Проснулась Бинс в час ночи. Схватив телефон, она позвонила в подвал и выяснила, что странный мальчик по-прежнему неподвижно стоит в Овальном кабинете.
– Мы тут гадаем – может быть, он умер стоя, – предположил один специальный агент.
Бинс приказала переключить камеру видеонаблюдения в Овальном кабинете на монитор у нее в комнате. Луч света от Туманности Розы падал в окно прямо на Воана, похожего на призрак перед смутно виднеющейся картой. Вздохнув, Бинс выключила монитор и легла спать дальше.
Она проспала до тех пор, пока не рассвело. Ее разбудил звонок телефона.
– Госпожа президент, этот тип в кабинете хочет вас видеть!
В одной пижаме Бинс выскочила за дверь и ворвалась в Овальный кабинет, где ее встретил жуткий взгляд Воана.
– У нас есть новая игра, госпожа президент, – мрачно произнес он.
– Есть? Говорите!
Воан развел в стороны руки с кусками бумаги неправильной формы. Жадно выхватив у него эти клочки, Бинс изучила их и недоуменно подняла взгляд. Это были куски, вырезанные из карты мира: Америка и Китай.
Визит
Небольшой кортеж направлялся к Центральному аэропорту. В головной машине сидел Хуахуа, а рядом с ним – переводчик в очках. Министр иностранных дел ехал в следующей машине, а в третьей был посол Соединенных Штатов, одиннадцатилетний мальчик по имени Джордж Фридман, сын бывшего военного атташе. Замыкал кортеж грузовик с военным оркестром, и даже на таком расстоянии было слышно, что некоторые мальчики настраивают свои инструменты.
Два дня назад поздно вечером юные китайские руководители, находившиеся в ГИЦ, получили по электронной почте послание от американского президента. Его содержание было простым:
Я очень-очень хочу посетить вашу страну. Мне хотелось бы выехать немедленно. Можно?
С наилучшими пожеланиями,
Френсис Бинс
Президент Соединенных Штатов Америки
Когда кортеж подъехал к аэропорту, над головой уже кружила серебристо-белая точка с мигающими огоньками. Дети в Центре управления полетами дали разрешение на посадку, и точка начала быстро увеличиваться в размерах. Через десять минут «Борт номер один» коснулся земли. Из-за недостатка опыта юного пилота большая металлическая птица подскочила несколько раз на бетонной полосе, после чего выписала опасную змейку и наконец остановилась в самом конце.
Открылся люк. Высунувшиеся наружу детские головы с нетерпением следили за подъезжающим трапом. Как только трап остановился, первой по нему спустилась хорошенькая светловолосая девочка, в которой Хуахуа по телевизионным выпускам новостей узнал нового президента. Следом за ней спешили высокопоставленные чиновники, которых Хуахуа не знал. Сгрудившись в кучу, они налетели сзади на Бинс, едва не сбив ее с ног. С трудом удержав равновесие, та обернулась и погрозила им кулаком, грозно выкрикнув несколько слов, и чиновники остановились. Президент изящно сошла по трапу, отчетливо представляя себе, что сейчас она творит историю. Когда она преодолела две трети ступенек, из люка вырвалась орава журналистов с фотоаппаратами на шее и устремилась вниз по трапу, сметая с пути чиновников. Самый проворный, опередив на шаг Бинс, развернулся и направил на нее объектив. В бешенстве сбежав по трапу, та схватила фотографа за шкирку и выкрикнула ему несколько неприятных слов.
– Президент говорит, – объяснил переводчик Хуахуа, – что она должна была спуститься первой, чтобы стать первым американским президентом Эпохи сверхновой, ступившим на китайскую землю. Однако журналист украл у нее этот шанс. Журналист возражает, что он спустился первым, только чтобы ее сфотографировать, но она называет его ослом и говорит, что еще на борту самолета ясно дала всем понять, что никто не имеет права ее опередить. Сопровождающие президента журналисты и так удостоились большой чести; когда Никсон прилетел в Китай, он спустился по трапу один, и пока он пожимал руку Чжоу Эньлаю[33], все остальные оставались в самолете. Но фотограф, опытный профи из «Ассошиэйтед пресс», давно работающий в Белом доме, в бешенстве. Он говорит: «Кто ты такая, черт побери? Через четыре года тебя здесь больше не будет, а мы останемся в Белом доме!» На что президент отвечает: «Сам пошел к черту! Я буду в Белом доме через четыре года! Я буду там и через восемь лет! Я останусь там навсегда!»
Все дети спустились по трапу, и спор перешел в потасовку. Выбравшись из толпы, президент устремилась навстречу китайским детям.
– Я бесконечно счастлива встретиться с вами в этот переломный момент возрождения человечества! – обратилась к Хуахуа через автоматический переводчик Бинс. – Ого, у вас на лице следы обморожения! Это отметины за мужество! Вам известно, что в Америке сейчас появилось множество специальных салонов красоты, в которых детям наносят шрамы от обморожения с помощью сухого льда? И этот бизнес процветает!
– Лично я предпочел бы обойтись без этих мужественных отметин, – ответил Хуахуа. – Они безумно чешутся, и, полагаю, теперь это будет повторяться каждую зиму. Честное слово, я не хочу снова и снова переживать то время в Антарктике. В ходе Всемирных игр на долю наших стран выпали огромные лишения, мы понесли бесчисленные потери.
– Вот почему мы здесь. Мы хотим предложить новую игру! – лучезарно улыбнулась Бинс. Она устремила взгляд вдаль. – А где Великая Китайская стена? – Она огляделась по сторонам. – А где панды? – Судя по всему, девочка ожидала, что увидит Великую Китайскую стену, как только ступит на китайскую землю, а панд в Китае не меньше, чем в Америке собак.
Тут ей пришла в голову мысль.
– Где Воан? – оглядевшись вокруг, спросила она.
Американцам пришлось кричать и подниматься в салон самолета. Наконец появился Честер Воан. Он медленно спустился по трапу, сжимая в руках толстенную книгу.
– Воан непрерывно читает, – пояснила Хуахуа Бинс. – Он даже не сообразил, что мы уже приземлились.
Покачав головой, Хуахуа посмотрел на книгу. Это были комментарии Мао Цзэдуна к двадцати четырем Династийным историям[34], китайское издание в матерчатом переплете.
Глаза у Воана были полуприкрыты, словно он находился в трансе. Он сделал жадный вдох.
– Вот воздух, о котором я мечтал, – сказал он.
– Что? – недоуменно спросила Бинс.
– Воздух древности, – пробормотал Воан так тихо, что этого никто не услышал. После чего, остановившись, молча огляделся по сторонам, отрешенный, впитывая окружающую обстановку.
Новые Всемирные игры
Дети с опаской вошли в таинственный, строгий зал. Толстые красные ковры, белоснежные кресла, расставленные большим полукругом, а за ними изящные ширмы из расшитого шелка и восхитительная ваза в человеческий рост… все безукоризненно чистое, и воздух был настолько неподвижный, что детям казалось, будто они плывут в окружении призраков.
– Ого! Это китайский «Белый дом»? – спросила вполголоса Бинс.
Шедшие следом за ней два американских мальчика несли бумажный свиток целых два метра в длину, который они осторожно положили на ковер под любопытными взглядами китайских детей.
– Совершенно верно, – подтвердила Сяомэн. – Взрослые встречали здесь глав иностранных государств. Знаете, мы сами здесь впервые.
– Вы тоже здесь впервые? А почему вы не заглядывали сюда раньше? Вы же верховные руководители страны, так что вы должны работать здесь.
– Мы работаем в Государственном информационном центре. Если честно, мне было страшновато заходить сюда, поскольку как только я сюда вошла, мне показалось, будто на нас откуда-то смотрят глаза взрослых, безмолвно вопрошающих: «Дети, ну почему вы такие глупые?»
– То же самое показалось и мне, когда я впервые попала в Белый дом, но со временем я привыкла. Мне не нравится, что за нами наблюдают взрослые, в особенности ваши взрослые. И тем не менее я благодарна вам за то, что вы привели нас сюда, поскольку наша историческая встреча должна происходить в особой обстановке, чтобы нам не было стыдно, когда это попадет в учебники истории.
Дети расселись в кресла.
– Теперь мы объясним суть новых Всемирных игр, – сказала Бинс.
– Вы не можете навязывать всему миру новые игры, – покачал головой Хуахуа. – Один раз мы уже пошли у вас на поводу, так что теперь пора послушать кого-нибудь еще.
– Естественно, мы не станем никого принуждать играть в нашу игру. Вы можете предложить свои правила, и мы будем играть в то, что интереснее. У вас есть что-нибудь?
– В настоящий момент у нас хватает других забот, – покачала головой Сяомэн. – Конец Антарктических игр вдребезги разбил мечту детей о новом мире на ледовом континенте, и теперь в обществе царит мрачное чувство разочарования и утраты. Мы наблюдаем свидетельства возврата к «Городу сладостей».
– То же самое и у нас в Соединенных Штатах, – кивнула Бинс. – На улице снова гремят выстрелы, поскольку наши дети получают удовольствие только от игр, сопряженных с насилием. И только в них они видят смысл жизни. Право, нам необходима новая игра, чтобы дать им хоть какую-то духовную опору, чтобы бежать от насущных вызовов.
– Ну хорошо, – согласился Хуахуа. – Давайте обсудим, что вы хотите предложить.
Когда Бинс увидела, что Сяомэн и Очкарик также кивнули, она больше не смогла сдерживать свое возбуждение.
– Спасибо! Спасибо! А теперь, прежде чем изложить суть новой игры, я посоветую вам вначале мысленно подготовиться к потрясению, которое вы испытаете, столкнувшись с чем-то немыслимым. Возможно, мы более восприимчивы, чем взрослые, и Эпоха сверхновой только еще больше усилила это качество, и все-таки китайские дети испытают от нашего предложения шок.
– Вы напрасно нас пугаете, – отмахнулся Хуахуа.
– Вы сейчас сами всё увидите.
– В таком случае выкладывайте, что там у вас.
Юный президент занервничала. Быстро перекрестившись, она полуприкрыла глаза и едва слышно пробормотала: «Боже, благослови Америку!» После чего вскочила с кресла и принялась возбужденно расхаживать по залу. Наконец она остановилась и прижала руки к груди.