«Северная торговля» конца VIII – первой половины XI в. впервые представляла собой налаженное движение встречных потоков товаров, затрагивавшее, так или иначе, весь континент и выходившее за его пределы. Западные страны (в первую очередь Франкская империя) вывозили на север серебро и изделия высококвалифицированного ремесла note 260. Структурно близкий ассортимент товаров экспортировал мусульманский Восток note 261. С Севера экспортировалось главным образом сырье; определенное значение имел и транзит товаров. Важнейшей статьей вывоза была пушнина: соболь, горностай, черно-бурая лисица, бобр – из Восточной Европы; меха куницы, белки – из Восточной Европы и скандинавских стран; шкуры оленя, моржа, тюленя – из Скандинавии. Вывозили также мед, воск, лен, выделанные кожи, дерево, янтарь, мамонтовую и моржовую кость. Заметное место в экспорте занимала торговля рабами и рабынями note 262. В обмене между славянами и скандинавами зафиксирован вывоз на Север славянской гончарной керамики и ввоз скандинавских железных изделий, каменных сосудов, продукции ювелирного ремесла note 263.
В циркулировании этой массы материальных благ были свои особенности, заставляющие говорить о «торговле» лишь с известными оговорками. Основные товары северного экспорта могли поступать на рынки в результате не экономической деятельности (как дани или военная добыча). Не случайно большое место в этом обращении занимает работорговля note 264. Дань мехами («скорою») взимали не только древнерусские князья, но и норвежские хавдинги note 265. Точно так же и встречный поток товаров мог достигать Севера не только в результате торговых сделок; первые партии арабского серебра поступили в Скандинавию, скорее всего, в качестве отмеченной русской летописью «варяжской дани» note 266. Военное вмешательство и морской разбой так же, как систематические грабежи торговых центров (они, в частности, привели к запустению Дорестада во второй половине IX в.) note 267, существенно корректировали динамику обращения товаров. Рабы-христиане так же, как «датское серебро», составляли ощутимый вклад в «северную торговлю», при этом вовсе не зависевший от доброй воли западноевропейских партнеров норманнов. Столь же значительным фактором было, видимо, практически непрерывное перераспределение ценностей в среде самих викингов, осуществлявшееся вооруженной рукой.
Эта торговля, сопровождавшаяся высокой военной активностью и еще лишенная твердой правовой основы, порождала своеобразные организационные формы. Временные объединения компаньонов («товарищей»), felag могли создаваться как для торговых поездок, так и для военных походов note 268. Структура отношений внутри военной дружины и купеческого товарищества если не совпадала, то была очень близкой.
Сложным, внутренне противоречивым и переходным по своему характеру образованием были и центры «северной торговли» – вики note 269. При всей зыбкости и нечеткости структуры, они стали местом кристаллизации качественно новых социально-экономических функций. Здесь концентрировалась торговля, и зарождалось ремесло, здесь развивались формы городского самоуправления и права, формировались новые общественные группы – купцы, ремесленники, а на определенном этапе – и раннефеодальный дружинный слой note 270. И хотя семантическое соотношение wik – vikingr остается дискуссионным note 271, историческая взаимосвязь этих явлений бесспорна: оба принадлежат переходной эпохе, воплотили ее генеральные тенденции развития.
Вики и структурно близкие им центры развивались, во многом отступая от классической схемы генезиса раннего города: рост земледельческой округи – подъем земледелия – разделение труда, отделение ремесла – развитие обмена, выделение торговли – концентрация ремесленно-торговых функций в неаграрных поселениях note 272. Межобластной обмен, связанный с различной хозяйственной специализацией разных районов Скандинавии, видимо, уже зарождался в вендельское время. В эпоху викингов, на рынках виков бонды, конечно, охотно покупали местного производства железные изделия и горшки из жировика в обмен на свою сельскохозяйственную продукцию: а она, в свою очередь, пользовалась спросом у фризских и немецких купцов наряду с пушниной или корабельными канатами note 273. На основе центров локальной торговли, местных рынков возникли многие города Скандинавии XII-XIV вв. note 274.
Однако трудно сказать, насколько эти локальные центры определяли динамику торговли в VIII-IX вв., так как археологически такие местные рынки, не связанные с внешней торговлей, не изучены. Рунические надписи, которые косвенным образом (упоминания о строительстве мостов, дорог, переправ) свидетельствуют о налаживании внутренних коммуникаций, появляются лишь в конце эпохи викингов note 275. Показательно и происхождение специальных терминов для обозначения местных торговых центров: они заимствованы либо из староанглийского (ceaping = koping), либо из славянского (torg) языков note 276, т.е. появились уже после расцвета международной «северной торговли», вероятно, не ранее X-XI вв.
Основанная прежде всего на внешних связях торговая функция вика предшествовала его функциям как центра развития ремесла note 277, и последнее в течение эпохи викингов так и не обрело законченной цеховой организации. Отсюда – отсутствие прямой преемственности между виками IX-XI вв. и собственно средневековыми городами Дании, Норвегии, Швеции.
Эти обстоятельства заставляют историков делать оговорки о «частичном» отделении ремесла, «особом» развитии международной торговли, выделении «экономически мощного слоя» без его точной историко-социологической атрибуции note 278. Но подобные оговорки не раскрывают сути явления. Она же заключается в том, что вики, как и «северная торговля», были следствием не только непосредственно экономического развития. Для их расцвета огромное значение имело систематическое поступление на Север значительных материальных ценностей, добытых не экономическим путем. В. известной мере расцвет виков есть результат походов викингов; наряду с торговым оборотом, именно военная добыча составляла устойчивую гарантию процветания этих центров.
Суммируя все известные данные и характеристики северной торговли, общества эпохи, викингов и его внешних контрагентов, можно выделить внутренние и внешние факторы, определившие динамику развития виков.
Внутренние факторы:
– подъем экономики Скандинавии в VI-XI вв.;
– вызванный этим подъемом рост могущества родоплеменной знати в VII-VIII вв., создание предпосылок для обмена, налаживание его путей и центров, монополизация внешней торговли родоплеменной знатью, что со временем ведет к обострению противоречия между знатью и свободными общинниками;
– экспансия викингов, как способ разрешения этого противоречия;
– дифференциация в ходе экспансии ее различных аспектов:
а) колонизационного, связанного с общественным слоем бондов и реализованного во второй половине IX – первой половине X в. на Британских островах, в Исландии, в Нормандии;
б) торгового, выразившегося в выделении слоя «торговых людей» и организации в XI в. первых купеческих объединений note 279;
в) военно-феодального, воплощенного в деятельности профессиональных военных дружин, вожди которых основывали новые владения или включались в сложившиеся феодальные структуры других государств; этот слой выступает в конечном счете основным потребителем в сфере северной торговли, а на определенном этапе (около середины X в.) стремится занять в ней господствующие позиции (ср. «торговлю русов», дружинников киевского князя, ежегодно сбывавших в Константинополе собранную дань – Const. Porph., 9) note 280.
Внешние факторы:
Западные
– перемещение ввиду арабской опасности в VII в. центра Франкской державы на север;
– подъем экономики северо-восточной Франции и Фрисландии;
– торговая активность фризов в VII – первой половине IX в.
Восточные
– поступление с конца VIII в. арабского серебра в Восточную Европу;
– формирование к началу IX в. Волжско-Балтийского пути;
– включение в торговые связи славянских, финно-угорских, балтских племен.
Генеральная тенденция, определившая действие всех этих факторов – формирование в Европе раннефеодального строя, с соответствующим перераспределением излишков общественного производства. В передовых обществах (Франкская империя, Византия, Арабские халифаты) этот процесс регламентировался раннефеодальным государством. На периферии феодального мира, в «варварских обществах» Северной и Восточной Европы, накопленные богатства циркулировали более свободно. Если в условиях застойной структуры племенного общества (норманны вендельского периода, саксы перед франкским завоеванием, прусы и пр.) поступавшие ценности монополизировались племенной знатью, то в условиях широкой экспансии, ослабления этой структуры у славян времен расселения в Средней и Восточной Европе и у скандинавов эпохи викингов приток новых средств стимулировал активность обширного «военно-демократического» дружинного слоя, а сами средства – многократно, нередко насильственным путем перераспределялись. Лишь постепенно, в ходе длительной конкурентной борьбы выделились наиболее организованные и сильные коллективы, объединившиеся вокруг могущественных и авторитетных вождей, первых князей и конунгов предфеодальных государственных объединений.