изменения в экономическом потенциале общества эпохи викингов, которые произошли в результате импорта драгоценного металла. Значительную часть среди «ископаемого монетного серебра» составляют английские монеты. Их число можно округленно определить в 40 тыс., если к скандинавским находкам присоединить 1600 монет из кладов и погребений Прибалтики и Древней Руси, попавших сюда через Скандинавские страны (Потин, 1968: 109). Не вызывает сомнений прямая связь основной части объема этого монетного серебра с Данегельдом. Суммы английских выплат викингам известны начиная с 991 г. и до правления Канута Великого, когда «датские деньги» превратились в налог, взимаемый на содержание королевской армии и флота (в основном, видимо, они оседали в Англии).
Сорок тысяч английских монет из кладов XI в. примерно эквивалентны общему количеству серебра, полученному с 991 по 1016 г. и исчисляемому в фунтах (409 г = 2 марки по 204,7 г):
991 г. – 22 тыс.
994 г. – 16 тыс.
1002 г. – 24 тыс.
1007 г. – 36 тыс.
1012 г. – 48 тыс.
1016 г. – 80 тыс.
сумма – 226 тыс. фунтов = 452 тыс. марок серебра.
Пропорция 450 тыс. марок: 40 тыс. монет позволяет примерно определить суммарное количество всего серебра, репрезентативную выборку от которого представляют осевшие в кладах монеты. Следует учесть при этом, что дирхем почти в три раза тяжелее западного денария, то есть 56 тыс. арабских монет (а это число без особого риска можно округлить до 60 тыс.) представляют в кладах такое количество реально поступившего в обращение серебра, которому эквивалентны были бы 180 тыс. западноевропейских. Пропорция 450: 40 = Х1: 180 = = X2: 70 позволяет определить сумму – 3 230 000 марок серебра.
Эта масса драгоценного металла составляет лишь часть серебра, поступившего в обращение в IX–XI вв. Серебряный «лом», вещи, по подсчетам Б. Хорд, составляют в кладах эпохи викингов от 3 % в начале X в. до 100 % в начале XI в. Среднее количество серебра, представленного вещами и ломом, как минимум, было равно массе, вычисленной по монетным находкам, вытеснение монет ломом и вещами сохраняет на протяжении ста лет постепенный и равномерный характер (Hardh, 1976: 129–130). Следовательно, полученную сумму нужно по меньшей мере удвоить. Общее количество поступившего в обращение на протяжении эпохи викингов серебра можно определить примерно в 7 млн марок (т. е. около 1400 т – до 1,5 тыс. т серебра), или до 500 млн дирхемов (эквивалентно также 28–30 млн древнерусских гривен кун).
Эти 7 млн марок серебра более или менее равномерно были распределены с 793 по 1066 г. между примерно девятью поколениями скандинавских викингов (если опираться на разработанную по данным письменных источников периодизацию походов на Западе), то есть на каждом этапе экспансии норманнов в Скандинавские страны поступало в среднем около 800 тыс. марок серебра. Каждое поколение обеспечивало, за 30–50 лет активной деятельности, поступление на Север этой суммы, эквивалентной 55–60 млн дирхемов; при годовом обороте Волжской Болгарии в «северной торговле» порядка 1,25 млн дирхемов, эти поступления выглядят вполне реалистичными, даже за счет одних лишь связей норманнов с Востоком, «торговли русов» (Noonаn, 2002: 206). Если поступившее количество серебра или эквивалентных ценностей распределялось непосредственно между участниками походов, то, даже принимая во внимание предельно возможное число вооруженных норманнов (около 70 тыс.), средняя сумма составляет не менее, чем 10 марок серебра. И даже статистически среднее количество серебра на душу населения (которое для эпохи викингов определяется максимум в 1,5 млн человек) оказывается вполне ощутимым – 0,5 марки (100–102 г серебра), или, если перевести их в ходовую арабскую валюту, примерно 35–40 дирхемов на человека – вот своего рода «прибавочная стоимость», созданная в результате походов викингов. В социальной практике, конечно, распределение не приближалось к подобной пропорции, ограничиваясь прежде всего слоем реальных участников походов и их семей.
Экономический потенциал, создаваемый этими поступлениями, можно представить по данным письменных источников. Марка серебра – стандартная цена рабыни на рынках виков: «Возьми себе любую из одиннадцати, и заплати за нее одну марку серебра» (Сага о людях из Лаксдаля, 12). В циркумбалтийском регионе действовала довольно устойчивая шкала цен, определявшая соотношения основных товаров (Herrmann, 1968: 229–231).
0,5–0,75 марки серебра = среднего качества меч
1 марка серебра = 1 рабыня = 2 коровы = 4 копья
1,5 марки серебра = 1 раб = 1(2) лошади = 10 свиней
В экспортно-импортных операциях скандобалтийской цивилизации на византийских рынках для молодого раба устанавливалась цена, эквивалентная 426 г серебра и равная стоимости двух кусков «паволоки» (шелка). В Киевской Руси, выступавшей важным посредником торговли Византии со Скандинавией и использовавшей на своих рынках, очевидно, преобладающую часть товарно-денежного оборота, цены на скот, базовые для внутренних и внешних расчетов, были сопоставимы со скандинавскими:
1 лошадь = 150 г серебра
1 корова = 80 г серебра
1 вол = 50 г серебра
1 овца = 15 г серебра
1 свинья = 10 г серебра
По сравнению с исламскими землями, в славянских странах особенно высокой покупательная способность дирхема была в отношении сельскохозяйственной продукции. В Праге, например, около 965 г. за 1 дирхем (2,97 г серебра) получали 25 кур, или 75 дневных рационов пшеницы для 1 человека, или 100 дневных рационов ячменя для лошади. В Ираке того же времени на 1 дирхем можно было приобрести 6 дневных рационов пшеницы для человека или 3 дневных рациона ячменя для лошади, то есть зерно (в серебряном исчислении) стоило в 12 раз дороже, а в периоды засухи даже в 200 раз дороже, чем в славянских землях.
Снаряжение воина и боевого коня в конце эпохи викингов сводимо к отношениям:
Меч = 125 г серебра
Стремя = 125 г серебра
Копье = 50 г серебра
Шпоры = 20 г серебра
Узда =10 г серебра
Уздечная пряжка = 5 г серебра
Нож = 3 г серебра (или 1 дирхем)
1 бусина (стекл.) = 3 г серебра = 1 дирхем = 1 шкурка куницы
Пушнина, высоко ценившаяся на Востоке, давала в этой системе оборота до 1000 % прибыли (Славяне и скандинавы, 1986: 80–82). Соотношение кладов арабского серебра в Северной и Восточной Европе по количеству ввезенных монет составляло (для Готланда, наиболее значимого центра «восточной торговли») в течение четырех «периодов обращения дирхема в Восточной Европе» до 1,5 % от восточноевропейского объема – в I период (780–833), 22–25 % – во II период (833–900), 46–50 % – в III период (900–938), 44–49 % – в IV период (939–1000); таким образом, вывоз серебра из Восточной Европы в Северную не достигал половины объема ввоза (Потин, 1970: 67–69). От 30 до 40 % серебра Древней Руси поступило в Скандинавию, составив объем, определимый в пределах 460 000 000 дирхемов (до 500 млн дирхемов); соответственно, «русская часть» оборота увеличивает этот объем как минимум до 1 млрд дирхемов, что по оценкам современных экономистов приблизительно соответствует 4 млрд долларов США[4]. С учетом западноевропейского дополнения конца X – первой половины XI в., общий объем денежных ресурсов и ценностей, поступивший в Скандинавию за время становления и расцвета «Скандобалтийской цивилизации эпохи викингов», следует определить как эквивалентный объему порядка 5 млрд долларов США (Лебедев, 1995а: 33).
В весовом исчислении этот объем можно определить, с долей условности, в пределах 2 млн 800 тыс. тонн серебра, поступившего с Востока и Запада в Восточную и Северную Европу в IX–XI вв., что составляет приблизительно 14 млн северных марок серебра или 56 млн древнерусских гривен кун. Из 2800 тыс. т серебра Древняя Русь в этом балансе получила порядка 1350 тыс. т восточного (всего, с учетом «западного экспорта» – до 1500 тыс. т серебра), то есть 27–30 млн гривен (эквивалентных 6,75–7 млн северных марок). Скандинавия эпохи викингов получила в итоге примерно то же количество серебра.
Таблица 14
Цены на скот и рабов в IX–XI вв. (стоимость в дирхемах)
Даже при статистически условном распределении захваченного викингами серебра покупательная способность бондов ощутимо повышалась. Не случайно, видимо, на Готланде, в наиболее «крестьянской» из областей, преобладают мелкие клады – те самые считанные дирхемы, на которые можно было купить корову, несколько свиней и пр. В то же время становилась возможной концентрация в одних руках сумм до 10–12 марок, обеспечивавших, в принципе, годовое содержание воина-профессионала. Стоимость такого содержания, как доказал в специальном исследовании М. Н. Фёдоров, оставалась стабильной. В обществах с экономикой, основанной на ручном труде, будь то Римская империя времен Августа или государство Аббасидов в IX–X вв., содержание квалифицированного воина требовало примерно одинаковых расходов (месячное жалованье аббасидских конников – 80 дирхемов в месяц) (Фёдоров, 1972: 79), примерно 1 северной марки в месяц, 10–12 марок серебра в год.
При этом жизненный уровень базировался на сопоставимых основаниях. Цены на скот в Средиземноморье и на Севере оказываются близкими (если приравнять 1 марку серебра к 70 дирхемам, а 1 византийскую номисму к 16 дирхемам); в северном регионе по крайней мере некоторые продукты питания были дешевле, чем на юге (табл. 14). Поступавшее серебро делало возможными многоступенчатые торговые операции. При этом наиболее значительными были перепады цен на живой товар, а структурно определяющее место в торговом обращении занимала работорговля, дававшая наибольшие прибыли (Мец, 1973: 140).
Персонаж «Саги о людях из Лаксдаля» Гилли из Гардов, которому принадлежит цитированная реплика, располагал потенциальным капиталом минимум в 30 тыс. дирхемов (он вез на продажу 12 рабынь). С этим эпизодом перекликается замечание Ибн-Фадлана, посетившего факторию «русов» на берегу Волги и описавшего большие дома, в которых помещалось по 10–12 купцов с наложницами, «и у каждого скамья, на которой он сидит, и с ним девушка, восторг для купцов…» (Ибн-Фадлан, 210а). Пленницы из северных земель ценились особенно высоко: как отмечал известный востоковед А. Мец, «белая рабыня, совершенно ничему не обученная» могла быть продана за 10–15 тыс. дирхемов, то есть в 200 раз дороже первоначальной цены (Мец, 1973: 140). Даже если варяжскому купцу доставалась лишь часть этой прибыли, она, вероятно, оправдывала все расходы на дальнее и опасное путешествие.