конец крепостному состоянию и заменить его добровольными соглашениями с крестьянами. (См. н. з. Левшина). Рескрипт 20 ноября говорит лишь об улучшении быта крестьян, и только в дополнительном циркуляре Ланского от 21 ноября говорится о желании литовского дворянства и «в видах помещичьих крестьян освободить их от крепостной зависимости». Левшин находит, что тут была сказана Ланским неправда, но едва ли в данном случае не говорит в нем чувство затаенной зависти или горького сетования на свою близорукость и мнительность, благодаря коим он был по собственной вине удален от крестьянского дела, которое он знал и которому сочувствовал, хотя и с тою аккуратною умеренностью (ни холоден, ни тепл), которая вызывает негодование автора Апокалипсиса. Замечательна вследствие такой нерешительности нелогичность поведения Левшина. Ланской предлагает 18 октября 1857 г. Левшину составить проект рескрипта на имя ген. – губ. Назимова, который служил бы приступом к общему освобождению по всей России (а Левшин вместе с Главным Комитетом был против одновременного освобождения). Назначается восьмидневный срок, согласно повелению Государя. Такой короткий срок назначил Государь, будучи выведен из терпения бесконечными проволочками Главного Комитета. Левшин такую поспешность, по мнительности своей, в которой впоследствии сам сознался и каялся, счел непозволительною и, к чести своей, отказался, несмотря на требование своего начальника, от шага, в котором видел ветреность (С. 525 Записки). Но впоследствии, спохватившись и сообразив, как лестно как-нибудь косвенно, хоть сбоку, в виде «поддужного» пристегнуться к зачинающемуся великому делу, скрепил уже без всякой надобности вышеупомянутый циркуляр Ланского, в котором он отмечал вышеуказанную неправду (Записки его. С. 533–834). Непостижимая логика!.. Не без горечи уступил Левшин место Н. А. Милютину и отнесенный новым течением в лагерь «отсталых» стал именовать новых более отважных пловцов «красными» и «нивеллерами» (С.551 Записки), и утешаться в своих Записках «гордостью, самодовольствием и убеждением», что ему удалось подписать акт, составляющий краеугольный камень законодательства о крестьянах. Тщетное самообольщение! Едва ли претензия Левшина на признательность потомства основательна. Если он до 20 ноября и работал, как усердный чиновник, аккуратно компилируя, сам не зная хорошенько для чего бумаги своих предшественников, то за это и получал соответственные чины и знаки отличия (пред отставкою ему был дан Александр Невский), а если он добивается славы государственного человека, то тут, кажется, должна быть мерка иная: отвага, дальновидность, глубина взгляда и сила убеждений! Если бы мнительность Левшина, заставившая его спасовать в решительную, критическую минуту (при составлении рескриптов 20 ноября) и пойти вправо с крепостниками, которые хотели оттянуть дело чуть не на сто лет и которым он вовсе не сочувствовал; если бы вместо того он имел благородное дерзновение и веру в народ и в свободу, он, как знаток крестьянского быта, вероятно, играл бы видную и завидную роль, доставшуюся после него Милютину А коли струсил вследствие чрезмерной осторожности, как евангельский заскорузлый раб, зарывший свой талант тоже из чрезмерной осторожности в землю, нечего роптать и напрасно протягивать руки к награде и чести, уготованной только для храбрых, предприимчивых, отважных пловцов, которые не довольствуются рутинным каботажным плаванием и которых рутинеры обзывают «безумцами», «радикалами», «нивеллерами»! Эти последние, пускаясь в смелые опыты «радикального лечения общественных недугов, своею рациональною деятельностью приготовляют себе, по верному замечанию проф. Редкина, в будущем вечную память». Suum cuique.
389
Лероа-Болье указывает на стремление министров представлять на пост товарищей из чувства самосохранения людей бездарных. Эти в свою очередь, делаясь впоследствии министрами, отдают предпочтение еще более бездарным, так что уровень министерского персонала должен бы прогрессивно понижаться, если бы другие обстоятельства не разрушали эти расчеты своекорыстия (Лероа-Болье. С. 19).
390
Один крепостник, стоявший за «волчью волю» крестьян, т. е. за обезземеление крестьян: «Отчего просто не взять в образец переворот, совершенный некогда в Польше и в губерниях остзейских? – писал этот образованный помещик. – К чему мечты об общине, о каком-то пролетариате, у нас не существующем?.. Чувствую как-то невольно революционеров, монтаньяров: эти люди могут испортить дело и лишить всех прав дворянство» («Русск. Стар.», 1898 г. № 1. «На заре крестьян, свободы»).
391
Лероа-Болье. С. 87–88.
392
Лероа-Болье. С. 87–88.
393
Лероа-Болье. С. 96–97.
394
Стихотворение Некрасова, хранившееся в бумагах сенатора В. И. Лихачева, напечатано в № 1 «Жизни» за 1898 г.
395
«Русская Мысль», 1899. № 9.
396
По ст. 19 Учрежд. Сената в I департаменте особого первоприсутствующего не полагается, и обязанности его исполняет старший из сенаторов.
397
См. Записку Левшина в «Русск. Архиве», 1885. № 8. С. 7435.
398
См. «Русск. Арх.», 1889. № 7.
399
Еще в 1860 г. гр. Панин жаловался на цензуру за допущенную в печати критику «его» судебных учреждений. См. «Русск. Стар.» 1892. № 3.
400
Таков был случай, бывший с другим правоведом, впоследствии знаменитым публицистом, И. С. Аксаковым. В московском Сенате в конце 40-х годов разбиралось дело богатого помещика, обвиняемого в систематическом растлении им своих крестьянок. Сенат оправдал знатного преступника, и об этом попрании правосудия не мог равнодушно говорить Аксаков спустя 40 лет (см. т. I его писем). Он пробовал протестовать, но ничего не вышло, и он должен был оставить должность обер-секретаря, испортить карьеру и сохранить на всю жизнь репутациею «беспокойного».
401
Из биографических материалов, напечатанных в № 11 и 12 «Вест. Евр .» за 1897 г., видно, что В. А., следуя своему основному правилу службы, в данном случае следовал и повелению Николая I, который, отправляя его в Сибирь, сказал: «Чем отдаленнее край, тем строже должно быть наблюдение за сохранением порядка и исполнением законов».
402
См. «Современную Летопись », 1862. № 18.
403
См. Ф. Еленева «Первые шаги освобождения крестьян». СПб., 1886. С. 59.
404
См. монументальный труд А. Скребицкого «Крестьянское дело». Бонн, 1862. С. XXIV.
405
См. там же у Скребицкого.
406
Матер, для ист. упраздн. крепости, права в России, 1860. Т. I. С. 293. На обеде дворянском Арцимович провозгласил тост в следующих выражениях: «За успехи крестьянского дела и соглашения частных интересов с общею государственною пользою на славу и процветание нашего отечества» (Там же. С. 295).
407
Преосвященный Григорий, епископ Калужский и Боровский, не был против отмены рабства, как некоторые другие иерархи, и сказал дворянам пред открытием собрания: «Улучшить быт крестьян дело богоугодное. Правда, здесь необходимо представляется мысль о некотором ущербе ваших собственных выгод в пользу крестьян. Но таково свойство всякого богоугодного дела. А где нет пожертвования, там нет и угождения Богу. Человек, который умеет действовать только по побуждению личной выгоды, только по расчетам собственной корысти, такой человек живет, очевидно, только для себя, а не для Бога и не для общества: он эгоист, он чужд благочестия христианского» (Н. Материалы. Т. I. С. 288).
408
См. назв. труд Скребицкого. C.XLVI.
409
См. назв. труд. Т. IV. С. 247. Предводитель дворянства г. Щукин, негодуя на неуместное вмешательство литературы в домашнее (sic) дело дворян, выразил в своей речи сожаление по поводу того, что «обсуждение его (крестьянского вопроса) не могло совершиться при частных взаимных совещаниях в домашних собраниях владельческого сословия, где практическое познание отношений помещика к крестьянину гораздо более открывает истины (??), нежели все ученые теоретические фразы (здесь подразумевалась и статья К. Д. Кавелина, выдвинувшая вопрос о наделе!) красноречивых, но неопытных в хозяйстве современных ораторов» (См. н. Материалы. С. 294).
410
Один из сослуживцев Арцимовича Н. В. Сахаров, впоследствии суд. след. Московского окружного суда, в записках своих (см. «Русская Мысль», 1899, август) передает интересную инструкцию Арцимовича об объявлении, в которой предусмотрены и разъяснены все подробности процедуры. Но инструкция не могла быть выполнена, так как благодаря распутице и книги Положения о крестьянах запоздали, и объявление воли растянулось на три дня.
411
В состав этого кружка входили Свистунов, кн. Оболенский, Щепкин, Грешищев, Гаврилов, Рихтер, Бибиков, Рахманов, Пусторослев, Муромцев, Сельван, Пещуров, Долгово-Сабуров, Рагозин и П. Н. Обнинский (См. его воспоминания).
412
Передаем со слов этого знаменитого посредника, ныне известного юриста, публициста П. Н. Обнинского (см. ниже), имевшего счастье начать свое общественное служение в «красные дни» нашего общественного возрождения и ныне благословляющего судьбу, «избаловавшую» его этим счастьем, подробности первого свидания его как мирового посредника с губернатором В. А. Арцимовичем: «Я рад в вас видеть, – сказал губернатор, усадив меня в своем кабинете (тогда это был прием, выходящий из ряда), – будущего деятеля по крестьянскому делу, гражданина, полезного своему отечеству. Люди с университетским образованием в провинции редки, а они нужны мне, необходимы делу: я ищу их с огнем… потому что они, во-первых, молоды, чисты душою, не испорчены жизнью и существующими судебными порядками, а во-вторых, что не менее важно для дела, независимы от среды, в которой придется им работать! Верьте в свое дело, чтите закон во что бы то ни стало , не падайте духом, а в трудную минуту идите ко мне – я ваш защитник и помощник, ваш руководитель, ваш советник, – все, что только вы потребуете от меня»