Вернет, разумеется. На запретной территории очень трудно кому-либо верить, но уж если ты однажды подведешь, не выполнишь обещанного, то и последнего доверия лишишься. Ни Фреду, ни кому-либо еще из знакомых, которые в курсе схрона, нет смысла меня обманывать, потому что в следующий раз прижмет – а тут уже никакого тайника нет и вообще им вход сюда заказан.
Я забрал из ящичка три оставшиеся гранаты к подствольнику. Не густо, но хоть что-то. Теперь у меня возникла маленькая дилемма: нужно было взять для личного пользования артефакты – очень полезные вещи для выживания, но чаще всего с непременным набором вредных свойств. Артефакты, которые приносили сталкеру только пользу, практически в аномальной природе Зоны не существовали. Приходилось перекрывать их побочные эффекты другими артефактами, а иногда целым набором.
Я присел перед контейнерами, соображая, как мне наиболее правильно скомпоновать имеющиеся в моем распоряжении дары запретной территории. По краю кромки бронежилета я закрепил широкий пояс с кармашками, сшитый из брезента. После некоторых раздумий моя рука извлекла из контейнера пару круглых штуковин. За них можно было выручить приличные деньги, но целебные свойства стоили того, чтобы придержать их у себя. Ребра мои все еще болели, хотя казалось, что с момента нашей стычки с бандитами прошло уже несколько дней. Ну, теперь-то гематома быстро рассосется.
Положительные и отрицательные свойства артефактов я оценил не сразу. Понадобился год бродяжничества по матушке-Зоне, прежде чем я стал интересоваться сочетанием их свойств. Наставнику моему было достаточно того, что он знал: вот этот вид останавливает кровь, этот – за три дня может срастить перелом, а вон тот – настоящая панацея от геморроя. И самое первое время я был безумно рад каждому найденному артефакту, и меня интересовал лишь один вопрос: сколько денег мне отвалят за хабар. Потом, когда деньги уже потеряли первоочередное значение, я занялся исследованием совокупного воздействия артефактов. «Что, Алгоритм, опять алгоритмы составляешь?» – посмеивался наставник, глядя на привале, как я перекладываю артефакты, меняю их местами, подбираю оптимальные сочетания…
Обратный путь из подпола всегда проходил намного спокойнее. Наверное, подсознательно я понимал: один раз я этим путем уже прошел, причем всего полчаса назад, значит, и второй раз пройду. Я выбрался наверх, подвигал своими тайными запорами, навалил сверху кучу мусора и благополучно проскользнул мимо аномалии.
Все-таки приятно ощущать себя мужчиной-добытчиком. Я собственноручно укрепил на узкой талии Веры брезентовый пояс, за своей заботой едва замаскировав непреодолимое желание прикоснуться к ней.
– Что это такое? – Вера с интересом воззрилась на неказистый пояс. – Что за кустарщина?
Женщина в любой обстановке, даже приближенной к боевым действиям, всегда останется женщиной.
– В одном из карманов этого пояса хранится артефакт, – стал терпеливо разъяснять я ей. – Он будет втягивать в себя радиацию. Всю! – Я поднял указательный палец, тем самым заостряя ее внимание на важной информации. – Не только внешнее излучение, но и то, что уже попало в организм.
Вера слегка нахмурилась, с недоверчивым видом расстегнула карман на поясе. Некоторое время девушка внимательно рассматривала непонятного происхождения предмет, а потом поделилась своим мнением:
– Какая странная вещь. Вроде, светится, а как пристально посмотришь – даже и не поймешь, какую она имеет форму.
Я подавил облегченный вздох. Кажется, слегка прониклась. Теперь, я надеюсь, она не выбросит на обочину свой личный и первый в жизни артефакт-талисман.
– Водичка у нас что надо, самая чистая в окрестностях. – Игнат неторопливо подошел к нам с выражением полной безмятежности на лице, и все же я почувствовал зависшее в воздухе ощущение тревоги. – Пойдемте к колодцу, фляжки свои наполните.
Пока мы наполняли емкости водой, Игнат непонятно от чего всполошился и бросился за угол дома. Вера сразу схватилась за автомат, но я ее миролюбиво успокоил:
– Похоже, у его зомбированной гвардии возникли проблемы с дисциплиной.
Вера сердито зыркнула на меня и произнесла:
– Я иногда не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
– Без юмора здесь никак нельзя. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Слушай, жрать охота! Мы же, считай, целый день на ногах.
Присели на завалинке, расстегнули рюкзаки. Взгляд девушки заинтересованно скользнул по бумажному пакету. Я коротко пояснил:
– Здесь хлеб, вчера в магазине купил. В Зоне, как ты уже могла убедиться, не всегда найдется время подкрепиться, тогда кусочек отщипнешь и жуешь на ходу.
Заметив в моих руках упаковку сухого пайка, Вера посоветовала:
– Оставь его на следующий раз. У меня армейский, он рассчитан на завтрак, обед и ужин, вот им и воспользуемся.
Я посмотрел на картонную коробку в ее руках, опознал ее как стандартный паек Российских Вооруженных Сил и кивнул. Откуда у нее армейский паек, было и без слов понятно, все же папа был военным.
Вера достала таганок и стала разогревать на таблетке сухого спирта кашу и гуляш, а я пока жевал сыр и украдкой любовался ее фигурой. Еды в пайке было действительно много, и по моим прикидкам нам ее должно было хватить, чтобы еще раз подкрепиться. А может, и не придется: глядишь, через пару часов нас уже на блокпосту накормят. Чистой воды у нас пока хватало, и средства для обеззараживания воды я пока предусмотрительно убрал в аптечку. На десерт мы съели пюре из яблок, а потом спиной привались к бревенчатой стене дома и стали с блаженством втягивать в себя растворимый сок, разведенный из порошка в вакуумной упаковке.
Планшет подал сигнал. Расслабленный после еды, я лениво удивился:
– Смотри-ка, связь появилась! – И углубился в чтение последних новостей.
Вера скосила глаза на экран и поинтересовалась:
– Я думала, у тебя и в Сети ник – Алгоритм.
– Да щаз! Понимаешь, все сталкеры ходят по лезвию ножа, мы же, получается, вне закона, и любой сотрудник МВД, военный или эфэсбэшник обязан принять меры по нашему задержанию. Спецслужбы вскрывают нашу электронную переписку, взламывают страницы в соцсетях. Поэтому приходится прибегать к конспирации.
Вера сдунула завиток волос со лба и крепко задумалась, потом поинтересовалась:
– А спецслужбы чем конкретно интересуются? Вряд ли вы им нужны сами по себе.
– Спецслужбы пытаются склонить к сотрудничеству, вербуют. Вообще – по-разному, в зависимости от того, чем занимается «подозрительный элемент». Одно дело – сталкер-одиночка, другое – член большой банды. Но цель у них одна – контроль. Военные контролируют внешний Периметр, а спецслужбы стараются влиять на внутреннюю жизнь запретной территории.
– Я слышала, что можно за соответствующую мзду пробраться через Периметр, договорившись с солдатами на посту. А офицеры тоже берут деньги?
Я помялся, понимая, что могу пошатнуть авторитет ее отца, но вынужден был сказать правду:
– Офицеры не зарабатывают на мелочевке. Я, например, им неинтересен, с меня навар невелик. Они ведут дела с крупными группировками и перекупщиками.
Вера понурилась и еле выдавила из себя:
– И папа мой зарабатывал?
– Вер, ну что ты как маленькая? Это же целая система, и любой вновь пришедший на должность офицер со временем вынужден полностью погрузиться в эти дела. Если из-за него прервутся финансовые потоки или товарооборот, такого офицера быстро устранят свои же. Тут уже речь даже не о деньгах, а о собственной жизни и благополучии членов семьи. Не впишешься в систему – получишь кучу неприятностей. Как минимум. Вокруг Зоны всё коррумпировано снизу и доверху. Большие деньги и власть очень сильно и быстро портят людей. Впрочем, справедливости ради скажу, что конкретно про твоего отца я ничего плохого не слышал.
Мы прервали нашу беседу, когда перед нами вновь появился Игнат. Он присел на ступеньки крыльца. Выглядел мальчишка по-взрослому сосредоточенным. Разворошив ногой кучу скошенной травы обочь, мальчишка спросил:
– Готовы?
– Да, мы закончили. Сам-то похаваешь? – предложил я.
– Не-а, не буду. – Он с добродушной улыбкой мотнул соломенными вихрами и пояснил: – Натовские вояки нам свой брошенный склад слили, так что с едой у нас теперь полный порядок. Он, правда, далековато находится, но я периодически беру подразделение под свое командование, и мы совершаем марш-бросок на точку. Макар им крепко вбил в мозги, что они сейчас находятся в учебном подразделении, а я их куратор и инструктор. Давай сюда свой планшет, я тебе сейчас координаты склада обозначу, может, пригодятся. Но с условием – брать только для своих нужд и никому не разглашать местонахождение!
– Заметано! – на полном серьезе ответил я и протянул ему планшет.
Пацан повозился с навигатором и картой, вернул с некоторым сожалением. Мда… наверняка он еще помнит те времена, когда мог день-деньской играть на смартфоне или на похожем планшете.
Мы с Верой торопливо застегнули свои рюкзаки, накинули их на плечи и попрыгали на месте, чтобы удостовериться, что вещи в них плотно уложены, ничего не звякает, не гремит и не колет в бок. Ну, всё. Пора.
После разговора с Игнатом о супермутанте я окончательно разуверился в том, что бойцы с блокпоста могут радикально изменить расстановку сил. Даже если другие сталкеры уже выполнили аналогичные задания. Что значит для города, пусть даже смахивающего по своим размерам на поселок городского типа, несколько взводов солдат?
– Ну что, двинули? – своим возгласом Игнат прервал мои мрачные мысли.
– А эти с нами, что ли? – Верин пальчик указал в направлении шести вооруженных зомби, застывших неподалеку от нас.
– А как же! Наш эскорт, – солидно сообщил Игнат, с гордостью глядя на своих подопечных. – К тому же Макар всегда очень беспокоится за меня и просит без прикрытия никуда не ходить. Я ведь единственный родной ему человек, сами понимаете.