоить двух других горячих лошадей, а колесничий расположился в своей колеснице и спит сладким сном. Один воин пьет. Никто не думает об опасности. Но вот египетский патруль захватил двух разведчиков «низко падшего царя». Их приводят к фараону, который сидит на помосте, на своем золотом троне. Палка – безотказный инструмент для развязывания языков. Пленники во всем признаются: «Мы принадлежим царю Хатти, он послал нас узнать, где остановился его величество». – «Но где он, поверженный правитель Хатти? Я слышал, он в земле Алеппо, к северу от Тунипа!» – «Смотри, поверженный царь Хатти идет с многими народами, которые к нему примкнули… Они многочисленнее песчинок на морском берегу. Сейчас они изготовились и ждут боя около старого Кадеша». – «Они затаились около старого Кадеша, а мои иноземные союзники ничего не знают, и военачальники страны фараона тоже! А теперь нам говорят, что они идут!» Советники признают, что была совершена непростительная ошибка: «Плохо, плохо, иноземные командиры и военачальники фараона, да будет он Жив, Невредим и Здоров, допустили большую ошибку, они не сказали, где находится подлый поверженный царь Хатти, в своем ежедневном докладе фараону, да будет он Жив, Здоров и Силен». Тут же отправили визиря, чтобы он поторопил отряды, задержавшиеся к югу от Шабтуна, и привел их к лагерю фараона, но, пока Рамсес II держал совет, подлый царь Хатти уже приближался со своими воинами и колесницами и со всеми своими союзниками. Южнее Кадета он перешел реку вброд, который никто не охранял. Захваченные врасплох египетские воины и колесницы обратились в бегство. Враг уже захватил пленных из эскорта его величества.
В час этой страшной опасности фараон поднялся, как отец его Монту. Он схватил свое боевое оружие. Он облачился в доспехи. Он был как Баал в его грозный час. Возничий царя Менна задрожал, когда увидел, сколько вражеских колесниц окружает его господина. Члены его сковал великий страх. «Владыка прекрасный мой, могучий правитель, великий спаситель Египта в день битвы, мы с тобой одни среди врагов. Смотри, покинули нас войска и колесничие, а ты продолжаешь сражаться, спасая их. Ради чего? Давай расчистим путь себе и спасемся сами, о Усермаатра!»