язи с массами при всяких условиях, учиться у Сталина борьбе против социал-демократизма, учиться у Сталина революционному дерзанию и революционному реализму, учиться у Сталина быть бесстрашным в бою и беспощадным к классовому врагу, учиться у Сталина с несгибаемой волей преодолевать всякие трудности и побеждать врага, учиться у Сталина быть верным до конца делу пролетарского интернационализма — это важнейшее условие подготовки и завоевания победы рабочего класса».
В 1944, направляя Г.К.Жукова в штаб 3-го Украинского фронта, чтобы подготовить фронт к войне с Болгарией, царское правительство которой сотрудничало с фашистской Германией, И.В.Ста-лин посоветовал маршалу непременно встретиться с Г.Димитровым. «Встретились мы, — вспоминал Г.К.Жуков, — тепло, и он очень обстоятельно рассказал мне, что мне полезно было узнать.
Видно было, что у него имеются очень хорошие и быстродействующие связи с подпольными организациями Болгарской рабочей партии».
ДОВЖЕНКО Александр Петрович (1894–1956), писатель, киносценарист, режиссер. Сталинские премии: 1941— за сценарий и постановку фильма «Щорс» (1939), 1949 — за сценарий и постановку фильма «Мичурин» (1948).
И.В. Сталин после просмотра на ноябрьском (1928) пленуме ЦК ВКП(б) кинофильма Довженко «Арсенал» сказал: «Настоящая революционная романтика». В 1932 Довженко обратился с письмом к И.В. Сталину и был незамедлительно принят. Сталин, писал Довженко, принял «так тепло ^хорошо, по-отечески представил меня товарищам Молотову, Ворошилову и Кирову, что мне показалось, будто он давно и хорошо меня знает, и мне стало легко». Сталин прослушал сценарий новой картины «Аэроград» и дал «ряд указаний и разъяснений… я понял, что его интересует не только содержание сценария, но и профессиональная, производственная сторона нашего дела. Расспрашивая меня о Дальнем Востоке, товарищ Сталин спросил, могу ли я показать на карте место, где я бы построил город, если бы был не режиссером, а строителем…»
В 1935 во время вручения Довженко ордена Ленина Сталин сказал: «За вами долг — украинский Чапаев». Режиссер обещал создать фильм о герое Гражданской войны Николае Щорсе, но увлекся созданием «Аэрограда». Шли годы. Сталин не забыл об обещании Довженко и пригласил его в Москву. Расспросив о творческих планах, Сталин обратился с такими словами: «А теперь я вам скажу, для чего вас вызвал. Когда я говорил вам в прошлый раз о Щорсе, я это сказал в плане совета. Я просто думал о том, что вы примерно будете делать на Украине. Ни мои советы, ни газетные статьи ни к чему вас не обязывают. Вы — человек свободный. Хотите делать «Щорса» — делайте, но если у вас имеются иные планы — делайте другое, не стесняйтесь. Я вызвал вас для того, чтобы вы это знали».
Когда Довженко приступил к написанию сценария фильма о «Щорсе», Сталин давал ему советы, чтобы убедительнее была показана борьба украинского народа против буржуазных националистов, за Советскую власть, чтобы был показан не просто украинский народ, а его национальные особенности, его юмор, песни и пляски. После просмотра фильма Сталин завез Довженко домой, и они долго гуляли по Москве вдвоем.
Осенью 1943 И.В. Сталин ознакомился со сценарием Довженко «Украина в огне». По свидетельству самого сценариста, Сталину вещь «не понравилась и он запретил ее для печати и для постановки». Сталин увидел основной недостаток киноповести «Украина в огне» в том, что она смазывает разбойничий характер войны германских фашистов против социалистического Советского Союза, их стремление уничтожить советский строй, поработить и истребить советский народ, что она, повесть, содержит националистические извращения в оценке Богдана Хмельницкого. К чести Довженко, он не высказывал злобы по отношению к И.В. Сталину.
ДУДКО Дмитрий Сергеевич (р. 1922), православный священник, русский духовный писатель.
Как я заметил, у нас в России подвергаются осуждению те, кто имеет государственное направление. Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Так осудили государственника Ивана Грозного, расширившего границы России, обвинив его в жестокости. Хотя стоило бы задуматься, мог ли молиться за всех казненных жестокий человек? Не есть ли здесь акт любви? Как это ни странно, за многие годы за Ивана Г розного подали голос только Сталин и в наше время — митрополит Иоанн Санкт-Петербургский. Так же осудили святого Иосифа Волоцко-го, победившего ересь жидовствующих и, может быть, надолго удержавшего духовный разброд России. Он тоже в глазах судей оказался жестоким, хотя был добрейшей души человек.
Теперь вот настало время реабилитировать Сталина. Впрочем, не его только, но само понятие государственности. Сегодня мы сами воочию можем увидеть, какое преступление есть безго-сударственность и какое благо — государственность! Как ни кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, безвестно, ни в какое сравнение не идет та гибель. Весь ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было бы такой разрухи.
Но это реабилитация, так сказать, с человеческой точки зрения, а мне предстоит — с духовной, поскольку я священник.
Начну сразу с вопроса. Что лучше: «деспотизм» сталинских времен или демократия нашего времени — сталинцы, скажите, — тот же деспотизм, подавление свободы, принижение личности.
Либерализм, демократия — значит, полные права, полная свобода всего и вся.
Нет, господа, перед жестокостью демократии бледнеет всякий деспотизм. Скажите, пожалуйста, когда было больше обездоленных, заключенных, пусть и не в тюрьмы, когда преступность и безнравственность имели такую свободу на улицах и на телевидении, в печати и без печати? Когда еще, в какие времена весь народ, за исключением немногих, сидел на голодном пайке? Когда и какие правители с таким цинизмом, как теперь, разрушали собственную экономику в угоду более сильному соседу?
Но как все это, что я говорю, сообразовать с христианскими понятиями, спросят у меня? Христианство, что ли, атеизмом поддерживается? Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду.
Но, видимо, не случайно философ Н.Бердяев говорил: атеизм — это дверь к Богу с черного хода, и мы сейчас видим, как многие атеисты стали по-настоящему верующими. Я никогда не забуду, как один высокопоставленный атеист-коммунист мне сказал, что хотя он и коммунист-атеист, но воспитан на православной традиции. Да, как ни покажется странным, но в русском атеизме-социализме есть и православная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей истории, которой не вычеркнуть. А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории, хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!
Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Хотя бы потому, что атеизм — дверь с черного хода. Демократы, как ни объявляют себя верующими… они верующие, только в золотого тельца, в бизнес, в мамону… А в Евангелии прямо сказано: не можете служить одновременно Богу и мамоне!
Теперь я хочу припомнить, как наши патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, допустим, такие, как крупный ученый и богослов архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина богоданным.
Да, Сталин нам дан Богом, он создал такую державу, которую сколько ни разваливают, а не могут до конца развалить. И поверженной ее боятся хваленые капиталистические страны. И то, над чем смеялись постоянно: вставил, мол, решетку, мол, царь Петр прорубил окно в Европу, а Сталин закрыл его. Значит, правильно делал (мы далеки от мысли — чтоб не сообщаться с Западом), при нем мы не видели такого морального разложения, такой преступности, которую видим сейчас, когда выбросили эту решетку.
Как ни горько сказать, но решетка на Запад нам необходима, это благо для России. Она помогает нам видеть неповторимость, самобытность России, как святой Руси, богоносной страны и, если хотите, Третьего Рима в лучшем смысле этого слова. А Четвертому не бывать — это тоже верно.
Есть у Сталина такое выражение: прошлое принадлежит Богу. Богу с большой буквы. Как это понимать? Прошедшее устарелое? Или прошлое — вся наша земная жизнь, настоящее ведь только в иных мирах. А я думаю даже так. Под прошлым можно понимать то, что предоставить можно только для суда Божьего, Бог только все может рассудить правильно. Мне отмщение и Аз воздам. Наш суд — это просто суд человеческий, это в лучшем смысле слова, а вообще наш суд субъективный, эгоистический, только для себя. Так что, если с Божеской точки посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом свидетельствуют даже его противники.
ДЮКЛО (Duclos) Жак (1896–1975), деятель французского и международного коммунистического движения. Один из руководителей Народного фронта, в 1940–1944 — движения Сопротивления.
— Мне, — вспоминал Дюкло, — сообщили, что Сталин приглашает меня на обед. Сталин ждал меня в парке своей дачи, где я встретил также нескольких членов Политбюро ЦК большевистской партии. Итак, я вновь увидел Сталина, с которым не встречался с 1928 г. (если не считать, что несколько раз я видел его издалека). С тех пор прошли годы, и какие годы! Была война. Но Сталин, которому исполнилось 72 года, ненамного изменился. Спустя 23 года его лицо по-прежнему сохраняло своеобразные юношеские черты, взгляд по-прежнему отличался живостью, хотя на голове появилась седина и волосы были не такими густыми, как раньше. При этом он казался ниже ростом, что было неизбежным следствием прожитых лет.
Сталин оказал мне самый сердечный, самый любезный и внимательный прием. Он осведомился о моем здоровье, вспомнил об условиях, в которых я жил в годы подполья, показав тем самым, что он в курсе этих событий. Поинтересовавшись здоровьем моей жены, он извинился, что она не была приглашена, поскольку, добавил он, «на нашем обеде будут только одни мужчины».