9 июля 1956 г.[254]
[Правка к записи высказывания А. И. Микояна в ходе переговоров К. Е. Ворошилова, Н. А. Булганина, Н. С. Хрущева и А. И. Микояна с шахом в следующей редакции]: «Всем известно, что сделал для Ирана и всего[255] Востока Ленин, а мы восстанавливаем сейчас во всех правах ленинскую политику».
2.4. Контакты с официальными представителями Индонезии
Посещению Советского Союза парламентской делегации Индонезии в октябре 1956 г. предшествовало более значимое событие: двумя месяцами ранее в СССР с официальным визитом прибыл президент Индонезии А. Сукарно, которому был устроен весьма дружественный прием. К этому визиту в Москве был специально издан сборник речей индонезийского лидера, имевших ярко выраженную антиколониальную и антизападную направленность[256].
Такой интерес советских лидеров к этой самой большой мусульманской стране был не случаен. Именно в Индонезии в 1955 г. состоялась Бандунгская конференция, фактически положившая начало практическому оформлению Движения неприсоединения.
Сукарно, стремясь стабилизировать внутриполитическую ситуацию, выступал с идеями, сформулированными им еще в период борьбы за независимость и получившими название «панча сила» («пять основ»)[257].
В первой половине 1950-х гг. в стране возникло несколько десятков политических партий, с большим трудом находивших общий язык, что дало Сукарно повод начать процесс замыкания на своей фигуре основные рычаги управления Индонезией. Постепенно начал складываться культ личности лидера нации, которому была необходима внешняя поддержка. Со стороны стран Запада она была вряд ли возможна по целому ряду причин, поэтому Сукарно стал проявлять все большой интерес к Советскому Союзу и коммунистическому Китаю. Естественно, что в Индонезии это нравилось далеко не всем политическим силам, но открыто возражать Сукарно пока никто не решался. Тем более, что армия в лице ее высшего генералитета, в тот период в целом проявляла лояльность своему Верховному главнокомандующему. Поддержку демонстрировала и мусульманская община, поскольку одной из главных «скреп» новой национальной идеологии декларировался ислам.
Но и левая, «социалистическая» идеология, столь популярная в азиатском мире после 1945 г., не была чужда Сукарно (по крайней мере, на словах).
Страна и ее лидер стали пользоваться большим авторитетом и у главного союзника СССР в Азии – коммунистического Китая. Компартия Индонезии, в целом ориентированная на Пекин, являлась одной из самых влиятельных в международном коммунистическом движении. Она и персонально ее лидер – Д. Айдит, пользовалась поддержкой со стороны Сукарно[258].
Во многом по этим причинам в Кремле на Индонезию стали делать немалую ставку как на важного дружественного партнера не только в регионе Юго-Восточной Азии, но и во всем «третьем мире».
Микоян и Хрущев во время приема в честь Сукарно, Москва, август 1956 г. (РГАСПИ)
Успех поездки Сукарно в Индонезии решили развить, и после получения соответствующего приглашения отправили в Советский Союз свою делегацию, состоявшую из членов парламента от разных политических партий. Ее формирование не обошлось без трудностей, поскольку единого мнения по отношению к СССР в тот момент там явно не сложилось.
6 октября 1956 г. Микоян и Первухин приняли в Москве эту делегацию. Индонезийские парламентарии к тому моменту уже посетили ряд районов Советского Союза и поэтому Микоян и Первухин не могли не поинтересоваться их впечатлении об увиденном в СССР. Услышав самые восторженные отзывы, Микоян поинтересовался, а есть ли среди них представители Социалистической партии? На что услышал в ответ: депутат от социалистов первоначально был включен для поездки в СССР, но потом по неизвестной причине партия не дала на это разрешения. Скорее всего, предположил глава делегации Харди, дело состоит во внутрипартийных разногласиях по данному вопросу. Микоян перевел разговор в шутку: Социалистическая партия Индонезии, скорее всего, не заинтересована увидеть, что происходит в СССР. Они, видимо, опасаются, что депутат-социалист после увиденного, захочет стать коммунистом. Мы, заявил Микоян под одобрительную реакцию собравшихся, «готовы дать гарантии, что они возвратятся социалистами»[259].
Микоян поинтересовался системой выборов в индонезийский парламент и когда узнал, что по их итогам там было создано целых 17 фракций, заявил, что он лично «одобряет такую ситуацию».
Увидев в составе делегации мусульманской страны женщину – депутата Сумари, Микоян поинтересовался у нее впечатлениями, на основе увиденного в Москве и других советских городах, о положении женщин в Советском Союзе. Сумари заявила, что она убедилась в том, что в СССР существует равенство полов, и советские женщины не хотят отставать от мужчин.
Микоян в свою очередь предпринял исторический экскурс в историю Кавказа, где, по его утверждению, в XVIII–XIX вв. женщины находились в бесправном положении, например, в Азербайджане. А теперь там женщины стали депутатами, артистками, занимают важные посты в системе государственного управления.
Далее слово взял Харди и перешел к проблемам, таящим в себе «опасность для мира» – марокканская, алжирская, кашмирская и израильская, и поинтересовался у Микояна его мнением по этому вопросу.
Микоян заявил, что проблему Марокко можно «считать решенной», в Алжире наши симпатии на стороне народа, борющегося за свою независимость. Он также сообщил собеседникам, что когда в Советский Союз приезжали Ги Молле, К. Пино и В. Ориоль, то советская сторона старалась их убедить в необходимости предоставления независимости Алжиру. В качестве примера им приводили борьбу Франции против Вьетнама, в ходе которой французы не добились победы и лишь были вытеснены оттуда американцами[260].
Что касается Кашмира, заявил Микоян, то там нужно решать вопрос мирным путем, хотя ни Индия, ни Пакистан не хотят менять границы своих стран[261].
По поводу Израиля Микоян заявил следующее: эта страна является членом ООН, но нам не нравятся многие стороны ее поведения, поскольку Израиль часто нападает на соседние арабские страны. Нам также не нравится, что империализм использует это государство в своих целях.
Микоян высоко оценил роль Индонезии в разрядке международной напряженности. По его мнению, большое значение имел факт проведения на ее территории Бандунгской конференции. Индонезию и Советский Союз объединяет тот факт, что они являются сторонниками мира и дружбы между двумя народами. В частности, они занимали идентичные позиции в ходе Лондонской конференции по Суэцкому каналу[262].
Далее глава индонезийской делегации задал Микояну важный для них вопрос: как советское руководство оценивает шансы его страны на предстоящей очередной сессии Генеральной ассамблеи ООН к разрешению в ее пользу вопроса о Западном Ириане[263]?
Микоян сказал, что, по его мнению, на стороне Индонезии будут выступать государства Азии и Африки, страны социализма также их поддержат. Если бы по совести, сказал Микоян, то и страны Южной Америки должны были быть на их стороне, но в ООН часть этих государств «зависит от доллара» и побоятся голосовать за индонезийскую позицию. Индонезии необходимо попытаться склонить на свою сторону «колеблющихся». Страна, являющаяся шестой на Земле по числу жителей, должна «занимать подобающее ей место» в мире.
Главой индонезийской делегации был задан еще один вопрос, явно навеянный решениями XX съезда КПСС. Какой путь достижения независимости является приоритетным: мирный или все же вооруженный?
Микоян ответил: мы стоим за мир и считаем в мирных условиях народы могут добиваться освобождения. Но мы не отрицаем и вооруженный, например, со стороны народа Алжира.
В заключение беседы Микоян подчеркнул, что Советский Союз и Индонезия «могут учиться друг у друга», т. к. «каждое государство развивается не только на основе собственного опыта, но и на основе учета опыта других стран»[264].
Таким образом, постепенно складывался советско-индонезийский тактический союз, которому предстояло просуществовать до начала 1960-х гг. И Микоян впоследствии сыграл в этом процесс весьма значительную роль.
2.5. Микоян и процесс восстановления связей с Японией
Участие Микояна в переговорах с прибывшими в Москву в октябре 1956 г. японскими политическими деятелями – премьер-министром И. Хатояма и министром лесного хозяйства И. Коно, имело свою предысторию.
В советском руководстве Микоян к середине 1950-х гг. являлся чуть ли не главным экспертом по самой болезненной для отношений СССР и Японии проблеме т. н. «северных территорий»[265]. Японская сторона наотрез отказывалась (без положительного решения по этому вопросу) восстанавливать прерванные по советской инициативе в марте 1945 г. дипломатические отношения, а также подписывать мирный договор.
Микояну было что сказать японским представителям по данной теме. Еще в сентябре 1945 г. он, по поручению Сталина, прибыл со специальной миссией на Сахалин и Курильские острова сразу же после того, как они оказались под советским контролем. Микоян объяснял эту поездку тем обстоятельством, что в начале сентября 1945 г. ему позвонил Сталин и предложил поехать на Дальний Восток с целью выяснить на месте, как там «налаживается жизнь». 24 сентября Микоян побывал на на Кунашире, а на следующий день посетил Итуруп. По его словам, Сталин в тот период проявлял особый интерес к Курилам