Впрочем, внешне неожиданно разыгравшаяся в душе буря была незаметна, жизнь текла по-прежнему. Серые будни и рутина, редкие выходные… и то ли легкие, на грани заметного и ненастоящего ухаживания, то ли ненавязчивый флирт. Пока в один из выходных Гай не решился зайти за Женей с цветами.
Увидев заботливо собранный дорогим флористом, перевитый ленточками букет, Женя вдруг замерла. И в одно мгновение из серьёзной молодой женщины превратилась в маленькую девочку: ей внезапно подарили платье, про которое она мечтала — но знала, что ей никогда его не купят. Несколько секунд девушка стояла на пороге, не в силах сделать ни шагу… а потом вдруг разревелась. В три ручья, по-детски навзрыд. Гай, не думая, что ломает букет, что любые объятия девушка терпеть не может, прижал её к себе, начал гладить по волосам, шептать что-то нежное… а Женя всё плакала и шептала:
— Первый раз. Ты знаешь, первый раз. Я получаю их первый раз. Не для всех, не на выпускной или потому что положено на праздник — а первый раз только мне…
Гай не раздумывал ни секунды. Словно он снова на войне, и надо действовать, не выбирая варианты — но выбрав единственно верный. Крепко прижав к себе девушку, он её поцеловал — и поцелуй вышел обжигающе горячим и одновременно ледяным. А потом они просто до вечера лежали на кровати в обнимку. И когда за окном заалел закат, Гай сказал:
— Значит, так. Я завтра оформляю нам отпуск, и мы едем на море. Сезон этих самых, про которых ты говорила, уже закончился — но там и без них есть что посмотреть. Прямо завтра заказываю нам два номера на побережье…
— Один номер. Один на двоих… — тихонько поправила девушка.
— Хорошо. Один. Но чур завтра на работе не удивляться, потому что просто так нас с тобой не отпустят.
— Наш генерал?
— И он в том числе. Только я его всё равно обойду.
Утром в понедельник Гай первым делом сел проверять текучку, отложенную в сторону за время расследования. И там «обнаружил» предписания медслужбы, рекомендовавшей двух аналитиков отправить в отпуск в связи с накопившимся переутомлением и стрессом. К ним «с огорчением» добавилась давняя служебная записка насчёт Жени. Александр Николаевич её сразу закрывать не стал — вдруг мягкий вариант терапии сорвётся, а потом её уже не стал закрывать сам Гай, из тех же соображений. И сейчас «вынужден был дать ход», отстраняя Женю на месяц от работы по медицинским показаниям. Девушке все сочувствовали, и в своём отделе, и в соседних — но также и понимали, что с учётом натянутых отношений с Унгерном полковнику Морелю проще подчинённую отправить в отпуск, чем исправлять бюрократический сбой. Женя оказалась прекрасной актрисой, тоска на лице у неё была — хоть самому плачь. Быстро собралась, попрощалась и уехала домой.
Дальше предстояло провернуть такую же операцию для себя. Характер своего начальства оценить Гай успел давно: генерал Унгерн к неприятным вещам старался относиться по принципу «с глаз долой — из сердца вон». Особенно когда ему занесли утреннюю сводку планетарных новостей. Организовывать волну хайпа как прикрытие Гаю было не впервой, поэтому он ещё с вечера вёл в планетарную информационную сеть сообщение, дескать, полиция опять покрывает богатых хулиганов, а на всех офицеров и кавалеров Звёзд не напасёшься. Подобные сообщения распространялись как вирус, утром про «вопиющий случай» их перепечатали даже некоторые СМИ средней руки, ведь публика обожает такие горячие новости. К вечеру, конечно, разберутся и посыплют опровержениями, но пока Унгерна от одного вида полковника чуть не перекосило. Заявление об отпуске с указанием успешно завершённых дел — как своих, так и «соседских» — подписал мгновенно, лишь бы хоть ненадолго не встречать в коридорах ненавистного коллегу.
Следующий этап был не менее сложным. Сразу как Унгерн поймёт, что его провели, постарается кого-то из них отозвать «по служебной необходимости» — повод отыщется. Значит, нужно запрятаться так, чтобы доступным оставался лишь канал экстренной связи. Но его генерал использовать побоится, это будет серьёзным служебным проступком, на что заядлый формалист и бюрократ никогда не пойдёт. Им предстоял извилистый путь с десятком пересадок, прежде чем они приедут на море. Гай даже не стал заезжать домой, решив всё необходимое купить по дороге и на месте. Женя успела собрать небольшой чемоданчик и ждала с ним в руках на одной из конечных станций пригородного монорельса, который доставлял жителей из небольшого города-спутника в центральный мегаполис. Отсюда они поедут на такси за наличные до соседнего департамента, где сядут на точно такой же монорельс, который миллионами перевозит пассажиров каждый день. Проследить цепочку движения можно даже в такой безликой толпе, но это займёт время даже у планетарной СБ. Небольшая фора у них появится, им хватит запутать следы для следующего этапа.
— Привет, — Женя его обняла. — Я заказываю такси?
— Час у нас есть гарантированно, так что сначала прямо здесь отправимся по магазинам. Форменное ты моё чудо.
— А это ещё зачем?
— А затем, что все твои платья на весь год можно запихнуть в один крохотный чемодан. Зато униформы по две штуки на все случаи жизни. Или ты собираешься загорать на пляже в мундире, а другой мундир использовать вместо пижамы? Нет уж. Там на месте я тебя соберу по-человечески, но сейчас хотя бы минимум в дорогу тоже возьмём.
В первую же ночь они договорились — прошлого друг друга не касаться: для них существует только здесь и сейчас. И старались соблюдать это правило все дни отдыха… но иногда поток событий решает сам, что нужно вспомнить и о чем рассказывать. Гай и Женя лениво обсуждали в одном из кафе бесконечных набережных, на что лучше потратить оставшееся время, как за спиной Гая вдруг раздался громовой голос.
— Здорово, чертяка! — хлопнула по плечу лапища. Обернувшись, они увидели рыжего богатыря таких размеров, что Гай рядом показался подростком. — Вот уж кого не ждал встретить, да тем более с такой красивой девушкой. А ну, давай, рассказывай!
— Женя, разреши представить Рудольфа, моего хорошего знакомого по Кёнсану. Рудольф, это моя невеста — Евгения.
— О-о-о! Поздравляю от души! — богатырь сгрёб обоих в охапку и крепко обнял. — Ребятам скажу, от нас подарок — и как в прошлый раз не отвертишься.
Рудольф заговорщически подмигнул Жене, сел за их столик и весело начал рассказывать:
— Мы, значит, так познакомились. Нас тогда зажали на побережье, ни с воздуха, ни с моря не подойти. Робоарткомплекс — штука страшная. Ну, всё, думаем — счас пристреляется и хана, можно отходную. И вдруг замолкло, а по рации вот его голос: мол, долго контрольный пункт не удержим, но минут тридцать у вас есть, транспорты на подходе. Как мы тогда грузились… полк все нормативы раза в два переплюнул. А как прилетели, нам и объясняют — повезло, Гай со своими парнями случайно рядом оказался. Мы ещё тогда, помнится, хотели благодарить — так этот скромник отвертелся. Зато теперь — ни-ни!
Рудольф замолчал, а потом вдруг серьёзно добавил:
— А ты его береги, девочка. Вечно этот ненормальный кого-то спасать лезет. Так, может, хоть ты его сумеешь удержать.
— Обещаю, — так же серьёзно ответила Женя.
Рыжий весельчак провёл с ними полдня, умудрившись протащить по таким местам, про которые за все дни отдыха Гай и Женя даже не слышали. А когда они проводили его на стратоплан, девушка задумчиво посмотрела в сторону аэровокзала и спросила:
— Это было предложение? Так необычно.
— Ага, — Гай весело подхватил подругу на руки и, несмотря на шутливое сопротивление, понёс к стоянке. — Хоть сейчас!
— М-м-м… Завтра. Тут можно организовать настоящую свадьбу — не хочу обходиться одной отметкой в документах.
— Тогда — завтра. А как вернёмся… сразу в свадебное путешествие! И ни одна канцелярская крыса не сумеет отобрать у нас положенного!
Отпраздновать медовый месяц не получилось. Через четыре дня после свадьбы пришёл экстренный вызов по «каналу ноль». А на работе ждал пришедший днём раньше циркуляр из столицы: все сотрудники немедленно отзываются из отпусков на особое положение. Формально Тикша должна подготовиться к приёму финала чемпионата по трёхмерному футболу. И дело было не столько в возможных волнениях спортивных фанатов, ведь съедутся не только люди из Федерации, но и множество других рас. Обычная рутина, которая должна была коснуться планетарной СБ лишь краем. То, что в этот раз на финал приезжал сам президент Федерации, уже создавало сплошную головную боль. Вот только последняя часть циркуляра, лишь для старших офицеров, содержала совсем иную задачу. Через месяц после финала чемпионата начиналась крупная галактическая конференция — такие проводили регулярно, чтобы решить возникающие между звёздными державами разногласия, не доводя их до войны. В этот раз она пройдёт на территории Федерации… Поэтому неофициально в этом году на финальный матч приедут кроме президента один из прокураторов Правящего совета расы тагини, а также один из Великих консулов Дайто. Напряжённость между двумя ветвями Человечества, грозящая взорвать Галактику новой войной, не устраивала всех. И от того, сумеют ли президент Федерации и представитель Консулата согласовать свои позиции при посредничестве тагини, зависело, будет ли Дайто участвовать в конференции вообще. Прочитав секретную часть циркуляра, Морель рванул ворот кителя, в глазах потемнело и не хватало воздуха: перед глазами встали обгорелые развалины родного города на Кёнсане.
Сумасшедший дом начался ещё до официального заявления, что на Тикшу приезжает президент. А едва новостные заголовки запестрели сообщениями о планах высоких особ, стало ещё хуже: в СБ посыпались данные о десятках различных группировок, которые хотят «заявить о себе», устроив громкое покушение. И пусть непосредственно за безопасность первого лица отвечает федеральная служба охраны, вся «черновая» работа падала на местное отделение. Дальше стало откровенно плохо. Кроме обычной мелкой шушеры на матч нацелилась «Бригада четвёртого июля». Одна из самых зловещих террористических организаций на территории Федерации, объединяющая бывших военных и ультраправую молодёжь — всех, кто требовал продолжения войны с Дайто до полной ликвидации Консулата, или хотя бы признания Великими консулами законов Федерации. Внедрённый информатор успел сообщить, что «Бригады» узнали про переговоры на Центральном стадионе, но передать подробности не успел, видимо его перехватили.