«Русск. Стар.», 1897. № 9. С.30.
466
Матер, для ист. упразд. креп, пр., 1. С. 163.
467
В Воспом. Михайлов. («Русск. Стар.», 1899. № 10) о казанском губернаторе читаем: «Стрекалов считался честным человеком и не брал вообще взяток, но он был большой любитель женского пола и раздавал теплые места мужьям своих любимец. Не беря взяток, он получил “по положению” с откупщика, что называлось тогда безгрешным доходом. За несколько десятков тысяч рублей в год он предоставлял всю губернию в полное распоряжение откупщиков, которые грабили как хотели, и вообще распоряжались всем полновластно по своему усмотрению».
468
См. Сведения о питейных сборах в России, 1860, оф. изд. Ч. 3. С. 9–105.
469
Там же. Ч. I. С. 131–132.
470
См. н. Сб. Ч. I. С. 102 и след.
471
Медные деньги, как сообщают Матер. для ист. креп. права, стали редки вследствие делаемых народом сбережений.
472
См. н. Сведения. Ч. I. С. 206.
473
Как сорили деньгами откупщики можно видеть из того, что ими была сделана попытка (факт положительный!) дать взятку Гроту в 1000 000 р. Узнав о неподкупности Грота, Александр II предложил ему тоже награду в 1 мил., но он отказался, впоследствии согласился только на принятие известного % с акцизных доходов, который употреблял на добрые дела.
474
См. «Материалы для биографии Арцимовича» в ноябрьской книге «Вестник
Европы».
475
«Человечность прежде всего», – говорил Грановский. «За это одно, – замечает преемник его по кафедре, проф. П. Г. Виноградов, – имя Грановского не забудется» («Русская Мысль », 1893. № 4).
476
«Юридическая газета», 1892. № 91.
477
См. т. XII Дела о преобраз. суд. части в России, заметку К. П. Победоносцева от декабря 1861 г. С. 2.
478
«Москов. Ведом.», 1866. № 263.
479
Как на образчик искреннего неподдельного сочувствия местного судебного ведомства, можно указать на весьма характерный рапорт одного из судебных рассыльных. Представляя три рубля (при содержании в 40 руб.), он писал, что «считает для себя величайшим счастием принести на этот предмет свое посильное пожертвование» (См. Историч. Запис. о сооружении памят. Александру II. Тула, 1887. С.5).
480
Во время завтрака Остроглазов сказал речь, в которой он отметил, что только с водворением нового суда появилось у нас господство закона и равенство пред ним всех и каждого, не взирая на чины, богатство и связи. Местный архиерей, архиепископ Никандр, в сердечной речи, вспомнив об открытии Тульского окружного суда, который он освящал при открытии, коснулся и всех его деятелей, прошедших с того времени на его глазах, и в заключение сказал, что «он за все время существования местного окружного суда никогда и ни от кого не слыхал жалобы на неправильные действия кого-либо из судей этого суда и что он все время стоял на высоте своего призвания» (Истор. Записка. С. 15). Любопытно сопоставить с этим отзывом, что незадолго перед тем в беседе с преосвященным Никандром бывший профессор Московского университета, – один из известных деятелей судебной реформы, впоследствии переменивший свои взгляды, – с обычною в подобных случаях резкостью бранил на чем свет стоит в той же Туле новый суд за его «нечестивый» либеральный дух. И. М. горячо заступился за дорогие учреждения, но не в силах был поколебать предубеждений «жестоковыйного» собеседника, бывшего своего профессора.
481
См. Сборник «Двадцатипятилетие москов. столичн. судебно-мировых учреждений». М., 1891. С. 165.
482
См. главу XII. С. 486.
483
«Журн. Минист. юстиции », 1867. № 5.
484
«Русск. Вестн .», 1866. № 5.
485
См. Сборы, касс, реш., 1875. № 572.
486
См. записку К. П. Победоносцева в т. XIII, 4.3-й Дела о преобраз. судеб, части
в России. С. 1.
487
См. там же. С. 2.
488
См. «Вестник Европы », 1894. № 1, некролог, составленный А. Н. Пыпиным.
489
Даже у «Москов. Ведом .» и патентованного представителя обскурантизма « Гражданина » не хватило духа отрицать научные заслуги Тихонравова.
490
См. Заметки о современной литературе. 6., 1894. С. 330, 331.
491
Под влиянием революции 48-го года потерявшая голову реакция бросилась на университеты. «Наши псевдогосударственные мужи, – писал И. А. Валуев, – не знают, за что взяться. Иные придумывают сумасбродные распоряжения; Д. П. Бутурлин, например, советует закрыть все университеты и гимназии». («Русс. Стар.», 1891. № 4. С. 172). Вандальский план Бутурлина не был принят, но комплект в 300 человек был объявлен. Благодаря объявлению комплекта в 1849 г. Тихонравов не мог попасть в Московский университет и только впоследствии, обратив на себя внимание своими литературными работами, был переведен по ходатайству Погодина из педагогического института в университет (См. н. статью Пыпина).
492
Чернышевский в помянутой статье отмечает, что воспитательное влияние Грановского проявлялось не одними лекциями, но и устными разговорами и т. п. догутенберговскими средствами воздействия (С. 333–334).
493
В февральской книге «Исторического Вестника» за 1894 г. напечатаны крайне любопытные воспоминания бывшего студента С. о «чаях» и беседах в скромной и холодной квартире Тихонравова на Остоженке.
494
О «якобы правах» дореформенного времени Салтыков пишет в «Признаках времени»: «Слабомыслов исправник у нас был: проси, говорит, у меня милости – отца родного съем, а будешь, говорит, по закону требовать, а тем паче по естеству – шабаш! Потому естество – оно глупо. По естеству тебе есть хочется, а в регламентах того не написано, ну и шабаш. А ты проси милости – и дастся» (Соч. II, 199). См. выше. С.473.
495
См. выше в главе IV отзыв проф. А. Н. Пыпина.
496
См. Отчет о состоянии И. Московского университета, составленный и читанный на акте 12 января 1880 г. Н. С. Тихонравовым. С. 12.
497
«Русские Ведомости», 1879. № 14.
498
Вот вкратце история этого знаменитого Катковского дела. В 1875 г. М. Н. Катков возобновил с правлением Московского университета контракт на аренду «Московских Ведомостей» университетской типографии и казенных объявлений за 74000 р. в год. За первые две статьи плата вносилась аккуратно, а за последнюю накопилось с 1870–1873 г. недоимки по первому контракту более 21669 р. (см. записку о недоимках по контракту на арендаторе « Москов. Вед. ». С. 2). Недоимка эта имела такое происхождение. В контракте был пункт, по которому Катков имел право просить о сбавке арендной платы, если бы был издан новый закон, сокращающий число казенных объявлений. Хотя такого закона не было создано, однако Катков ежегодно самовольно стал вычитывать из арендной платы за объявления сумму тех объявлений, которые неправильно, по его мнению, миновали « Московские Ведомости » и появлялись в « Правительственном Вестнике ». Такое явно неправильное с юридической точки зрения понимание контракта было допущено с молчаливого дружеского попустительства университета во время ректорства приятеля и единомышленника Каткова и Леонтьева С. И. Баршева. Министерство финансов давно требовало взыскания этой недоимки. Была даже высочайшая резолюция на отчете государственного контролера с требованием окончания этого дела, но Министерство народного просвещения при графе Д. А. Толстом, питавшем сыновнюю почтительность к Каткову (Никитенко. Дневник. С.101, 118), довольствовалось простою отпискою, а то и вовсе ничего не отвечало. Так, в Записке Тихонравова по этому делу приводится справка, что на представление правления университета о взыскании недоимки от 1 мая 1875 г. до времени составления Записки, т. е. ноября 1880 г., стало быть, в течение пяти с половиною лет, попечитель Московского учебного округа кн. Мещерский ничего не отвечал (С. 13). Со вступлением в ректорство С. М. Соловьева, а потом Тихонравова помянутые вычеты (за недоставленные объявления) прекратились, несмотря на настойчивые домогательства Каткова. В печати подняли шум о недоимках Каткова, и чтобы доказать гласно свою правоту , в 1880 г. Катков предъявил иск в суд к правлению университета в 2996 р. о зачете напечатанных на эту сумму объявлений. Университет, отвергая всецело иск Каткова, предъявил встречный иск о вышеуказанной недоимке, что с процентами составило более 33000 руб. После этого Катков переменил тактику и стал доказывать, что 1) дело о недоимке подсудно администрации, а не суду, и 2) что оно уже решено ею!! Два года тянулось дело, но и то, и другое возражение Каткова было отвергнуто как Московским окружным судом, так и Московскою судебною палатою. Тогда Катков во избежание скандала стал хлопотать о прекращении дела во что бы то ни стало. На 7 мая 1882 г. назначено было в Московском окружном суде заседание для слушания дела по существу, но оно не состоялось. Правление университета вынуждено было прекратить встречный иск и отказаться от возражений против иска Каткова вследствие предписания министра народного просвещения статс-секретаря графа Делянова, решившего в удовлетворение ходатайства поверенного Каткова присяжного поверенного Моисея Гольденвейзера иск его доверителя «подлежащим рассмотрению Министерства народного просвещения, коему ближе известны все мотивы (sic), послужившие основанием для редакции того или другого параграфа контракта и разъясняющие точно их смысл», а самое «требование Каткова подлежащим удовлетворению». Любопытно отметить «хронологические» совпадения: в 1881 г. и особенно с 1882 г. после столкновений Каткова с новыми судебными установлениями нападки и инсинуации его против судебных установлений и Судебных Уставов достигли неслыханного озлобления и дерзости, доходившей до обвинения судей в государственных преступлениях, как раньше, после забаллотирования советом Московского университета альтер эго Каткова, нежно любимого друга его П. М. Леонтьева, началась беспощадная травля университетского Устава 1863 г., доносы на неблагонамеренность университетского начальства, а затем обычное бесстыдное сальто-мортале этого софиста-публициста, который с пеною у рта стал доказывать необходимость подчинения университетов административной опеке, зловредность коей он так красноречиво доказывал пред составлением Устава 1863 г. (см. главу IV, § 3 и 4). В панегирике, напечатанном в августовской книге