ийство бога или же о нем просто рассказывали. Участники выражали великую боль и горе. Большая процсесия направлялась к гробнице. На последнем «представлении» зрители видели избиение врагов Осириса, и весь народ ликовал, когда воскресший бог возвращался в Абидос на ладье немшет и входил в свой дворец. В Бусирисе воздвигали с помощью канатов фетиш Осириса. Толпа плясала и веселилась. Две группы статистов, представлявшие жителей соседних городов Пе и Депа, дрались между собой кулаками и ногами, предваряя появление Хора. В Саисе, где Геродот видел ночное представление на круглом озере, вероятно, изображали весь цикл страстей Осириса, вплоть до его чудесного возвращения из Библа и превращения бога в колонну.
Геродот сумел посетить на северо-востоке Египта город Папремис, посвященный Сету, убийце Осириса. Там он увидел «представление» подобного же рода, и это неудивительно, потому что Сет был воинственным божеством. Статую бога в наосе вынесли за пределы святилища и оставили под охраной жрецов. Когда настал момент возвращения, ее установили на четырехколесную повозку. Более тысячи мужчин, вооруженных дубинками, напали на маленькую группу, охранявшую статую. Но к ней подоспело подкрепление. Началась настоящая свалка! Никто уже не считал подбитых глаз и проломленных черепов, хотя местные жители утверждали, что это лишь игра. А речь шла о том, чтобы напомнить зрителям, как Сет хотел войти к своей матери, а слуги не узнали его и не пускали. Сет отступил, но вскоре вернулся с подкреплением и одолел всех, кто хотел его задержать.
В Омбосе, в Верхнем Египте, Ювенал увидел аналогичное представление, но он был менее прозорлив, чем Геродот, и его ослепляло презрение к египтянам, поэтому он решил, что присутствует при настоящем сражении между двумя враждебными кланами. Старая ненависть, говорит он, разделяют Омбос и Дандару, ибо каждый из этих городов презирает богов другого города. В одном из них шел праздник. Там установили столы и ложа на семь дней. Люди плясали под звуки флейт. Внезапно ворвались чужаки. Началась потасовка. Вначале дрались кулаками, потом камнями, а потом полетели стрелы. Наконец, жители Дандары убежали, оставив на месте одного из своих. Жители Омбоса схватили его, разрубили на куски и сожрали сырым. В действительности же Омбос, который египтяне называли Небетом, был городом Сета, а Дандара – владением Хатхор. Во многих соседних полях происходили сражения матери Хора и ее сподвижников с развратным и воинственным богом. Именно такие сражения устраивали здесь в позднюю эпоху, и, конечно, они не обходились без ругани и увечий.
Во всех номах и городах местные мифы давали богатый материал для драматических представлений. Глядя на роскошь храмов, на многочисленных жрецов и служителей, участвовавших в церемониях, трудно себе представить, какими смутьянами были египтяне в действительности. Да, фараона почитали как бога и приближались к нему с трепетом, но в народных сказках фараона награждают пятьюстами палочными ударами, его обманывают жены, он ни на что не может решиться, он игрушка в руках своих советников и судей, строители обворовывают его как хотят. Боги тоже наделены всеми грехами и пороками, всеми недостатками и смешными чертами жалкого рода людского. Верховное собрание богов должно было решить, кому достанется место Осириса – Хору или Сету. Восемьдесят лет они спорили, и восемьдесят лет оба кандидата ждали их решения. Распутство Сета можно сравнить только с его глупостью и доверчивостью. Побитый, Хор плачет, как ребенок. Нейт, призванная к властелину вселенной, желая показать, как она относится к его решениям, бсестыдно задирает перед ним юбку. В один прекрасный день богу Шу надоело править миром. Он улетает на небо. Его заместитель Геб задумал возложить на себя урея, который помогал Шу одерживать победы над всеми врагами. О, тщеславный! Едва протянул он руку к ларцу с уреем, как священная кобра поднялась из ларца и извергла на бога свой яд. Геб долго метался в поисках целительного средства.
В народных драмах, которые разыгрывались в храме или в ограде храма, перед колоннами или на священном водоеме, к богам относились довольно фамильярно. Актеры не только изображали эпизоды из мифов о божествах, но и заставляли говорить богов. До нас не дошло ни одной египетской драмы, поэтому нам приходится довольствоваться несколькими такими текстами, как, например, «драматический» папирус Рамсесеума, скопированный по приказу Шабаки с оригинала. В текстах приведены только несколько заголовков отдельных сцен, а также реплики и обрывки разговоров, высеченные рядом со сценками из частной жизни в гробницах, прежде всего в гробницах Раннего царства. Но существование такого театра можно считать доказанным, особенно после того как экспедиция Французского института восточной археологии нашла в Эдфу стелу профессионального актера с такой надписью: «Я сопровождал моего господина в его поездках и всегда декламировал безупречно. Я всегда подавал реплику моему господину, когда он декламировал. Он был богом, я – его подданным. Если он убивал, я оживлял».
Эти театральные представления, вне всякого сомнения, были одним из наиболее привлекательных моментов празднеств, именно благодаря им празднества могли длиться много дней, не давая египтянам соскучиться.
9. Дом Жизни
В ограде многих храмов находились школы, но не просто школы, где дети учились читать и писать, а специальные школы для рисовальщиков, резчиков и скульпторов, отдававших свой талант на прославление богов и царя. При них были библиотеки, где хранились архивы храма и всевозможные тексты, переписанные армией писцов, а также назидательные и литературные произведения, которые могли понадобиться школьникам, и различные технические устройства. Однажды царь Неферхотеп пожелал посоветоваться с книгами Атума. Придворные сказали ему: «Пусть твое величество войдет в библиотеки, и пусть твое величество увидит все священные слова!» Действительно, царь нашел книгу дома Осириса Хентиаментиу, властителя Абидоса. А в некоторых храмах были еще более значительные учреждения, которые назывались «Домами Жизни».
Мы знаем, что Рамсес IV часто посещал Дом Жизни в Абидосе. Изучая хранившиеся там «Анналы» Тота, он узнал, что «Осирис – самый таинственный из всех богов. Он – луна. Он – Нил. Он – тот, кто царит в ином мире. Каждый вечер бог солнца спускается к нему, и они образуют душу единую, которая правит миром, и Тот записывает их повеления». Перечитывая «Анналы» – он знал их так хорошо, как будто написал сам, – фараон понял, какой это богатый и разнообразный материал и как много можно извлечь из него полезного. Пожелав для себя саркофаг из камня бехен из долины Рахену, фараон нашел в «Анналах» рассказ о предыдущих экспедициях, доставлявших для некрополей и храмов саркофаги и статуи. Назначая правителей разных земель, военачальников и высших чиновников в состав своей экспедиции, он не забыл включить в него писца Дома Жизни. Другой Рамсес, который принимал посла царя страны Бахтан, прежде чем ответить ему, счел своим долгом проконсультироваться с писцом Дома Жизни. При Птолемее Филадельфе нашли нового священного барана. Жители Мендеса направили фараону петицию с просьбой показать его писцам Дома Жизни, чтобы они его осмотрели. Из Канопского декрета мы знаем, что эти писцы занимались астрономией. Но они занимались и политикой. Так, два писца Дома Жизни участвовали в заговоре против Рамсеса III. Из этих и некоторых других свидетельств очевидно, что Дом Жизни был собранием ученых, жрецов и мудрецов. Они хранили религиозные традиции, составляли «Анналы» фараонов и храмов, записывали научные открытия и технические изобретения. Здесь, в Доме Жизни, была придумана тайнопись – криптография. Вполне возможно, что многие новшества и открытия появились в этих Домах Жизни.
Таким образом, храм предстает перед нами как центр египетской жизни. Прежде всего, это дом бога, где отправляют его культ, чтобы заслужить его милости. В то же время это экономический и интеллектуальный центр. Жрецы создали в храме мастерские и склады, школы и библиотеки. Именно в храме, и только в храме Платон мог встретиться с учеными и философами. И наконец, в храме появились и развились из мифов театрализованные мистерии, которые заменяли египтянам комедию и драму.
Глава XIIПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБРЯДЫ
1. Старость
Высказывания мудреца Птахотепа и история о приключениях Синухе показывают, что египтяне не пытались поэтизировать старость. Старость безобразна, ей сопутствует физическая и духовная немощь; это время, когда зрение, слух и память ослабевают, когда даже пища перестает приносить радость. Тем не менее египтяне, как и все прочие, вовсе не стремились покинуть юдоль слез раньше времени. Старик, которому ценой немыслимых страданий удалось сохранить юношескую внешность и силы, вызывал всеобщее восхищение. Верховный жрец Рама-Раи признается, что благодаря тому, что жизнь его прошла в служении Амону, ему удалось достичь редкого счастья в старости: «Крепки члены мои и остры глаза мои, и пища храма его не выпадает из моих уст». Было время, когда в царском дворе распространились слухи о некоем старце, который дожил до ста десяти лет. Ему не составляло труда съесть пятьсот лепешек и грудинку и выпить сто кувшинов пива (правда, о том, сколько времени занимал у него подобный подвиг, – день, месяц или целый год – ничего не говорится). Этот древний старец был мудрым и могучим магом, поэтому фараон решил позвать его ко двору, пообещав кормить с царского стола и предоставить все блага, коими пользуются члены царской свиты, вплоть до того дня, пока он не присоединится к своим предкам в некрополе. Передать приглашение отправили царского сына, которому пришлось для этого совершить путешествие – сперва на лодке, а затем на кресле, водруженном на плечи его слуг, – колесниц в то время еще не существовало. Царевич нашел старика отдыхающим на циновке перед входом в свой дом; один из слуг обмахивал его голову веером, в то время как другой массировал ему ноги. «Мир тебе, мир тебе, Дедефхор, возлюбленный сын своего царственного отца. Да воздаст отец твой, Хеопс, должное тебе, чей голос звучит словно музыка, и да вознесет тебя до высот, подобающих зрелому мужу. Да будет у души твоей