[259].
4.2. Военно-техническое сотрудничество и новые дилеммы ближневосточной безопасности
Одним из самых важных векторов рециклирования нефтедолларов стала закупка вооружения правительствами ближневосточных стран. По подсчетам отечественного исследователя Р. Борисова, в 1970-е годы торговля США оружием со странами Ближнего Востока составляла до 75 % от общего объема этого вида продаж[260]. Экономически прибыльная (как резонно заметил помощник государственного секретаря А. Атертон, страны ОПЕК могли бы получать оружие из многих источников – почему бы США не стать их главным донором?[261]), по размаху и политическим последствиям эта торговля выходила за рамки логики возвращения части потраченных на покупку нефти средств в экономики развитого мира.
Во-первых, учитывая наличие стратегических связей СССР с Южным Йеменом и Ираком – одними из самых стойких оппонентов западных стран в арабском мире, массированная закупка оружия традиционными арабскими монархиями-членами ОПЕК не могла не сказаться на изменении баланса сил на Большом Ближнем Востоке.
Во-вторых, торговля оружием с арабскими странами служила видимым воплощением нового ближневосточного курса США на так называемую «сбалансированную политику». Этот курс, сформулированный в начале 1970-х годов, ставил задачу расширения числа союзников и дружественно настроенных к Вашингтону государств в этом важном регионе. Выполнение этой цели без отказа от исключительной, в ущерб сотрудничеству с арабскими странами, политики поддержки Израиля было невозможно. Заметим, активизация торговли оружием со странами ОПЕК синхронизировалась с ростом военной и невоенной помощи Израилю. Это позволяет утверждать, что стратегический курс на поддержание сильного Израиля оставался одним из базовых принципов политики США на Ближнем Востоке.
В-третьих, поставки вооружения создавали условия для реализации принципа сдерживания в региональном масштабе, когда неопределенность шансов на победу удерживала участников ближневосточной сцены от большой войны. По словам политолога Т. Митчелла, на Ближнем Востоке был создан «аппарат торговли оружием, который был полезен своей бесполезностью»[262], так как его главной целью была не война, а гарантия отсутствия войны. Это было верно лишь отчасти – в отношении арабо-израильского противостояния, но не исключило возникновения ирано-иракской войны, ставшей одним из жесточайших конфликтов современности и обернувшейся небывалыми страданиями для гражданского населения, а также выступления Ирака против Кувейта и операции «Буря в пустыне» в 1991 году и т. д.
В-четвертых, военно-политическое взаимодействие США с арабскими странами было важно для поддержания глобального равновесия сил в регионе в условиях ухода оттуда Великобритании и неприемлемости значительного военного присутствия США для американской общественности, к тому моменту еще не оправившейся после потрясений Вьетнамской войны[263].
В таких условиях расширение военного сотрудничества США с малыми государствами Персидского залива в 70-е годы было особенно важно. Военные поставки в эти страны производились в основном на коммерческой основе, в обход Конгресса, ввиду ограниченности их масштабов (в одобрении Капитолия нуждались сделки, сумма которых превышала 25 млн долларов). В 1974 году было достигнуто соглашение о поставке вооружения в Кувейт, где еще с 1971 года находилась группа американских инструкторов. В 1977 году был подписан контракт о поставке в эту страну ракетных систем Hawk и 36 легких штурмовых самолетов A-4 Skyhawk. К слову, эти самолеты сыграли ключевую роль на начальном этапе войны в Заливе в 1991 году. В 1975 году было подписано соглашение с ОАЭ о коммерческих поставках и организации помощи в обучении кадров (сумма сделки составляла 3 млн долларов)[264]. Продажа Оману пяти вертолетов В-205 и шести вертолетов A-1 положила начало переговорам по поводу создания базы для ВМС США на о. Масир[265]. Что касается Бахрейна, то еще с 1972 года группа военных из США обеспечивала защиту береговой линии этого островного государства и использовала его территорию для размещения своих ВМС[266].
И все же политика военного сотрудничества США с государствами ОПЕК наиболее полно воплощалась в связях с двумя крупнейшими игроками региона – с Ираном и Саудовской Аравией, что стало естественным продолжением «стратегии двух столпов», инициированной президентом Никсоном еще в конце 60-х годов. Что касается Ирана, всего с 1972 по 1976 год было заключено 1200 соглашений о зарубежных военных поставках на сумму в 18 млрд долларов. Только в 1976 году эта страна получила 160 новых истребителей F-16, покупка которых обошлась в 3,8 млрд долларов. До 30 тысяч человек увеличилась численность американского персонала, обслуживающего поставляемое оружие непосредственно на иранской территории[267].
Сумма сделок с Саудовской Аравией за 1972–1975 годы достигла 5,8 млрд долларов, а в 1976–7,51 млрд долларов[268]. В 1976 году США приступили к сооружению военного комплекса Аль-Батин на северо-восточной границе королевства (общая стоимость проекта составляла 3 млрд долларов), к строительству штаб-квартиры Национальной гвардии и, собственно, к реформированию этого подразделения, служившего опорой режима[269]. В продолжение программы развития ВВС королевства, разработанной еще в начале 70-х годов, США участвовали в сооружении трех военных полигонов – в Дахране, Таифе и Хамис-Мушаите, которые до сих пор являются опорными базами саудовских ВВС. Важно отметить, что в 80-е годы, когда при принципиально иной расстановке сил король авторизует военное присутствие США, наличие этой инфраструктуры, ее соответствие стандартам НАТО в значительной мере ускорят и облегчат развертывание американских сил.
Естественно, что при подобных масштабах военного сотрудничества не мог не возникнуть вопрос о связи военных расходов стран ОПЕК и роста цен на нефть. Эту идею разделял А. С. Купер в отношении Ирана[270]. Т. Моран, профессор университета Дж. Хопкинса, также подчеркивал, что к концу 1976 года общий дефицит бюджета ОПЕК мог составить 200 млн долларов, что в свете предстоящих выплат за покупку оружия могло повлечь рост цен на нефть[271]. И действительно, в декабре 1976 года на конференции в Дохе Иран настоял на повышении цен, что в итоге даже привело к расколу. Справедливости ради стоит заметить, что помимо военных расходов определенный вклад в рост цен на нефть вносили высокий уровень инфляции, и ослабление курса доллара, и, как следствие, сокращение реальных доходов организации.
Другим вопросом, беспокоившим американских законодателей и общественность, была политическая и стратегическая целесообразность продажи столь серьезного вооружения Саудовской Аравии, выступившей лидером арабского эмбарго в 1973 году. Массу вопросов вызывала и способность США проконтролировать, чтобы проданная техника не была использована против Израиля в случае очередной вспышки насилия в регионе. Если собственное участие Саудовской Аравии в гипотетической войне было маловероятным, то возможность передачи вооружения Египту или палестинцам пугала американцев. И эти страхи были небеспочвенны, поскольку в 1975 году 15 самолетов королевства участвовали в совместных учениях с Иорданией и Сирией[272]. Впрочем, эти беспокойства так и остались беспокойствами.
К концу 70-х годов в среднем военные расходы региона составляли 13–15 % ВВП. Следующим в этом списке были страны – участницы Организации Варшавского договора (ОВД) с 8,3 % военных расходов[273]. В то время как мировая торговля оружием выросла за 70-е годы вдвое, торговля этим товаром на Ближнем Востоке увеличилась в 4 раза в постоянных ценах. В рециклировании нефтедолларов через продажу оружия были вовлечены, помимо США, Великобритания, Франция и СССР. Франция продавала свое оружие в Алжир и Марокко; в начале 70-х более 100 самолетов «Мираж» были проданы полковнику Каддафи. СССР осуществлял поставки военных материалов в Иран, Кувейт, Ирак, Ливию.
4.3. Политический диалог вокруг проблем третьего мира в 1970-е годы
Что касается политического структурирования сотрудничества со странами-производителями, то следует обратить внимание на различия в линиях Вашингтона и Европы. Последняя делала ставку на ведение переговоров на многостороннем уровне, причем готовность Европы вынести обсуждение новой модели отношений на самые представительные форумы, такие как ООН, отвечала чаяниям третьего мира. В то же время американский двусторонний подход был более эффективен для достижения конкретных результатов.
Обратимся к рассмотрению американской модели выстраивания отношений с ОПЕК. Сделав ставку на внутренние различия, имманентно присущие организации, Вашингтон предпринял в 1975 году ряд инициатив по развитию «точечного» диалога с ее неарабским и беднейшим сектором – Индонезией, Нигерией и Эквадором. Из всех стран – членов ОПЕК только эти государства стали реципиентами прямой помощи США, а также дотаций ряда международных агентств. Кроме того, еще в 1974 году, принимая Закон о торговле, Белый дом поддержал так называемую «зеленую поправку», согласно которой эти государства вместе с Ираном, Венесуэлой и Габоном, не участвовавшими в арабском эмбарго, получили статус СНП (страны наибольшего благоприятствования)[274]. Остальные страны – члены ОПЕК были этого статуса лишены.
И все же на практике основной КПД стратегии США в отношении ОПЕК давали «особые отношения» с Саудовской Аравией и Ираном. Важно заметить, что перестановки внутри республиканской администрации и затем уход Никсона в отставку были крайне важны для стратегии «двух столпов». Если в начале 70-х годов под руководством Г. Киссинджера ставка была сделана на укрепление связей с Ираном, то после назначения на пост министра финансов в мае 1974 года У. Саймона акцент был перенесен на Саудовскую Аравию. Ревизия была произведена в связи с тем, что шах был менее покладист (или совсем не покладист) в сравнении с элитами королевства и, самое главное, он был сторонником повышения цен на нефть