[31].
Обожженное разрухой и катастрофой своего личного существования в 1990-х годах, большинство населения страны, увидев на экранах своих телеприемников в ночь на 1 января 2000 года нового и. о. президента России, в первую очередь ожидали от него, что он немедленно возьмется за стабилизацию и подъем уровня жизни людей и восстановление единства государства, и лишь во вторую очередь – за восстановление международного положения страны, возврата, в этом плане, мирового авторитета России – преемницы СССР в геополитическом плане.
В общем-то люди не ошиблись. Вторая чеченская война, жесткая борьба нового главы государства с региональными сепаратистами за восстановление единства государства и с так называемыми олигархами в конечном итоге имели целью именно восстановление нормального образа жизни россиян. Но без укрепления международных позиций РФ достичь главных целей было невозможно, и глава государства постепенно, но не отступая приступил к формированию внешних условий существования РФ. Как это все происходило?
Когда в январе 2000 года журналисты спросили Путина, как ему удалось спокойно воспринять предложение Ельцина, ответ был таков:
«Наверное, помогло то, что я не хотел быть никаким президентом… Нет, я не стал его отговаривать, но не стал и восторгаться, благодарить и уверять, что оправдаю доверие. Первая реакция была такая – я не готов…
Когда назначили премьером, было интересно, почетно. Думал, ну поработаю год, и то хорошо. Если помогу спасти Россию от развала, то этим можно будет гордиться. Это целый этап в жизни. А дальше…
Недели за две-три до Нового года Борис Николаевич пригласил меня в свой кабинет и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, я должен буду стать исполняющим обязанности президента. Он смотрел на меня, ждал, что я скажу.
Я сидел и молчал. Он стал более подробно рассказывать – что хочет объявить о своей отставке еще в этом году… Когда он закончил говорить, я сказал: «Знаете, Борис Николаевич, если честно, то не знаю, готов ли я к этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба». Я не был уверен, что хочу такой судьбы… А он мне тогда ответил: «Я когда сюда приехал, у меня тоже были другие планы. Так жизнь сложилась. Я тоже к этому не стремился, но получилось так, что должен был даже бороться за пост президента в силу многих обстоятельств. Вот и у вас, думаю, так судьба складывается, что нужно принимать решение. И страна у нас какая огромная. У вас получится».
Он задумался. Было понятно, что ему нелегко. Вообще это был грустный разговор. Я не очень серьезно относился к назначению себя преемником, а уж когда Борис Николаевич мне сообщил о своем решении, я точно не совсем был к этому готов.
Но надо было что-то отвечать. Вопрос же был поставлен: да или нет? Мы ушли в разговоре куда-то в сторону, и я думал, что тема забудется. Но Борис Николаевич, глядя мне в глаза, сказал: «Вы мне не ответили»[32].
Премьер-министра понять было можно. Уж кто-кто, а он-то знал, что наследство ему может достаться непростое. Рухнувшая в результате дефолта 1998 года экономика являла собой жалкое зрелище: ВВП 1999 года по сравнению с 1991-м сократился на 40 %. Если в 1994 году за один российский рубль давали 40 американских центов, то в 1999-м – всего 4 цента. 0,2 % россиян обладали 70 % национального богатства, а доход самых богатых россиян в десятки раз превышал доходы самых бедных слоев общества (и это при социологической аксиоме, гласившей, что, если доход самых богатых граждан превышает доход самых бедных более чем в 14 раз, в обществе вспыхивает социальная революция).
Практически перестала существовать на территории страны и государственная власть. Выброшенный Б. Ельциным лозунг «Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить» по отношению к национальным автономным образованиям привел к тому, что была вчистую проиграна война с Чечней. На Урале губернатор Свердловской области, этнический немец Э. Россель вынашивал планы по созданию так называемой отдельной Уральской республики. В Казани Минтимер Шаймиев успешно боролся за суверенную от Москвы и вообще от России Республику Татарстан, с субъектными международными правами, а президент Республики Чувашия Николай Федоров отказался исполнять Закон РФ о всеобщей воинской обязанности. Глядя на них, сепаратистские настроения зашевелились в головах и других региональных лидеров. Молчала, пожалуй, только одна Чукотка. Административная и политическая власть Москвы на глазах теряла авторитет и силу. Практически не было как государственного института и Российской армии. Вспоминаю, как в 2014 году Путин признавался, что в момент начала Второй чеченской войны он во всей
Российской армии не смог найти ни одного высшего офицера, который смог бы возглавить хотя бы одну боеспособную дивизию[33].
Но в декабре 1999-го В. Путин ни словом не обмолвился обо всем этом. Лишь в январе 2000-го, когда уже исполнял обязанности президента, на один момент не выдержал и в беседе с журналистами произнес:
– Ведь, честно говоря, все, что делалось в последние годы, особенно в сфере сохранения государства, это… Как бы помягче сказать, чтобы никого не обидеть? Это – любительство… Поверьте мне, еще в 1990–1991 годах я точно знал, как это ни самоуверенно звучит, что при том отношении к армии, которое сложилось в обществе, к спецслужбам, особенно после распада СССР, страна окажется уже очень скоро на грани развала»[34].
И только через четыре года, в следующем избирательном цикле, Путин признался, что он полностью понимал, за что брался в декабре 1999 года. 12 февраля 2004 года, выступая перед своими доверенными лицами в избирательной кампании, кандидат в президенты сказал:
«Давайте вспомним, в каком состоянии находилась страна в конце 1999 – начале 2000 года и какие
причины, какие факторы повлияли на это состояние… Деструктивные процессы разложения государственности при развале Советского Союза перекинулись – и это можно и необходимо было предвидеть – на саму Российскую Федерацию…За чертой бедности оказалась треть населения. При этом массовым явлением стали многомесячные задержки с выплатой пенсий, пособий, заработных плат. Люди были напуганы дефолтом, потерей в одночасье всех денежных вкладов и всех своих сбережений, не верили уже и в то, что государство сможет исполнять даже минимальные социальные обязательства. Страну лихорадило от забастовок горняков, учителей, других работников бюджетной сферы. Ставки налогов постоянно повышались, а фискальная политика в целом была направлена на элементарное выживание. Большинство крупных банков обанкротилось, и после кризиса 98-го года кредитная система была практически парализована. Больше того, страна впала в унизительную зависимость от международных финансовых организаций и разного рода международных финансовых спекулянтов. Только вдумайтесь: в пересчете на ВВП внешний долг России на конец 99-го года составлял почти 90 %.
Ситуация усугублялась тем, что к этому времени Россия в значительной мере утратила самостоятельные позиции на внешней арене. А те силы в мире, которые продолжали жить стереотипами холодной войны и, несмотря на «сладкие» речи, продолжали рассматривать Россию в качестве своего политического соперника, всячески поддерживали все, что могло как можно дальше законсервировать подобное состояние нашей страны.
Не менее драматично развивалась ситуация и во внутриполитической сфере. Конституция страны и федеральные законы утратили во многих регионах качество актов высшей юридической силы. Региональные парламенты принимали законы вразрез с конституционными принципами и федеральными нормами. Неизбежным следствием такой «конкуренции» стал произвол властей, от которого только страдали люди. Борьба за «особые» финансово-экономические режимы была постоянным предметом торга регионов с федеральным центром.
Дело дошло до того, что отдельные регионы фактически оказались вне единой правовой и финансово-фискальной системы государства, перестали отчислять налоги в федеральный бюджет, требовали создания собственных золотовалютных резервов, собственных энергетических, таможенных систем, региональных денежных единиц.
…Сепаратистские процессы, вызревавшие в России в течение нескольких лет, не получали адекватного ответа со стороны власти, но были активно поддержаны международными экстремистскими организациями и в конечном итоге выродились на Северном Кавказе в наиболее опасную форму – терроризм. Речь идет в первую очередь, конечно, о Чечне. После подписания Хасавюртских соглашений, в результате которых были брошены на произвол судьбы и сама Чечня, и весь чеченский народ, кому-то могло показаться, что кошмар гражданской войны закончился. Не тут-то было. Чувствуя нашу слабость, понимая всю расхлябанность власти и удручающее моральное состояние общества, летом 99-го года многочисленные банды международных террористов пошли, как и следовало ожидать, дальше. Они обнаглели настолько, что совершили открытое нападение на Дагестан, совершили агрессию с целью отторжения от России и вовлечения в зону своего криминального влияния дополнительных наших территорий.
Россия всегда была весьма сложным государственным образованием и требовала к себе бережного, я бы сказал, профессионального отношения. Но, к сожалению, к концу 1990-х годов, и это надо признать, она под ударами всех вышеперечисленных негативных факторов стала утрачивать основные признаки единого государства. Это то, с чем мы столкнулись, и то, в каких условиях нам необходимо было одновременно решать и острейшие каждодневные проблемы, и работать на то, чтобы заложить новые – долгосрочные – тенденции роста»[35].
Именно таким образом после четырех лет работы во главе государства подвел Владимир Путин черту под 10-летним правлением Бориса Ельцина. А дальше началась реальная подготовка к тому, что позднее народ стал называть «эпохой Путина».