Ободрённый полученными новостями, Айльон в июле 1526 г. отплыл от Эспаньолы во главе флотилии из шести судов с пятьюстами колонистами на борту. Нигде не высаживаясь, испанцы подошли к устью реки, вероятно у 33°40′ с. ш. Здесь флагман потерпел крушение, остальные суда поднялись по реке, но не нашли подходящего места для поселения и спустились южнее, видимо к устью реки Саванна [163] (у 32° с. ш.). В посёлке, основанном на берегу, жизнь как-то сразу не заладилась: дисциплина среди колонистов отсутствовала, хорошие взаимоотношения с индейцами вскоре испортились, несомненно по вине пришельцев, местность оказалась малярийной, и они начали болеть, неожиданно рано наступили холода. 18 октября 1526 г. умер Айльон, а весной следующего года первая испанская колония на Атлантическом побережье будущих Соединённых Штатов Америки прекратила существование. На Эспаньолу на четырёх судах вернулось лишь 150 уцелевших колонистов.
Среди кандидатов на пост командующего флотилией, направленной Карлом I на поиски западного прохода к Молуккам, кроме Магеллана, был и другой выходец из Португалии – Эстеван Гомес (по-португальски Гомиш). Выбор короля, как известно, пал на Магеллана, а Гомес пошёл штурманом на «Сан-Антонио». В Магеллановом проливе он дезертировал и в мае 1521 г. вернулся в Испанию. Причину, побудившую его на такой поступок, он объяснил просто: обнаруженный пролив находится слишком далеко на юге, чтобы быть практически полезным; он берётся найти более удобный на севере. Карл I, придавая большое значение поискам желанного прохода, предоставил Гомесу специально построенное судно «Анунсиада» (75 т), хорошо экипированное, с командой 29 человек.
Журнал плавания и отчёт Гомеса не сохранились, и мнения учёных о маршруте прямо противоположны. Часть историков открытий, в том числе и С. Морисон, считает, что Гомес двигался вдоль побережья Северной Америки с севера на юг до Флориды; другие полагают, что шёл он от Флориды на север. Ниже излагается версия С. Морисона. «Анунсиада» пересекла Атлантику и в феврале 1525 г. у 46° с. ш. достигла острова Кейп-Бретон. Гомес попытался войти в залив Св. Лаврентия, но льды вынудили его отступить. Остаток зимы он провёл в бухте Ингониш (восточное побережье Кейп-Бретона), в селении, брошенном Фагундишем (см. гл. 7), а весной вновь проник в залив и прошёл к северо-западу или западу, неясно, правда, как далеко.
По мнению картографа и главного пилота Испании Алонсо Санта-Круса, писавшего около 1545 г., Гомес решил, что любой пролив у западного конца этого большого залива на такой широте будет забит льдом долгое время и, следовательно, малодоступен. Вот почему он повернул на юг, коснулся восточного выступа острова Принца Эдуарда и открытым им очень узким проливом Кансо, отделяющим остров Кейп-Бретон от полуострова Новая Шотландия, вновь вышел в Атлантику.
Эскиз части рукописной карты Диогу Рибейры. 1 523 – 1 530 гг.
Затем судно двинулось на юго-запад. О дальнейшем маршруте экспедиции рассказывают два документа: португальская карта мира Диогу Рибейры (1529 г.) и карта Санта-Круса (1545 г.). Повторив в общих чертах маршрут Фагундиша, в июне Гомес вошёл в залив Пенобскот (у 44° с. ш.) и по одноимённой реке поднялся до пределов навигации. На её покрытых лесом берегах [164] паслось множество оленей, а встретившиеся испанцам индейцы вели себя дружелюбно. Далее к юго-западу Гомес выявил залив Каско (Масконгус) и в отдалении на материке усмотрел вершины гор – это была северная часть Аппалачей. В конце июля, по завершении обхода крупного залива Мэн [165] , испанцы открыли полуостров Кейп-Код и прошли на некоторое расстояние далее к юго-западу, возможно до 40° с. ш. От какого пункта Гомес повернул домой, неизвестно, но это произошло не ранее августа, ибо в Испанию он прибыл 21 августа 1525 г. Не желая возвращаться с пустыми руками, Гомес загрузил свой корабль полуголыми людьми обоего пола, из них около 60 человек достигли Испании.
Видимо, вскоре после прибытия Гомеса португальский картограф на испанской службе Диего Рибейра (Диогу Рибейра) скопировал карту его плавания и использовал её при составлении своей уже упоминавшейся карты мира. Рибейра, очевидно, не знал о плаваниях Айльона и Верраццано и поэтому значительно преувеличил открытия Гомеса: между 30° и 45° с. ш. он поместил надпись: «Земля, открытая Эстеваном Гомесом в этом, 1525 г.». Несомненно, однако, что побережье Северной Америки между 40° и 45° с. ш. изображалось на картах по данным Гомеса вплоть до начала XVII в. Позднее он участвовал в экспедиции X. Айоласа и погиб вместе с ним.
Неудачнику Панфило Нарваэсу удалось найти покровителей, которые помогли ему организовать новую экспедицию на пяти судах. 1 мая 1528 г. он высадился с отрядом в 400 человек и с 80 лошадьми на западный берег Флориды, у залива Тампа. Здесь он принял бессмысленное решение отправить корабли на поиски удобной гавани на западе, а сам с 260 солдатами и 40 всадниками двинулся берегом. 25 июня, проделав первое пешее 400-километровое путешествие по болотам и лесам Флориды, испанцы с боями добрались до небольшого озера Миккосуки (у 30°30′ с. ш. и 84° з. д.) и отдыхали там около месяца.
Флоридский индеец. Рис. XVI в.
В конце июля Нарваэс вышел к заливу Апалачи в надежде обнаружить суда, но там их не оказалось. Через несколько лет выяснилось, что флотилия, потерявшая на старте один корабль, прошла вдоль северных берегов Мексиканского залива и, затратив год на поиски, не обнаружила отряда. Солдаты Нарваэса в создавшейся грозной ситуации проявили смекалку и находчивость: лодки, мачты и вёсла они соорудили из сосны с помощью личного холодного оружия, паруса сшили из собственных рубах, а из шкур лошадей, пошедших в пищу, – ёмкости для воды. К 20 сентября 1528 г. они построили пять крупных лодок, в которых разместилось 245 человек, и отплыли на запад, держась близ побережья, причём дважды – в заливах Пенсакола (у 87° з. д.) и Мобил (у 88° з. д.) [166] – подверглись нападению индейцев. В конце октября 1528 г. испанцы вошли в устье Реки Святого Духа, т. е. Миссисипи. Здесь в начале ноября Нарваэс и часть его людей утонули, другие были перебиты индейцами. Остались в живых лишь четверо во главе с Альваро Нуньесом Кавеса де Вакой, но и те попали в плен.
Миражи «Семи Городов» и страны «Кивиры» не давали покоя испанцам. К этим сказкам добавились две реальные задачи, поставленные перед экспедицией, направленной к берегам Северной Америки: открыть пролив между Тихим и Атлантическим океанами и найти новые районы, богатые драгоценными металлами. Эту экспедицию на двух небольших и плохо экипированных судах (сравнительно крупном «Сан-Сальвадоре» и бригантине «Виктория») возглавил бывший португальский моряк Жуан Родригиш Кабрилью, участник похода Кортеса на Мехико – испанцы звали его Хуан Кабрильо; главным штурманом шёл итальянец Бартоломе Феррело (или Феррер), выходец из Леванта. Они отплыли из порта Навидад (на мексиканском берегу Тихого океана близ 20° с. ш.) 27 июня 1542 г., вскоре достигли западного побережья полуострова Калифорния и двинулись на север. В конце июля Кабрильо обнаружил и дал названия ряду географических объектов, сохранившиеся на наших картах, – бухта Магдалена, остров Седрос, а 20 августа подошёл к самому северному пункту, до которого дошёл в 1540 г. Ф. Ульоа, – 30° с. ш.
Жуан Родригиш Кабрилью
Далее простирались ещё неизвестные берега и открытия последовали одно за другим [167] : 21 августа – бухта Сан-Кинтин (30°20′ с. ш.), 28 сентября – гавань Сан-Диего (на её берегах почти через 230 лет возник одноимённый город), в начале октября – залив Санта-Каталина, два острова мористее, в том числе самый значительный (Санта-Каталина наших карт) и Залив дымов (бухта Санта-Моника), где значительно позже появился Лос-Анджелес, а северо-западнее – пролив Санта-Барбара и острова Чаннел (у 34° с. ш.). Кабрильо высадился на берег, вступил во владение открытой страной и отметил, что горы здесь круто поднимаются у самого моря – это южное окончание Береговых хребтов [168] .
На самом западном из островов Чаннел моряки провели несколько дней, в один из которых Кабрильо при падении сломал руку. Острова и побережье материка были довольно густо заселены миролюбиво настроенными индейцами, но драгоценностей у них испанцы не видели. Несмотря на осеннюю штормовую погоду, суда 6 ноября продолжили плавание к северу вдоль побережья, но сильный противный ветер вынудил отойти в открытое море и разъединил их. К берегу испанцы вновь подошли 14 ноября немного севернее 38° с. ш., у 38°30′ с. ш. соединились и здесь Кабрильо решил возвращаться. Выдержав новый шторм, 16 ноября испанцы открыли бухту, позже ставшую прибежищем Фрэнсиса Дрейка (бухта Дрейкс, 38° с. ш.), а южнее обнаружили залив Монтерей, отметив горы вдоль всего пройденного взморья (южная половина Береговых хребтов). 23 ноября моряки вернулись к тому острову, где Кабрильо сломал руку, и зазимовали там. Новый 1543 г. начался печально: скончался командир, перед смертью назначивший своим преемником Феррело и приказавший ему весной повторить попытку пройти на север.
Послушный воле умершего, Феррело снялся с якоря 19 января, но целый месяц потратил на бесплодную борьбу с ветрами в проливе Санта-Барбара. Вновь пропустив, как, впрочем, и другие мореплаватели в течение последующих двухсот лет, вход в залив Сан-Франциско, 28 февраля он достиг, по его определению, 43°с. ш. С учётом постоянной ошибки, которую совершали мореплаватели XVI в. у этих берегов, Феррело в действительности находился у 41°30′ с. ш. – в устье реки Кламат. Есть предположение, что 1 марта ему удалось продвинуться почти к 42°30′ с. ш. (устье реки Рог). Однако вскоре задул северный ветер, который быстро перешёл в шторм, поднявший огромные волны, и оба судна были отброшены далеко на юг.
В Навидад они возвратились 14 апреля 1543 г. без драгоценных металлов, и об экспедиции вскоре забыли. Авторами опубликованного в Испании впервые через 185 лет (в 1728 г.) дневника, неоднократно переиздававшегося, считаются Феррело и участник плавания Хуан Паэс. Из этих материалов стало очевидным, что экспедиция Кабрильо – Феррело добилась значительных географических результатов: она проследила более 1800 км Тихоокеанского побережья Северной Америки, открыла ряд заливов и островов, осмотрела с моря Береговые хребты на протяжении 1000 км. Оба руководителя проявили высокое навигационное искусство: при постоянной плохой погоде, на разнотипных судах и при нехватке людей для картирования неизвестных берегов они выполнили съёмку настолько хорошо, что их последователи смогли добавить к этому совсем немного. Дневник содержит также представляющие большой интерес для этнографов первые сведения об индейцах Калифорнии, обитавших севернее 30° с. ш.