Стоит мне произнести эту фразу, как во рту моментально сохнет. Так хочется пить, но они никогда не дают воды, когда я прошу их об этом. То же самое касается еды и туалета.
Не знаю сколько прошло времени, но Лекса уже должна оказаться на базе. Зак… тут я вообще теряюсь в мыслях. Я видела его, но, возможно, это был и не он вовсе. Ещё до прихода тумана в какой-то из передач по ТВ я слышала информацию, что в мире есть люди, похожие на нас как близнецы. Я настолько стала верить в этот бред, что не могу подумать о том, что там на полу был Зак. Голова идет кругом от событий, и я даже начинаю подозревать, что Зак, которого я видела здесь, и вовсе мне привиделся. Словно подсознание подбросило мне картину, которой я боюсь больше всего на свете.
– Сегодня мы, к сожалению, будем не одни, – произносит Пол. – Главнокомандующий решила сама посетить нашу встречу.
Пока я пытаюсь понять смысл слов Эшли, мне удается подняться на ноги и упереться плечом о стену. О белую, твою мать, стену. Когда я вернусь домой, то перекрашу всё, что имеет белый цвет. Пусть будет любой другой, только не этот.
После слов Эшли, в палату врываются пятеро военных, пока один держит мою раскалывающуюся черепную коробку на прицеле, другие пытаются схватить меня, я брыкаюсь как могу, но сил с каждым днём становится всё меньше и меньше.
Не проходит и минуты, как меня уже тащат по коридорам, потом в лифт и снова по коридорам. Оказавшись на уже знакомом мне кресле, я бессильно роняю голову назад. Военные уходят, и возле меня возникает Пол. Он перебирает мои волосы пальцами и говорит:
– Мне жаль.
– Убери. Свои. Руки.
Трясу головой, это веселит Пола, он так искренне улыбается моим слабым попыткам отделаться от его рук.
– Да прекрати, я сразу почувствовал, что между нами появилась связь. Ещё тогда у меня в кабинете.
– Жертвы и палача? – спрашиваю я, пристально смотря в его блестящие глаза.
– Милая, – произносит он так, словно общается с глупым ребенком. – Я вовсе не палач.
Теперь я улыбаюсь. Не знаю как искривление моих губ может выглядеть со стороны, но явно не привлекательно.
– А я и не говорила, что палач это ты. Как только мои руки будут свободны, я сверну тебе шею. А потом станцую на твоей могиле.
– Оу, такие речи не красят твой милый ротик, – говорит Пол и проводит пальцем мне по нижней губе.
Подаюсь немного вперед и смыкаю зубы на его пальце. Пол тут же вскрикивает, выдергивает руку и смотрит на меня блестящими глазами. К сожалению, моя агрессия имеет обратный эффект тому, на который я так надеялась.
– Ты любишь жестко? Я знал, что…
Пол не договаривает, браваду перебивает женский голос за его спиной.
– Пол, прекрати.
Я точно схожу с ума, иначе я не могу поверить, что голос, который я только что услышала, принадлежит полковнику. Пол отступает в сторону, и я вижу её. Суку, которая испортила мне жизнь настолько, насколько это только возможно. Пытаюсь проморгаться, но брюнетка напротив кресла никуда не исчезает.
Не может этого быть.
– Пол, оставь нас, – приказывает она.
Ученый уходит из комнаты, но всё же успевает бросить на меня ещё один маслянистый взгляд.
Когда-нибудь я выколю эти ненавистные глаза.
– Здравствуй, Александрия, – говорит полковник и подходит ко мне вплотную.
– Не ожидала вас тут увидеть, – шепчу я, пытаясь понять, правда передо мной мать Зака или же нет.
– А я не знала, что ты снова добровольно пришла ко мне. Где твоя сестра?
Пришла к ней? Всё, что здесь происходит, её рук дело? Если бы на месте полковника был любой другой здравомыслящий человек, то я бы задалась вопросом, почему он всё это делает. Но перед моим лицом расположилась физиономия самой отвратительной женщины в мире. Она убила своего внука, застрелила мою маму, прогнала младшего сына и сделала ещё уйму других ужасных поступков. Так что да, я с легкостью могу поверить, что всё произошедшее со мной – её рук дело.
– Мне-то откуда знать? – всё же отвечаю я вопросом на вопрос.
Полковник в отличие от Эшли никак не выказывает своих эмоций. Её лицо словно фарфоровое и стоит ей запечатлеть на нём хоть одну эмоцию, причитающуюся человеку, то оно треснет.
– Ты поменялась с ней местами. Мы просмотрели камеры, которые Джери Брукс не успел отключить. Я видела, как он увёл её из палаты, а потом подложил туда тебя.
Молчу.
Мне нечего сказать.
– Не усложняй, – спокойно произносит полковник. – Ты мне не нужна. Сегодня в твоей крови уже нет того, что нас интересует. Я отпущу тебя. Обменяю.
Неужели она думает, что я поверю её честности? Она уже обманывала меня.
– Ваши люди убили Зака, – произношу я лишь бы услышать отрицание с её уст.
– Я бы не позволила.
– Я видела. Они застрелили его.
– Это был не он. Один из эксперимента моего покойного мужа снова пытался сбежать, его ликвидировали.
Эксперимент её мужа? Покойного? О чём она говорит? Стараюсь обуздать своё сознание, которое вот-вот даст сбой, и я больше не смогу концентрироваться на чем либо.
– Зачем вы всё это делаете? – спрашиваю я и сглатываю сухость во рту. – Ради власти? Вам было мало тоталитарного режима на восьмерке? Чего вы хотите?
– Я хочу найти твою сестру. С вами что-то случилось, и в итоге она стала уникальной, даже более, чем была Роберта. Алексия может стать научным прорывом, который изменит положение дел в мире.
Изменит, но не для тебя, тупая ты сука! Лейзенберг обязательно создаст вакцину, и тогда мир действительно начнёт играть по другим правилам, и эти правила будет устанавливать не полковник, а Закари Келлер.
– Так где она?
– Она там, где вам её не достать, – выплёвываю я.
Полковник приподнимает одну бровь и уверенно говорит:
– Значит, она на девятке. И она знает, что ты… здесь. А с тем учетом, как ты печешься за здравие Закари, то вероятнее всего я была права, когда отправила тебя к нему. Он увлекся. И скоро прибудет сюда.
Полковник начинает разворачиваться, а я ругаю свой длинный язык. Не стоило этого говорить, тогда бы она не догадалась, где именно прячется Лекса. Если она вообще добралась до девятки.
– Лекса видела, как его расстреляли ваши же люди.
Она оборачивается.
На мгновение во взгляде полковника мелькает сомнение.
Она подступает на шаг ко мне.
– Этого не может быть.
Надеюсь на это. В голове трется ещё один вопрос, на который я не могу придумать логичного ответа. Если полковник, точнее, главнокомандующая управляет здешними делами, то почему она сказала мне, что продала Лексу Джери?
– Зачем вы отправили Лексу к Барону? Вы ведь могли и сами её сюда доставить.
Не рассчитываю на ответ, но полковник, или кто она теперь, говорит:
– Я этим не занимаюсь. Доставка экземпляров лежала полностью на плечах вашего отца. Я же иногда поставляла ему определенные экземпляры. Доставка всегда была на нём.
Отца? Боже, да она всё знает. Откуда?
– Вы даже знали, что он наш отец? – спрашиваю я и чувствую, как от сухости во рту трескается нижняя губа. Слизываю капельку крови и стараюсь сконцентрировать взгляд на полковнике.
– Безусловно. Вы заполняли документы сразу после того, как я приютила вас на базе номер восемь. Джери заполнял документы здесь. И, видишь ли, у меня очень хорошая память. Я просто сложила два плюс два.
Она отвратительна, но безусловно умна и наблюдательна.
– Вы чудовище.
– Не меньше, чем твой отец. Я отправила к нему Лексу не просто так. Джери совсем не заботился о том, в каком состоянии были девушки до момента, когда попадали сюда. Его не заботило насилие над ними, то, как их содержали и чем кормили. И я решила преподать ему урок, чтобы он пересмотрел ход своих действий и слов, которыми подбадривает завербованных на материке.
Сердце сковывает льдом.
– Вы знали, что её будут насиловать…
Это уже не вопрос. Моя догадка.
– Надеялась. Но это уже не имеет значения, на место Барона встанет другой человек. Более преданный делу, нежели своей семье.
Я снова начинаю терять нить нашего разговора.
– Что с Джери?
– Ты сама знаешь.
– Он мертв?
– Ликвидирован.
– Ликвидирован, – повторяю я и, несмотря на то, что я ему наговорила в нашу последнюю встречу, чувствую боль утраты. Она не столь болезненная, но в груди появляется ещё одна маленькая черная дыра.
– Джери попал к нам практически случайно, – произносит полковник, – но он многое сделал, чтобы задержаться здесь, и в итоге всё потерял. Жаль, ведь он никогда не создавал проблем. Был одним из тех, кто не задавал лишних вопросов и просто выполнял свою работу.
– Это не работа, – шепчу я, и рана на губе начинает кровоточить сильнее.
Полковник немного щурит глаза.
– Ты называешь его по имени. Знаешь, что он тебе не отец?
В усталости прикрываю глаза. Сейчас мне кажется, что она знает обо мне куда больше, чем я сама.
– Вы-то откуда это знаете?
– Все, кто работает на Свободе, проходили детектор лжи в моём присутствии. Хотя на тот момент я ещё не была главнокомандующим.
Открываю глаза.
– Главнокомандующий – это президент. Вы убили старого и сами посадили себя на его место?
– Нет. Убила его не я. Это произошло даже не по моему приказу. Я устранила того, кто это сделал. Все просто – выживает сильнейший. Сегодня Пол возьмет последние пробы, и мы разместим тебя в новом месте, ты будешь там, пока Закари не появится на Свободе.
Вспоминая рассказ Зака о его ребенке, я всё же надеюсь, что он просто сможет забрать меня отсюда. Полковник так старалась наладить с ним контакт, что есть надежда на то, что Заку удастся вытащить меня, не подвергая опасности Лексу.
– А что потом? – спрашиваю я.
– Потом я обменяю тебя на сестру. Я уже предлагала тебе это.
Полковник разворачивается, и я наблюдаю, как её идеально ровная осанка исчезает за дверью. Пол моментально появляется в кабинете, и всё начинается сначала. Он берет кровь, что-то причитая при этом. Я же стараюсь абстрагироваться от его болтовни и касаний. Мысли уносят меня к Заку. Раньше вакцина была для него важна, но сейчас я уверена, что он отдаст Лексу, чтобы вытащить меня из Свободы.