анное В. Молотовым и И. Сталиным, осудило безответственное отношение к следственному процессу и грубое нарушение установленных законом процессуальных правил, чем пользовались враждебные силы. Все эти и другие меры стояли заслоном для враждебных элементов, проникших в карательные органы.
Всего по СССР в 1937–1938 было репрессировано (с учетом тех, кто подвергался аресту, но не был осужден) около 2,5 млн. человек. По отношению к взрослому населению страны это составляло величину, близкую к 2,5 %. Известный историк В.Н. Земсков на основе изучения архивов приводит данные по составу заключенных лагерей по инкриминируемым преступлениям (по состоянию на 1 января 1937): за контрреволюционные преступления — 104 826, в том числе за шпионаж — 6974; за бандитизм и разбой — 25 529; за спекуляцию — 9276; за нарушение закона о паспортизации — 18 798; за расхищение социалистической собственности — 44 409; за должностные и хозяйственные преступления — 94 976; за преступления против личности — 53 603; за имущественные преступления — 200 131; как социально вредный и социально опасный элемент — 103 513; за воинские преступления — 6238; за прочие уголовные преступления — 23 151 и без указания причин осуждено 136 431 человек.
По срокам лишения свободы данные состава заключенных ИТЛ таковы (на 1 января 1937): меньше года — 12 888; от 1 года и меньше 3 лет — 116 975; от 3 до 5 лет — 470 283; свыше 5 лет до 10 лет — 214 496; свыше 10 лет, осужденные к высшей мере наказания, в том числе с заменой лишением свободы — 6239 человек.
Эти данные по Государственному архиву Российской Федерации вскрывают обман утверждений лжеисториков и иных либеральных политиков и литераторов, что только, мол, в 1937 было репрессировано то ли 40, то ли 70, то ли чуть ли не свыше 80 миллионов человек.
В 1990 на первом Съезде народных депутатов СССР называлось, что заключенных в стране было примерно миллион с четвертью. При этом никто не клеймил Горбачева. Сейчас в тюрьмах не хватает мест. Народ требует смертной казни для извергов-убийц, сурового наказания иностранным шпионам и предателям Родины.
Много спекуляций идет по поводу «террора» в Красной Армии в 1937. Утверждают, что если бы не расстреляли Тухачевского, Якира и других, то, мол, не сложился бы так трагически начальный этап Великой Отечественной войны. Маршал И.С. Конев говорил писателю К.М. Симонову, что эти и другие военные деятели вряд ли могли бы занимать высшие командные посты во время Великой Отечественной войны, да и если бы воевали, то воевали бы ниже уровня Ворошилова и Буденного, а главное — нельзя было быть уверенными, что они не предадут войска и не перейдут на сторону фашистской Германии.
И.С. Конев говорил, что после 1937-го Сталин приглядывался к оставшимся кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых собирался делать ставку в будущей войне. Сталин активно помогал выдвижению Жукова. Конев говорил, что сам ощущал на себе внимание Сталина и его заинтересованность. Конев отметил, что не оправдали ожиданий Сталина Д.Г. Павлов и М.М. Попов.
В 1937 в узком кругу своих сторонников И.В. Сталин признавался: «Известно, что Троцкий после Ленина был самый популярный в нашей стране. Популярны были Бухарин, Зиновьев, Рыков, Томский. Нас мало знали, меня, Молотова, Ворошилова, Калинина. Тогда мы были практиками во времена Ленина, его сотрудниками. Но нас поддерживали средние кадры, разъясняли наши позиции массам. А Троцкий не обращал на эти кадры никакого внимания. Главное — в этих средних кадрах. Генералы ничего не могут сделать без хорошего офицерства».
Нельзя не учесть взглядаЛ.М. Кагановича на события 1937-го: «Если бы мы этого не сделали, они расправились бы с нами еще жестче». События 1937-го позволили тогда избежать Смутного времени, которое еще неизвестно чем бы обернулось для страны, для судеб социализма.
Жестокость 1937-го в конечном итоге превратилась в благо для советского народа, для укрепления Советского социалистического государства^ В стране была выкорчевана «пятая колонна». В Великую Отечественную войну советский народ вступил спаянным социалистической идеей, тесно сплоченным вокруг большевистской партии.
Вот почему ныне ненавидят тридцать седьмой год.
УСТАВ КПСС — основной закон внутренней жизни партии, построенный на ленинских организационных принципах. Впервые Устав партии был принят на II съезде РСДРП в 1903. На съезде формулировка В.И. Лениным первого параграфа Устава о членстве в партии вызвала ожесточенный принципиальный спор, обнаруживший коренное расхождение между большевизмом и меньшевизмом в определении характера и роли революционной партии пролетариата. Ленинская формулировка гласила: членом партии может быть всякий, кто признает программу партии, поддерживает партию в материальном отношении и состоит членом одной из ее организаций. В таком виде первый параграф Устава был принят на III съезде РСДРП. «Своей формулировкой о членстве в партии, — отмечал И.В. Сталин, — большевики хотели создать организационную узду против наплыва непролетарских элементов в партию».
После Великой Октябрьской социалистической революции Устав партии пересматривался на VIII Всероссийской партийной конференции в 1919, на XII Всероссийской партийной конференции в 1922, на XIV съезде ВКП(б) в 1925, на XVII съезде ВКП(б) в 1934, на XVIII съезде ВКП(б) в 1939. В Устав были внесены изменения и дополнения в соответствии с изменениями, произошедшими в стране с победой социализма.
Были отменены категории при приеме в партию, массовые чистки. Кандидатский стаж устанавливался сроком в один год, расширялись права членов партии. Партийная работа перестраивалась на основе развернутой внутрипартийной демократии. «Внутрипартийная демократия, — указывал И.В. Сталин, — есть поднятие активности партийных масс и укрепление единства партии, укрепление сознательной пролетарской дисциплины в партии».
Устав повышал требования к кадрам, их теоретической и политической подготовке. Перестраивалась работа аппарата отделов как в ЦК, так и на местах. По-новому были определены задачи разных типов партийных организаций. Новый Устав ВКП(б) значительно поднимал роль комсомола в государственном и хозяйственном строительстве. Устанавливались принципы партийной работы в Вооруженных Силах СССР. Определены были формы и способы руководства партии всеми внепартийными организациями.
После окончания Великой Отечественной войны и перехода страны на путь мирного созидания XIX съезд КПСС (1952) внес изменения в Устав. Отныне ВКП(б) стала именоваться — Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС). КПСС определялась как добровольный боевой союз единомышленников-коммунистов, организованный из представителей рабочего класса, трудящихся крестьян и трудовой интеллигенции. Устав определил звание члена Коммунистической партии, его партийный долг и ответственность. Устав требовал строго соблюдать единую для всех коммунистов партийную и государственную дисциплину, развивать критику и самокритику, быть правдивым и честным перед партией, не допускать сокрытия и искажения правды, хранить партийную и государственную тайну, на любом посту неуклонно проводить в жизнь указание о правильном подборе кадров.
Устав определил созыв очередного съезда КПСС не реже одного раза в четыре года, пленумы Центрального Комитета собирать не менее одного раза в шесть месяцев. Отменялось положение о созыве всесоюзных партийных конференций, упразднялось Организационное бюро ЦК. Комиссия партийного контроля была реорганизована в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС.
Повышалась ответственность местных партийных органов и первичных партийных организаций.
УЧЕБНИК ПОЛИТЭКОНОМИИ. Написание учебника по марксистской политической экономии И.В. Сталин рассматривал как историческое дело. Он считал, что без такой книги мы не можем дальше двигаться вперед. Новое общество строится на научной основе идей Маркса, Энгельса и Ленина о коммунизме. Наши люди должны знать экономическую теорию, экономические законы. Если они будут их знать, мы все задачи решим. Если не будут знать — мы погибнем. Никакого коммунизма у нас не получится.
Существовавший учебник по политэкономии члена-корреспондента Академии наук СССР Л.А. Леонтьева не удовлетворял Сталина. В книге при популярном изложении упускались некоторые важные экономические проблемы. Поправить учебник редактированием или вписыванием отдельных положений не представлялось возможным. Нужно писать новый учебник по марксистской политэкономии.
Сталин продумывал характер и содержание нового учебника. Он сделал много закладок в «Капитале» Маркса, экономических работах Ленина, некоторых произведениях Энгельса. На беседы в Кремль Сталин приглашал видных экономистов и философов. Среди приглашенных были Д.Т. Шепилов, К.В. Островитянов, Л.А. Леонтьев, Л. Гатовский, П.Ф. Юдин, А.М. Румянцев. В развернувшейся по инициативе и при участии Сталина экономической дискуссии приняли участие многие ученые.
Решением Политбюро ЦК партии по предложению Сталина был утвержден авторский коллектив учебника во главе с Шепиловым. Для ученых были созданы все условия, чтобы они занялись написанием марксистского учебника по политэкономии. Было установлено — готовый учебник представить в ЦК к концу 1953 года.
Написанные главы авторы направляли Сталину. Все материалы подвергались всестороннему обсуждению. По свидетельству авторов, Сталин дискутировал с ними не просто на равных, а поражал их своими знаниями, будьте из истории первобытного общества, Древней Греции и Рима, Средних веков или из истории развития капиталистического общества, восхищал своим умением разъяснять сложные категории политической экономии, знанием экономических трудов, а главное — мастерским увязыванием самых отвлеченных экономических понятий с злободневными вопросами современной жизни.
Шепилов это описал так: «Каждый раз мы возвращались от Сталина в свою обитель в состоянии душевной взволнованности и большого творческого подъема. Мы, естественно, гордилисьтем, что выполняем научную работу, имеющую такое важное значение, и под непосредственным руководством Сталина. Мы снова и снова убеждались, как глубоко и свободно владеет Сталин политической экономией, философией, исторической наукой. Как обширны его знания фактов, в том числе фактов, относящихся к давно отшумевшим историческим эпохам. Как мастерски он умеет применять абстрактные категории политэкономии для анализа конкретной действительности». Другие говорили по существу то же самое, разумеется, другими словами.